Роман Виктюк и Владимир Высоцкий

                «Любовь – замок, построенный на чужой земле».
                (Уильям Шекспир)       

    Человек Серебряного века, Человек-Театр, Человек-Скандал…   
    Фигура Романа Григорьевича Виктюка (1936–2020) всегда была окутана завесой тайны, многие современники называли его «Великим мистификатором». Как создавалась эта удивительная магия театра, получившая всемирную известность под именем Viktyuk Style («Виктюк стайл»)?
    Официальный интернет-сайт московского Театра Романа Виктюка teatrviktuka.ru сообщает: «Виктюк – эстет и продолжатель традиций Александра Яковлевича Таирова, универсальный мастер, которому были подвластны любые театральные жанры. «Как ставится спектакль? Как пишутся стихи? Я думаю, что в этом много общего, это вещи одной и той же природы. Я думаю, что и в спектаклях, и в стихах есть ритм, размер и рифма».
    В своих спектаклях Роман Григорьевич в первую очередь затрагивал серьезнейшие философские проблемы и предлагал зрителям иной, как правило, очень неожиданный взгляд на природу человеческих отношений. Он – самый настоящий театральный сказочник. Режиссер придумывал и воплощал на сцене свои истории, сплетая в них реальность и вымысел, сон и явь, грезы и факты. Спектакли мастера раскрашивают жизнь в невероятные цвета, они помогают зрителям преодолеть собственные страхи, переосмыслить  жизненные ценности и найти ответы на самые разные вопросы.
    Творчество режиссера очень непросто привести к единому знаменателю: «Царская охота» 1977 года, «Служанки» 1988-го и 1991-го, «Рогатка» 1993-го и «Мастер и Маргарита» 2003-го, «Маскарад Маркиза де Сада» 2013-го, «В начале и в конце времен» 2014-го – все эти спектакли очень разные и по форме, и по заключенному в них художественному посланию. Но к какой бы истории не обращался Виктюк, в центре любой его постановки всегда – человек. Ищущий, страдающий и одинокий. Именно это внимание режиссера к душевным переживаниям героя и объединяет все работы Романа Григорьевича. Каждая постановка мастера становилась еще одним – тонким, нервным, пронзительным и абсолютно бескомпромиссным исследованием – человеческой души…»
    Всем известно, что театр начинается с вешалки, но Театр Романа Виктюка начинался с вешалки, на которой висел элегантный костюм ярких цветов, а рядом с ним стоял чемодан. Эти вещи говорили о том, что хозяин здесь, рядом, именно этот трюк позволял режиссеру работать в нескольких театрах одновременно. Когда директор спрашивал: «Где Виктюк?» Гардеробщица всегда отвечала: «Он где-то здесь, просто вышел. Вот ведь и пиджак его висит…» А в то самое время Роман мог ставить спектакль в другом микрорайоне или городе. Или другой стране. У него было несколько комплектов пиджаков и чемоданов…
    В 70-е великий Марчелло Мастроянни, который пришел на премьеру спектакля в Калининский ТЮЗ, где работал Роман, в восторге аплодировал режиссеру стоя. После спектакля он признал, что был поражен европейским уровнем провинциального советского театра.
    «Это гениально!» – пестрели первые полосы всех западных газет, когда Виктюк в 1988 году представил публике спектакль «Служанки». Труппа объехала все континенты и везде их ждали аншлаги, даже в Африке. Именно тогда появилось словосочетание «Виктюк стайл», которое ассоциируется с новым словом в мировом театральном искусстве.
    География постановок режиссера огромна: он работал в театрах России, Украины, Латвии, Литвы, Финляндии, США, Италии, Греции, Израиля и странах бывшей Югославии.
    В режиссерском активе Мастера более 200 спектаклей.
