Забытые тетради. Поэзия народов СССР. Часть 3

Забытые тетради. Поэзия народов СССР. Часть 3.

Рашид Рашидов.

(С даргинского)

Знамёна.

Был день: плечом к плечу с друзьями
В тот день торжественный, под знамя,
Пришла минута встать и мне.
И марш звучал - военный, встречный,
И в верности я клялся вечной,
Целуя стяг, моей стране.

Я видел, как в музейном зале
Мальчишки у знамён стояли,
А старый воин отставной
О них рассказывал ребятам –
И хмурился, и слёзы прятал,
Припомнив самый тяжкий бой…

Я знаю и о тех знамёнах,
Паучьим знаком очернённых,
Что попадали к нам в полон –
И падали пред Мавзолеем…
Мы саван шить врагам умеем
Из их же собственных знамён!

…Над домом, в праздник, рано – рано,
Взовью я к небу Дагестана
Флаг алый с синей полосой –
И небо улыбнётся флагу,
И повторю я, как присягу,
Слова любви к земле родной.
                1960 г

Огдо Аксёнова

(С долганского)

Красный флаг.

Был жесток и страшен враг,
В тундре кровь бойцов лилась.
Потому стал красен флаг
Твой, моя родная власть.
В тундре каждый красный чум
Красным флагом осенён.
Солнца красного лучу
Радостно смеётся он.
За него на смертный бой
Шли сыны моей земли.
Им над Хатангой – рекой
Обелиск мы возвели.
…Спят ветра в густой траве.
Шелестит полярный мак.
И пылает в синеве
Сердцем Данко красный флаг.

Давид Гофштейн

(С еврейского)

Вдохновение.

На просторах родимых
В стране,
Что прекраснее всех,
Я тебя не искал –
Ты само приходило ко мне.
Ты, как свежесть плода,
Утоляла мне жажды огонь,
Ты, как друга рука,
На мою опускалось ладонь…
Потому,
Знаю я,
Тайной прелести полон наш труд,
В каждом слове моём
Тлеет миру невидимый трут –
То грядущего знамя
Сегодня тобой зажжено,
Овладеет сердцами
И души согреет оно.
Это время придёт –
Во всю мощь прозвучит моя песнь;
Это время придёт,
И потомки услышат:
 -- Я есмь! -
Ибо песня поэта –
Грядущее
В нынешнем дне, -
То грядущее лето
И сегодняшней
Трудной
Весне!
              1939 г.

Лев Квитко

С моей страной.

Кто смеет отделять народ мой от страны,
В том крови нет – подменена водой.
Кто отделяет стих мой от моей страны,
Тот будет сыт и скорлупой пустой.

    С тобой страна, велик народ.
    Ликуют все – и мать и дети,
    А без тебя – во мгле народ,
    Рыдают все – и мать и дети.

Народ, трудящийся для счастия страны,
Даёт моим стихам оправу.
Мой стих – оружие, мой стих – слуга страны,
И только ей принадлежит по праву.

        Без родины умрёт мой стих,
        Чужой и матери, и детям,
        С тобой, страна, живуч мой стих,
        И мать его читает детям.
                1946 г.

Арон Кушниров

Чудесный сон.

С победой из Берлина эшелон
Пришёл в Россию, счастьем переполнен.
Солдат в ночи выходит на перрон,
Но ярче полдня праздничная полночь.

Звучат шаги. Солдат почти бегом
Спешит к семье по городу родному.
Вот перед ним его заветный дом,
А вот и дверь, что издавна знакома.

В огне и громе фронтовых дорог
На Висле, у Карпат, за Будапештом,
Должно быть, не один солдат сберёг,
Ключи от дома, как ключи надежды.

Он дверь открыл, как много дней назад.
На стенах тень хозяина застыла.
Недвижен от волнения солдат,
Дыхание на миг перехватило.

Здесь всё как было: в доме - тишина.
Буфет, кроватка детская, два стула.
А на постели, у стены, жена,
Устав от ожидания уснула.

Он шёпотом её поднять бы мог,
Да вот не в силах вымолвить ни слова…
Спит женщина. И сон её глубок.
Хороший сон над ней витает снова:

С победой из Берлина Эшелон
Пришёл в Россию, счастьем переполнен.
Солдат в ночи выходит на перрон,
Но ярче полдня праздничная полночь.

Звучат шаги в безмолвии ночном,
Идёт солдат по городу родному.
Вот перед ним его заветный дом,
А вот и дверь, что издавна знакома.

Вот над женой уже склонился он,
Дыхание на миг перехватило…
Хотелось ей сказать: «Чудесный сон!» -
И в этот миг она глаза открыла.
                1945 г.

Самуил Галкин

Грозная поступь.

