веяние снегов

если обрыв запомнил свое будущее -
то его судьба предрешена.
он катится в пропасть,
как дохлый ураган,
и руки его - в песке,
что родится внутри.
ураган на время забудет, к чему он уготован,
и гордость его - молчание стекла, посаженного
поперек дали. горды узлы молчания,
они просеяны на мимолетной просеке,
минута скорбит в оплеухе,
рыба трется о пижму,
веяние снегов - одна навзрыд тлетворная песня.
гордо забывая о значении снега,
мы трусливо прячемся в его проселке,
мы сочиняем игры, в которых мы - жертвы рассудка! -
и даль рассекает на половинки наше молчание.
судьба обрыва предрешена - и он молчит
в предчувствии чего-то скользкого и до боли мнимого.
мы пробираемся сквозь стекло с закрытыми очами -
в надежде увидеть вмиг что-то новое,
что-то доходящее до края безумия и забвения.
горы приплюснуты ночлегом,
ночная зыбь молчит в горле.
так рождается даль, предназначенная для огня сердца.
горы сочтены, травы прибывают мгновенно,
рассечение песка - как партитура горячего блюда,
оставленного на потом.
толкотня сливается с полночными знаками и огоньками,
горы вороха, разбитая посуда,
стекла в линзах очков - все сливается в один непререкаемый
сюжет, в котором окончание движется по ровной полосе гнета.
так раскидисто развеваются кусты,
и каждый лист лепечет о своем невозможном присутствии.