    По мнению авторитетных европейских и американских изданий Роман Григорьевич является одним из людей, оказавших влияние на мировую культуру второй половины ХХ века. И навсегда им останется…
    Виктюк работал со многими известными артистами, некоторых из них открыл публике или вернул в профессию. В его спектаклях играли Елена Образцова, Алла Демидова, Сергей Маковецкий, Валентин Гафт, Александр Калягин, Аля Никулина, Ирина Мирошниченко, Ольга Аросева, Вера Васильева, Валентина Талызина, Лия Ахеджакова, Маргарита и Анна Тереховы, Эрик Курмангалиев, Ирина Метлицкая, Константин Райкин, Владимир Зайцев, Сергей Виноградов, Ефим Шифрин и другие…
    С Владимиром Высоцким Виктюк не только был знаком, но и искал возможности творческого сотрудничества.
    Из интервью с режиссером:
    «– Вы помните свою первую встречу с Высоцким?
    – Да. Это было на Таганке, когда Любимов репетировал Брехта – «Добрый человек из Сезуана». Теперь мне кажется, что эта самая первая Володина работа – самая впечатляющая. Я сразу почувствовал и энергетику его, и ауру… Слова ныне затертые, но так было! В нем уже тогда было таинство. И оно сохранилось до сегодняшнего дня, оно никуда не делось.
    – Вы сможете объяснить, что вас объединяло с Высоцким? Вы такие разнополюсные…
    – Совершенно верно – разнополюсные! Я вот сейчас подумал об этом и… вздрогнул. Мы были два хулигана, он – с большой буквы, я – с маленькой. У него текст – такой жирный, а у меня – карандашиком, легко. Мы хулиганили – в творчестве. Но Володя был хулиган как бы – дворовый, а я – домашний, интеллигент-хулиган. Нас с Володей, конечно же, объединяло непонимание существующей партийно-государственной Системы, ненависть к ней. Хотя мы никогда об этом не говорили. Когда мы встречались – клянусь! – смех, улыбка, радость, шутка, рюмка, анекдот – вот что было первоосновой общения. И нежность друг к другу – внутри всего этого.
    – У вас не было желания поработать с Высоцким как с актером?
    – У меня была – клянусь! – замечательная мысль сделать на телевидении постановку по Шекспиру, где Высоцкий сыграл бы шесть ролей. Мы с Галей Скоробогатовой написали сценарий. Там не было Гамлета, а были другие главные шекспировские роли, которые Володя хотел, да так никогда и не сыграл. Мы уже оговаривали первый съемочный день. И вдруг все было остановлено! И я пошел к Лапину (Сергей Георгиевич Лапин (1912–1990), советский партийный и государственный деятель, председатель Госкомитета по радио и ТВ при Совете министров СССР (с 1978 г. – Гостелерадио СССР) (1970–1985). – А. С.) узнать, в чем дело. У Лапина на столе лежали «Бесы» Достоевского. Я не смог скрыть своего удивления: «Что это?!» – «Это моя любимая книга!» Я так обрадовался, что не удержался и попросил: «Разрешите мне поставить хоть две строчки из этой книги!»
    Лапин посмотрел на меня удивленно: «Вы знаете, этот автор и эта книга нашему советскому народу не нужна!» Он с таким убеждением говорил, что не было никакого сомнения – говорит искренне. Тогда я стал просить за Высоцкого. И услышал: «Этот человек советскому народу тоже не нужен! Берите любого другого актера».
    Вот так, Достоевский и Володя Высоцкий тогда, в том диалоге, были объединены вместе». (Интернет-сайт «Дзен» dzen.ru, страница «Нетленка Владимира Желтова», 17 ноября 2020 г., «Виктюк и Высоцкий нас слышат!»: интервью с режиссером.) 
    Режиссер действительно хотел поработать с Высоцким на ТВ. Сайт Театра Романа Виктюка teatrviktuka.ru разместил интервью 1997 года журналиста с режиссером «Роман Виктюк: "Вся моя жизнь – эта история сумасшествия"», в котором Роман Григорьевич рассказывает об этом: «Меня, например, всегда интриговала Алла Демидова. То же и с Володей Высоцким. Он должен был сыграть на телевидении семь ролей Шекспира с Ритой Тереховой. В ту пору она была в совершенно уникальной творческой форме: мы репетировали с ней «Царскую охоту» и параллельно она снималась в «Зеркале» (фильм реж. А. Тарковского, 1974 г. – А. С.). Начали работать, но телевизионный начальник стал насмерть: мол, они никогда не покажут этого говна советским зрителям. Так нас разъединили… В результате играл другой хороший артист, очень хороший, но того соединения и родственности душ между нами уже не было».
