27. 12. 22

Я помню тебя.
Помню твою л;гкость и свободу, сияющие глаза и открытую, живую, истекающую соком диаметрально противоположных чувств душу. Ты смотришь на меня сейчас откуда-то из прошлого, которое, казалось бы, было вот только что моим настоящим, но я уже не в состоянии ответить сколько времени прошло с этого момента. Каждый раз, когда я вижу тебя, ты безжалостно разворачиваешь передо мной панораму воспоминаний, которые превращают меня в самого счастливого человека в мире и, одновременно с этим, причиняют жесточайшие страдания.
Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я с ужасом осознаю всю абсурдность и тщетность попыток вернуться к тебе, слиться с тобой воедино, стать тобой...
Тебя больше нет. Ты исчезла в веренице дней, наполненных событиями не равноценной значимости, в смене декораций, социальных статусов.
Ты не смогла выжить, получив всё то, о ч;м принято мечтать "нормальным людям".
Ты мертва и факт этого осознания не да;т мне морального права спорить с тобой.
Ты неизбежно оста;шься права в своей омертвелости.
Я помню тебя.
Твою пружинистую походку, широко расправленные плечи, волосы, в которых вечно путался ветер, свет, ведущий тебя по жизни, хитросплетения мыслей, чувств, рифм. Тебе всегда  было что сказать и над чем поразмыслить.
Что имею я?
Бесконечную усталость и пустоту, поблекший взгляд, волосы, изо дня в день собранные в хвост, потому что они мешают, невозможность связно оформить свою мысль, да и в принципе невозможность подумать о ч;м-то, не имеющем отношения к "здесь и сейчас".
Серую безысходность. Вязкую и цепкую настолько, что кажется она никогда не отпустит. Глубочайшую скорбь и ощущение, что это будет длиться вечно.
У тебя был голос.
Свой же голос я потеряла.
У тебя была смелость.
Её я променяла на осторожность.
У тебя была свобода...
Я помню тебя.
Ты смотришь на меня с моих же фотографий, озаряя улыбкой, будто в укор,и достаточно трудно осознавать, что ты и я - уже давно не один и тот же человек, и что связывает нас вместе только то, что я до сих пор не могу тебя похоронить.