Только

Острой шпагой и чётко в цели,
Жалит жало укусом шершня.
И под рёбра, к душе поближе,
От отравленного кинжала,
Что с заплечий и прямо в спину.
И не вскрикнуть, и не спастись ведь,
От той боли что душит хватом,
Только слёзы, босой дорожкой —
По щекам опадают градом.
Только стоны, что с губ слетают,
Сигаретный дымок хранящих.
Только шёпот, что звонким эхо,
В перепонках звучит нещадно.
Только сидя, прижавшись к стенке,
Запрокинув, да с силой шею,
До скрипучих натужных ноток,
Отозвавшихся в слабом теле,
Умоляя о скорой смерти,
О спасенье души озябшей —
Молить Бога, что не услышит,
Наконец-то совсем сломавшись.
Только имя, своё же, в небо,
К потолку, в паутины ряби.
Только преданная надежда,
Кислым вкусом вина в стакане.
Только боль, и смиренье в венах,
Чуть надрезанных у подножий.
Только правда, что силой бравой,
Хлеще демонов всех стреножит.
Только Вечность, с Судьбой в придачу.
И несбывшихся мечт поддоны.
Только завтра, что не настанет.
Только я, и та тьма, что воет,
Одинокой свободной птицей,
Об оконные рамы режась.
Только бездна, на дне которой,
Средь осколков осталось сердце.

Только бездна, на дне которой —
На осколки разбито сердце.

Только бездна, на дне которой,
Ещё бьётся в осколках сердце.

Только бездна, на дне которой —
И нашлось моё в жизни место.