    …Во МХАТе имени Чехова Владимир Семенович получил первый большой подарок судьбы – возможность ездить со своими песнями по всему Союзу. А помог ему в этом Роман Виктюк, который всегда говорил о певце с придыханием и называл «ге-ни-аль-ным».
    «Со МХАТом одна грустная история связана. Володя Высоцкий. Ему, естественно, не разрешали петь. Я трижды пытался их с Тереховой снять на ТВ, родилась прекрасная идея: они должны были играть шесть дуэтов из пьес Шекспира. Мы это срепетировали, я ходил по начальникам, глухо. Мне сказали: «Вам можно все, что угодно. Но двое – Даль и Высоцкий – никогда не появятся на ТВ». И вот Володя меня попросил, чтобы его фамилия была на афише МХАТа. Тогда бы он смог ездить по провинции с концертами. Я это сделал. Мы срочно поставили пьесу «Муж и жена снимут комнату», Высоцкий к спектаклю написал шесть песен. И когда пришло время делать афишу, я честно написал: режиссер, художник, песни… Но Ефремов сказал: «К сожалению, этого делать нельзя». – «Как? Этого не может быть!» – «Ты не понимаешь! Ты хочешь, чтобы меня уволили! Ты все делаешь для того, чтобы меня не было!» И мы пришли к согласию, что только после постановочной группы, в самом низу, там, где пишут костюмеров, бутафоров – напечатают: «Песни В. Высоцкого». Но он был так благодарен! Ему первый театр страны открыл дорогу на концерты…» («"Один раз я…" Выбранные места из монолога. Санкт-Петербург, СТД, Карельская гостиная, июнь 1992», «Петербургский театральный журнал», № 1, 1993 г., глава «Украденное счастье».)
    Более подробный рассказ режиссера на эту же тему: «В середине 70-х я был приглашен Олегом Николаевичем Ефремовым во МХАТ ставить пьесу Михаила Рощина (М. Рощин (Гибельман), советский драматург, сценарист. – А. С.) «Муж и жена снимут комнату». Одну из ролей играл Сева Абдулов. И когда я понял, что мне для спектакля нужно пять или шесть песен Высоцкого, обратился к Абдулову, они были близкими друзьями. Сева переговорил с Володей. «Я-то готов, – сказал Володя, – но МХАТ – первый театр страны, театр, который контролируется Системой и обслуживает Систему! Я убежден, что из этой затеи ничего не получится!»
    Даже не знаю, в силу чего – наива или глупости, я не понимал степени серьезности, которая была со стороны государства в отношении к этому человеку. И мне казалось, что меня поддержит Ефремов – я в этом был убежден на 100%! Да и Рощин успокаивал: «Не волнуйся, все будет в порядке. Те песни, которые мы решили включить в спектакль – замечательные, они не сатирические – лирические». «Дом на горе» я сделаю лейтмотивом спектакля!» – обрадовался я и отправился к Ефремову. А Олег Николаевич – без паузы: «Будут неприятности. Зачем нам это нужно?» Он, правда, мне посочувствовал, сказал, что все понимает, но… на афише Художественного театра фамилии Высоцкий быть не может.
    Я продолжал репетировать. Сева Абдулов пел в спектакле все отобранные нами песни. Пришло время составлять афишу. Я ее четко себе представлял: «Песни – стихи и музыка Владимира Высоцкого» должно идти сразу после фамилии художника. Конечно же, Высоцкого вычеркнули сразу! Стало понятно, что в ту колонку, которая бросается в глаза, он не попадет. Но я понимал и другое, что не могу отступиться. Мне стали объяснять ситуацию, сложившуюся вокруг Высоцкого в Театре на Таганке, как он плохо себя ведет, как отрицательно к нему там относятся. Вывод следовал такой: «олицетворение советского театра» – «первый театр» не может сотрудничать с таким нехорошим человеком!
    Я настаивал на своем: Высоцкий должен быть в афише! И его оставили в афише, но переместили и поместили среди бутафоров, костюмеров, администраторов – в тот венок, на который редко кто из зрителей бросает свой взгляд. И еще почему-то слово «песни» обратили в единственное число – «песня В. Высоцкого». У меня дома до сих пор висит эта афиша.
