На узкий лобик пала темнота

на поздний полдень морщится стакан
и на глазах любимых поволока
гудит от бури тощая берлога
я на Москве последний уркаган
печальны губы с ароматом мокко

засыпан снегом ветреный просвет
между тобой и мной и между прошлым
где серый день блестел парадной брошью
сбегая охрой в нежный первоцвет
и где весь век в одно мгновенье прожит

стучит в окно забытый херувим
и снег ложится у балконной двери
зачем ты снова маешься на сбере
измены факт совсем неуловим
и всякому предавшему по вере

кто предал волю вере вопреки
заставил лечь грядущее на рельсы
кто став толпой кричал отчизна целься
кого сманил убогий арлекин
тому урину пить по Парацельсу

из коммуналки родина видней
и водка почему-то пахнет кровью
и водки нет – утри слезу коровью
Крестовский словно северный Сидней
качается подмигивая бровью

на узкий лобик пала темнота
я ничего для Города не значу
ты продаёшься грёбанному срачу
за пошлые картинки и металл
за смерть мечты девичьей и за дачу

зима не осень – смертью не легка
я на салазках времени съезжаю
твой чёрный кант прости не уважаю
ты для меня как родины щека
и я по вам в последний раз
скучаю...