Пусть дойдёт до потомков сквозь дали веков
Этот пасмурный день, этот холод штыков
И на площади грозная поступь полков!..
Если нежность с суровостью сплавить в одно,
Если   в поступи чувствам раскрыться дано,
Был тот кованый шаг песнопеньем страны
И присягой народов у древней стены.

Это было в тот день, когда сердце страны
На весах колебалось – и озарены
Были клятвою строгие лица солдат:
За нами – Москва, ни шагу назад!

В этот день снег не таял, касаясь знамён.
Был к победе наш путь в этот день предрешён.
Наше знамя, сиянием напоено –
Никогда ещё ярче не рдело оно,
Озаряя тревожные дали земли,
Как в тот день, когда с ним через смерть мы прошли.
                1947 г.

Изи Харик

Гостям октября.

- Товарищи!
- Геноссен!
- Камарадос!
 - Хавейрим!
Мы друг другу руки жмём.
 - Мир зайнен зер цуфриди!
- Очень рады!
Мы с нетерпением давненько ждём!

В стране благословенного волненья
Родился в муках новый человек.
Идём друг к другу мы сквозь все сомненья,
Чтоб вместе быть счастливыми навек.

Мы дети разных стран, сегодня – вместе,
На свете не найти дружнее нас.
Хорошие у нас сегодня вести:
Едины мы в одном потоке масс.

Я верю, что такие будут встречи,
Устроится такое бытие,
Когда пойму я всей земли наречья,
А все поймут наречие моё!
                1926 г.

Ицик Фефер

Жить хорошо!

Жить хорошо! И это неустанно
Я говорю. Что может быть милей
Созревших яблок, смуглых и румяных,
Травы пахучей, широты полей?

Люблю я шум волнения морского,
Люблю безмолвье древних берегов.
Жить хорошо! – я повторяю снова.
И я не знаю лучше этих слов.

Люблю я пчёл жужжащее гуденье,
Мохнатых пчёл на солнечном лугу.
Мне по душе звенящее их пенье,
И без конца я слушать их могу.

Люблю я гром – то близкий, то далёкий…
И молний блеск, звон капель о стекло,
Внезапный мрак и шумные потоки,
Когда лишь в сердце тихо и светло.

Жить хорошо! – я снова повторяю.
От этих слов не отрекусь в момент!
Весь этот мир – от края и до края –
Тебе на службу отдан, человек!
                1947 г.

Рива Балясная

Ну, что я без народа моего?
Я без него не значу ничего,
И все мои успехи – так, безделки
И, как песчинки, призрачны и мелки.
Мне без него и слава не нужна,
Я без него и одинока и одна.

Мой стол от рифм сгибается с утра,
Но все мои усилья – мишура,
Пока народ мою строку не слышит.
Прошу деревья, ветер, травы: - «Тише…»
Пускай мою строку услышит мой нард,
Пусть строчка сердце чьё – ни будь проймёт!

Поэтом быть и радость, и беда:
За всё, за всех в ответе я всегда,
За каждый стебель к сроку не взошедший,
За чьи – то зябко дрогнувшие плечи,
За безнадёжность женской седины

Ну, что я без народа моего?
Я без него не значу ничего.
И все мои успехи – так, безделки
И, как песчинки призрачны и мелки.
Мне без него и слава не нужна,
Я без него и одинока, и одна.

Джемалдин  Яндиев

(С ингушского)

Рождённые в семнадцатом.

Кто в дороге не знавал невзгод!
Кто из нас отринул день вчерашний!
Кто не шёл за буйволом на пашне!
Кто забыл труда солёный пот!
В этот мир пришли мы для работы,
Чтобы длилась жаркая страда,
И когда грозила нам беда,
Мы не причитали, как сироты.
Мы узнали кровь и боль войны
И её губительные грозы.
И повсюду были нам видны
Матерей, пылающие слёзы.
Мы встречали с чистою душой
Время пахоты и время жатвы,
Ни своей земле и ни чужой
Горцы не давали ложной клятвы.
Кто в дороге не знавал невзгод!
Кто в дороге не считал потери!
Голову подняв, мы шли вперёд,
Гордо в правду ленинскую веря.
                1966 г.

Ахмет Ведзижев

Бессмертие

Смерть обрывает земные дороги,
Мёртвый навеки уходит во тьму,
Холм да венок или памятник строгий –
Всё, что осталось отныне ему.

Так говорят. Но могилу солдата
Дуб осеняет тяжёлой листвой.
Гулко прощального залпа раскаты
Здесь прозвучали. Так умер герой.

Это не смерть. Он за тысячи жизней
Отдал свою. На постели из трав
Храбрую душу вернул он Отчизне,
Смертью бессмертие завоевав.

У изголовья вся Родина стала,
И, навсегда обретя бытие,
Сердце солдата опять застучало
В мощном биении сердца её!
                1956 г.