Дипломатия

Изобильный зов горла колышется в воющих стенах камней.
Вот застойная прорва и ты перед ней, и щемящий плачь матерей.
Вам не сдвинуть меня, ведь я - камень. Я мал и огромен, вообще философская лошадь.
Я один из тех самых камней, что гвоздят Красной площади площадь.
Проходящие факты событий есть цок лошадиных копыт.
Проходящий ручей кроволитий закрапал мне щёки и щит.
Своё место найти под подошвенный скрип и картечь их халатных плевков
Невозможно. Бесславие! О, Парфенон! И до коли влачиться в отрепье веков...
Тут места уже заняты высшей породой; мощённый, крещённый гранит
Позабыт. Что ещё? И хрустящий картон, здесь влачит свой войлочный быт.

Вы спросили меня почему? Потому что здесь сыро, как будто в подвале.
Вы спросили меня почему? Потому что та площадь застыла в цепочке овала.
Вы спросили меня почему? Потому что здесь снег, ледяной Занзибар.
И на площади Красной шальные шахиды кричали: «Аллаху Акбар».
Пепеля и трубя, через несколько дней, шли хачи и цыгане,
Пронося через каждую щёлочку облако смуты меж нами.
Вы узнали, что я не картонный, украли меня, оставляя в преддверии.
Вы хотели меня расколоть, но я соткан из жёсткой материи.
Взял тогда я суть камня в кулак стержневой угловатой руки.
И ничуть не смягчился, я - глыба. Стирая ту кровь со щеки,

Я сказал, что я здесь, чтобы ты и вот ты и вот ты, вы заплакали, суки.
Вытираю я слёзы с гранитной щеки и шепчу…Вы по-прежнему сухи…
И простите заранее мне мои выплески, чувства и борзость.
Всё оценочность, глупости - скажете вы. Всё это совсем не серьёзно.
Я надеюсь на вашу тактичность и тонкость контроля контроля.
Не надейтесь. Я не попаду в ваше мраморно-красное поле.
Ну, откройте свои кольцевые, пифоньи, поганые рты – не сойду я с арены -
Смрад огня из него, и дымок из ноздрей - прямиком из Кремлёвской геенны.
Щёлка глаз ваша съедена пеплом, вообще, натурально стекло.
Дай мне лук. Я твержу, что я твердь, что я твёрдый гранит, не ссыкло.

Вот возьму, помочу вам лицо я своею фаллической частью.
Или буду протяжно жевать сталоктитною полостью пасти.
А для справки скажу, я из рода упрямых, идейных камней,
Те, которые время толкают вперёд, толкая вперёд людей.
И по нам громоздились такие же сильные сволочи-лбы -
Те, которые, сжав свои зубы, идя к эшафоту были себе верны.
Мой гранитный рубец измождённых фаланг моих пальцев -
Кто-то даже гвоздями в меня забивал свои яйца.
И мне смерть так легка, поменяйте асфальт, изрубите лопатой -
Не раскисну, не дрогну, как трепетный галлий поддатый.

По моей беспородной семье – нет семьи, сирота!
И друзей тоже нет, для меня каждый камень - плита.
Я не знаю, насколько верны себе вы, которые ходят по нам.
Не узнаю, отправленный в шахту, раскинутый по углам.
Ваши туфельки тлеют от нашего жара, от близости тех времён…
Мы расплавим резину, задавим всех вас миллиардами угольных тонн.
Мы всё дохнем от рака, а вы нас боитесь потрогать.
Вы блюёте от нас, вы блюёте на нас. Только перстень сверкнёт и ноготь.
Трудно жить в том краю, где не видишь ничто, кроме лжи.
Вот шагают, шагают, и топчут, и бьют каблуками вожди.

И алеет, и реет кровавый подбой, драпированный мясом камней.
Ярко-красные свойства имеет Престол. И Престолу нужна кровь детей.
Не хочу оказаться в кругах и утратить ту форму угла,
Что природой дана. Я хочу быть угольным, сечь искры, горети дотла.
Не стесняйтесь же быть неспокойными, необъективными, твари!
Игры ваши и схемы тошнильные хуже зловония гари.
И какая вообще объективность, скажите вы мне, земляки.
Ведь среда вас пустила по кругу, но камни не пустят в круги.
Вы так тщательно скрылись, что это умильно до слёз.
Говорите, что вы умнее камней, что вы умнее берёз.

Я смотрел, и смотрел в монитор целый час, нет – шес-ят минут.
Что-то ёкнуло в сердце, почувствовал в горле застывший, щебневый муд.
Наша суть – возмущаться, вы нагло забыли про нас.
Может, мы все хотим подружиться, но вы запускаете газ.
Может, мы все хотим подружиться, но вы запустили войска.
Может, мы все хотим подружиться, но мы стали пылью песка.
Может быть, я хочу подарить вам герань ту, что спит и цветёт,
Но мне страшно. Остался один и вожу угловой хоровод.
Внешка вышка пускай, но внутри далеко не империя.
Всё обходит меня, ведь я тихая, тленная прерия.

Мой шершавый язык, мой шершавый глагол тунеядца.
Я наждачкою вам отлижу, отымею вас каменным пальцем.
Я, конечно, скользящий гадлут и базальтовый сплющенный блинчик.
Сомневаетесь в воли моей, хоть сейчас я вообще мизинчик.
Наблюдаю из вне монотон каменистых юродивых масс:
Те орут, камнепад, в кочегарках орут, и кричат наши братья - Донбасс.
Ну давай же, откройся, не сдерживай мягкую серую рвоту,
А иначе застыну я в вашей кишке, нагоню я дурную икоту.
Протяните нам твёрдо сырую ладонь… Ведь щебёнке так нужен уют.
И щебёночка хочет покой, щебёночка хочет приют.

Ну, довольно! Ничто в этой жизни не нужно вам кроме камней.
И камням в этой жизни никак, никуда без хороших вождей.
Шахты мёртвых рабов и все каменоломни пройдите сейчас же и грозно!
Я скажу вам, что это оценочность и, что это совсем несерьёзно.
Приспущу я штаны пред любимой страной, покажу ей свой маленький член.
Покажите, раскройте вы карты свои или встаньте хотя б с колен.
Не промыли, не тщитесь, вы наши мозги, ведь мы видим лажи в игре.
Иль считаете, будто, что мы на цепи, что забили вы нас в конуре.
Я скажу вам, что за пролетарий играет почти что Бог.
Мы имеем наш каменный план, мы имеем титановый срок.

Это мы громоздимся по вашим усталым ногам сотней, тысячью тоннами -
Нам на радость иллюзия камня. Пойдём, мы пойдём легионами.
Не тревожьте медведя, не трогайте улей - аль канете в жерло.
И яицкие камни восстанут, погонят метёлкой немецкие перла.
И не злите вы связи руин многолетних страдальных пород.
Не тревожьте вулкан, не хулите, не лгите - вулкан вот-вот бомбанёт.
И залижет он адское мясо Кремля колыхающим, жилистым пеплом,
И накроет Москву волны янтаря полыхающий примус гребнем.
Это краеугольная глыба, очаг сердцевинного воя камней.
И авось этот крик вас заставит помнить простых людей.