Из поэмы Поэты-2 33

           Художнику Ивану Мамонтову

Ты сделал царский мне подарок –
любуемся мы всей семьёй.
Не ведал я такого шарма.
Нет, не минуешь стороной.
Собрание картин по чести
звучат торжественною песней.
Тяжёлому труду в нём гимн,
над головой сияет нимб.
Автопортреты – вдохновенье,
любви наполнена семья.
В портретах бьётся жизнь сама –
запечатлённые мгновенья.
Снимаю шляпу пред тобой,
художник, с честною судьбой.

А вот и "Ангел" за спиною
тебя известного хранит.
Ты над алтайской стороною
натягиваешь нерва нить.
Звучит она седым пейзажем,
и у окна Шукшин посажен.
Марк Юдалевич нам читает стих
да так, что ветер вмиг затих.
Демидов нам напоминает,
как добывали здесь руду.
Он восходящую звезду –
Ивана Ползунова, знает,
как приручал он здесь огонь,
чтоб отдыхал саврасый конь.

"Заслуженный учитель" крепкий,
внимательно глядит в меня,
как будто бы он занят лепкой
характера в отлёте дня.
Он изучает нас подспудно,
для каждого открыт. Прилюдно
взор проникает в Души нам,
в святой он словно входит Храм
и дарит нам своё участье.
На путь благословляет он
под трепет истинных знамён.
Не рассуждает он о счастье,
им обеспечивает нас
и ни когда-нибудь, сей час.

Он, словно барин, в кресле мягком
с хитринкой жёсткою в глазах
и в непонятной, что ли, связке
застывший видится в нём страх
за бизнес на ветру безволья.
Но он смирился, видно, с ролью,
растерянность сквозит из глаз
застыло ожиданье фраз.
И неуверенность исчезла,
красноречив его портрет –
схватил художник, а Поэт
живописующие чресла
в двояковыпуклом стекле,
как будто бы мазок в петле.

Картина с именем турнира.
На уровне смотрящих глаз,
а зал – уютная квартира,
портрета слышен строгий глас.
Кишицкий за турниром,
где кубок, словно из сапфира,
сверкает памятью ковров
международных без оков.
"Ходок" стоит на заднем плане,
получит кубок чемпион
из рук жены и сына, он
спонсирует турнир по факту.
И память об отце жива –
художником воплощена.

Метафора картины свята,
наполнена она любви.
И льётся запах чисто мяты.
Как дуб он вырос из Земли,
стоит устойчиво. С Пикета
объём Василий видит Света,
"Калина красная" внутри.
За сполохом седой зари
пейзаж манящий в неизвестность,
духовности – священный путь,
во всех его работах суть –
любовь к Отчизне, вера в честность.
Он искренен в своих делах,
пронзительность в его мазках.

В разделе ветеранов много,
рабочие, крестьяне тут
с медальным звоном слышу с громом
победным строем к нам идут.
Средь них Поэт алтайский Коган.
Звучит неповторимый слоган:
"Мы за ценой не постоим!"
Гордился подвигом своим
и наставлял на путь поэта
меня в далёкие года.
И чутким смотрит он с холста,
и ждёт, наверное, ответы?
Вот отвечаю я ему,
мол, рад вниманью твоему.

Прозрачен след и прозаичен.
И никаких намёков нет
и вид настолько не типичен.
На фоне Пушкина портрет –
"Ходок по Пушкину" – Сорока,
как воплощение порока –
Поэтов в бронзе отливать,
чтоб их не смели забывать.
И, чтобы их стихи читали,
хотелось, чтобы наизусть
с подъёмом чувственности чувств,
отлитых словно бы из стали,
чтоб очи излучали свет.
Другой такой задачи нет.