Ступал старик по мостовой

Идёт по улице раздольной и большой
Старик, в лохмотьях, весь седой.
Степенно он идёт не торопясь,
А обувь на ногах его давно стерлась.

Глядит вокруг открытым взглядом,
Он робко, осторожно, тихим шагом,
Но с гордо пОднятою головой
Ступал старик по мокрой мостовой.

Прохожие брезгливо сторонились.
Ведь до сих пор они не научились
Всех принимать таких, какие есть,
А недостатков у каждого не счесть.

Идёт старик свободно, ему уж всё ровно,
Терять ведь больше нечего, уже давно
В жестоком этом мире, где властвует хаос,
И что эти людишки? Какой теперь с них спрос.

Глаза его большие наполнены теплом,
Из губ его не вольно сорвался томный стон,
Душа его наполнена и болью, и мольбой,
И свет из сердца льётся прозрачною струёй.

И пусть что он в лохмотьях не удел,
Глазами Бога он на людей глядел.
И ужасался чёрствости людских сердец,
Что вместо сердца в груди у них свинец.

Душа его кричит и плачет как немая,
А слезы льются градом щёки обжигая,
Но нем весь этот мир в забвении тупом,
В дремучий сон давно он погружён.

Для них он только нищий и босой,
Не видит наш народ, ведь он слепой,
Не смог души его, он свет узреть,
У старца, что готов был их согреть.

Своим теплом и добротой своей души,
Но люди чёрствы и души их в глуши,
Блуждают где то, в сумраке ночном,
А свет Божественной любви им незнаком.