Клубочек

В платочке ситцевом, со спицами в руках,
Сидела женщина с утра перед окошком.
Глаза сощурены, морщинки на щеках.
С клубком играла под ногами кошка.

А нитка тянется, как тянутся и дни,
Однообразно связываясь в годы.
И жизнь идет, меняя лишь клубки
Да за окном сезоны и погоды.
 
По узенькой тропинке прямо в дом
Идет на каблучках походкой твердой,
Затормозив слегка перед окном,
Красотка яркая с осанкой гордой.

Рывком открылась дверь, и на порог
Вступила разъяренная девица.
И сразу начала свой монолог.
И не могла уже остановиться:

- Ты узнаешь ли, мамочка, меня?
Я дочь твоя, что бросила ты в детстве.
Ну, здравствуй, вот я и нашла тебя.
Ну что, еще не защемило сердце?

Да где тебе! Тебе не привыкать
Ребенка своего, как кошку, бросить.
Ты разве можешь называться «мать»? 
И как земля тебя такую носит!

Ты отдала малышку в дом чужой
И радовалась, верно, что свободна. 
А знаешь ли, что значит неродной,
Ненужной быть и в доме неугодной?

Бог знает, сколько слез я пролила,
Накрывшись с головою одеялом.
Тебя ночами, мамочка, звала.
А где найти тебя, тогда не знала.

Я выросла, как видишь, и нашла.
И вот теперь тебя я обвиняю.
Я очень долго к этой встрече шла.
И как мне звать тебя - уже теперь не знаю.

Ну что ж молчишь?
Не скажешь ничего?
Ну пророни же хоть одну слезинку. 
А женщина смотрела все в окно.
И лишь рукой поправила косынку.

Не повернулась к девушке она.
Лишь вся застыла, губ не размыкая.
И, замолчав, та ясно поняла,
Что мать ее глухая и немая.

О, Боже! Пошатнулась, подошла
И голову ее к груди своей прижала:
- Прости меня. Ну как я так могла?
Но я не знала. Честно, я не знала.

Я в детстве видела порой тебя.
За мной ты из калитки наблюдала.
Стояла ты, платочек теребя,
И быстро за забором исчезала.

И поклялась я, что тебя найду,
Приду к тебе во что бы то ни стало.
И вот теперь я, видишь, здесь стою
И что хотела, все тебе сказала.
 
И мать вздохнула, сморщенной рукой
Погладила склоненную головку.
И та вдруг стала мягкой и родной,
Уткнувшись в щеку матери неловко.

По улице соседка по делам
С корзинкой мимо окон проходила.
Двух женщин позы промелькнули там,
И что-то вдруг ее остановило.

Одной еду она всегда носила,
Другую увидала первый раз.
Та, первая, безмолвие хранила,
Другая плакала, не утирая глаз.

Все поняла, увидев, что похожа,
Как отраженье в зеркале большом,
На мать седую та, что помоложе
И посвежей фигурой и лицом.

И о делах своих тотчас забыла,
Увидев эту сцену, в дом вошла
И, помолчав, она заговорила:
-Ты не держи на мать родную зла.

Она живет, уж сколько лет страдая.
Да если б мать тебя не отдала,
Ты б тоже выросла глухонемая.
Прости ее и загляни в глаза.

В них не увидишь слез ее, их нету.
Их выплакала уж она давно
И слепнуть начала вот прошлым летом.
Все вяжет шарф тебе, не видя ничего.

Еду ношу ей каждый день в корзинке. 
Она поест и снова за него, 
И все сидит перед окном в косынке.
Все ждет тебя. Уж сколько лет прошло.

Дочь молча маму под руку взяла,
Ей свой платок накинула на плечи.
И мать послушно рядом с ней пошла.
А на крыльцо уже спускался вечер.

Упали тени, тихо прошуршав,
Последний солнце лучик опустило
На недовязанный пушистый шарф,
И кошка вслед клубочек покатила.