Оп 2-495

Один  пират протянул камень, другой протянул хлеб - одноглазый взял и то и другое - и, положив камень на землю, встал на него и стал есть хлеб… На суше пираты сплошь в трудной ситуации...
Или одноглазый стал разбивать камнем хлеб - или хлебом камень – хлеб был как камень; было как бы два камня, но он точно знал, что, по крайней мере, один из них - хлеб. Не мог бог, издеваясь, дать ему два фундамента для дома и ни одного дома. ...Раскрошил и то, и другое пират, но по-прежнему не мог есть и не знал, хлеб ли это, потому что не было воды; не было даже слюны во рту - пустыня... Да, это очень жестокое кино...

Или одноглазый отправился в путь, взяв хлеб и камень - и смог сгрызть хлеб не раньше, чем сточился камень, на котором сидел во время привалов - пришлось пройти огромный путь, ведь местами и суша огромна как море... (Три года после таких испытаний в гамаке пролежал на судне пиратском - а суши с камнями всю жизнь  боялся как звери огня - и хлеб запивал огромным количеством чая...)


Изжил старый мир одноглазый пират, дорос до потолка в этой каюте и уже свысока смотрел на пышные, но продавленные диваны и лакированные, но поцарапанные столы, будучи не в состоянии ими воспользоваться. Надо переходить на второй, небесный этаж на корабле - но дело в том, что там нет никаких комнат и даже чердаков - есть каменная глыба, в которой придется выдалбливать себе пещерное и первобытное жилище. Остается верить, что не вечен и не бесконечен камень, что небо, протекая широкою рекой, сточило его со своей стороны и уже 3-й этажом будет корабельная  крыша… (Похоже, это притча на тему, что пирата на небо грехи не пускают; и жить он будет на рее, на мачты столбе, как схимник и столпник... Слезы из него неиссякающим польются ручьём - долбёжка камня слезами...)


«Боялся приступать к этому делу одноглазый пират - но все же приступил»... То же было и во второй, и в третий и в миллионной раз (первые разы были в незапамятные, доисторические времена) - все же и сейчас он чувствуется, этот порожек, рубец - и болит волевая жила – она не только закалилась от беспрерывных ударов и претыканий, но и сточилась, износилась - даже прохудилась в одном месте… Всё же невозможно привыкнуть резать людей... Уж лучше их сталкивать за борт (но для других пиратов, казнь - лучшая забава; и надо учитывать, насколько их жизнь бедна развлечениями, от скуки они просто сходят с ума - и начинают резать друг друга...)


Пришел капитан и стал давить своим физическим здоровьем, душевной самоуверенностью и физическим, опять-таки, изобилием. Легко ли чувствовать себя бледным, скудным, слабым, одноглазым? Наполовину легко, нетрудно, если только он с той же силой надавит на него духовно: «ты на меня как слон на чахлое растение, а я на тебя как лопата на крысу». ...Нет, все-таки не годится - будет только обоюдная смерть,  ничья его не устраивает. Не входите в чужие каюты и не впускайте чужих к себе, если только не можете уже при входе выбить чужое из рук... (Но как можно не пустить капитана?! А  что если бы к нему сам автор, создатель пришёл?! Неужели одноглазый уйдёт в полный отказ... Один раз на месяц он уже запирался... - и все нюхали воздух под дверью, мол, не несёт ли уже трупняком...)