Разговоры о Вселенной

Он говорил, сажая на колени,
Задорной, пышногрудой и бровастенькой,
Что Млечный Путь — всего лишь звёзд скопление,
Так пруд вечерний полон головастиков.

И к стогу вёл красотку, увлекая
Приятной речью, в общем безыскусною,
Что на район она одна такая,
Что Млечный Путь нехожен, да и пусть его!

Светили в стог высокие Стожары,
Иначе именуемы Плеядами,
А сено, щекотя, давало жару
Для тела, не прикрытого нарядами.

А тот, другой, писал стихи в тетрадку
Там, у мостков, с которых в пруд сигали мы,
И в Млечный Путь макал стило украдкой
Не зная про его недосягаемость.

Пьянил безвинно мак вечерних зарев,
Подмигивал над миром альтаирово,
Но был в литературе прав Базаров,
Что медленно лягушек препарировал.

Школяр хихикал долго над запиской
Про "памятник себе нерукотворный",
Изображая столп Александрийский
Гроссфалосом, торчащим над уборной.

И говорил, очки протёрши замшей,
Биолог старый, почитавший Дарвина,
Что труд преображает вид пейзажей,
Мышление приматов и так далее.

Нам нужно жить естественно, не мучась,
А умирать легко и безболезненно.
Пленяла ум естественнонаучность,
Ложилась в стол высокая поэзия.

И как случилось так, что на скрижалях
Цветут стихи, хотя и били в лоб нули,
Что циники быстрее размножались
И многих из не-циников прихлопнули?

Хотя стихи ни капельки не трогали
Задорных, пышногрудых и бровастеньких,
Стихи ценней, чем звёзды над дорогой,
Не говоря уже о головастиках.

В них бродит дух пророческий нетленный,
Душа в них оживает, Божья данница,
В них гаснут разговоры о Вселенной
И с каждой ночью снова возрождаются.