    И, тем не менее, Володя потом меня благодарил за афишу. Оказалось, что он с ней пошел в Москонцерт. И там ему сказали: «Вот теперь у нас есть основание разрешить вам участие в концертах!» Володя был счастлив! Не знаю, может он что и преувеличивал. Сегодня даже можно сказать, что это неправда. Но то, что Высоцкий мне это говорил, может подтвердить Сева Абдулов.
    Из Парижа приехала Марина Влади. И дома у Севы на улице Немировича-Данченко, Володя ей показал на меня: «Запомни этого человека! Он мне в жизни здорово помог!»
    После мы не раз собирались в той тесной комнате за круглым столом. Многие сейчас из подобных посиделок делают что-то, а я говорю: это неправда. И думаю, так будет правильнее.
    Тем более, что я однажды рассказал историю с афишей по телевидению. Ефремов пожурил меня: «О чем ты говоришь! Он же был в афише! Шел следом за тобой!» Я сказал: «Олег Николаевич, я могу принести вам эту афишу, вами подписанную, и вы увидите, что он шел следом, но далеко за мной».
    Сейчас, когда Володи нет, так легко всего понапридумывать. Так легко заняться литературой. Чем многие и занимаются. Это так недостойно его памяти. Я ничего не сочиняю. Что правда – то правда: в одной из книжек о Высоцком есть фотография: Володя, перекидной календарь, на календаре – мой телефон, и его рукой написано: "Позвонить Роману"». (Такой снимок опубликован в книге В. С. Высоцкий, «Я, конечно, вернусь…»: Стихи и песни, воспоминания (1988). – А. С.)
    Следует познакомить читателей еще с двумя рассказами режиссера на эту же тему, тем более они полны интересных деталей общения Виктюка с Высоцким…
    Радио «Говорит Москва», программа «Аплодисменты  маэстро» (эфир – 26 июля 2014 г.). В интервью журналисту Михаилу Челнокову Роман Григорьевич рассказал:
    «Р. В.: Звездочка прокричит как кукушка. Всегда нужно быть готовым к этому и знать об этом. Так вот я тебе сейчас и рассказываю. МХАТ – главный театр страны. В эти дни 34-ая годовщина как нет Володи Высоцкого.
    М. Ч.: И 75 лет ему вот в этом году.
    Р. В.: Я никогда не считаю. Для меня ему всегда 25.
    М. Ч.: Это правильно.
    Р. В.: Я там ставлю пьесу Михаила Рощина. И в спектакле играют Калягин, Катя Васильева – замечательные артисты – Сева Абдулов. И мне нужны были песни. Я говорю: «Сева, ты знаешь Володю?» Он говорит: «А что?» Я говорю: «Давай». А его нигде не разрешали, понимаешь, это был категорический запрет. И я говорю: «6 песен давай отберем». Мы встретились с Володей, отобрали.
    М. Ч.: С Севой встретились?
    Р. В.: Да. Сева, я и Володя. И Володя сказал, что этого не будет. Я говорю: «Понимаешь, мы схитрим. Будут песни, которые ты будешь петь, а будут те, которые будет петь сам Сева Абдулов. И Олег Николаевич, как умный человек сказал «да». И афиша перед премьерой, большая афиша, МХАТ, название, Рощин, режиссер, я ищу, а где же Высоцкий.
    М. Ч.: И нет его.
    Р. В.: Высоцкий был, но его маленькими буквами там внизу написали, когда уже перечислили кто художник, кто по костюмам, а там кто заведующий электроцехом, кто костюмеры и там написано песня Высоцкого. Были песни Высоцкого. И прошло какое-то время, уже Володи не было, и я в какой-то передаче на телевидении вот это рассказываю и говорю, как грустно сейчас, когда Володя в фаворе, Володя гений, а у меня дома висит афиша, где он маленькими буквами. Единственное, что гениально, он мне всегда говорил, что когда его фамилия появилась на афише МХАТа, ему разрешили ездить по стране и петь. Вот это все по телевидению выдал звонок. «Олег Николаевич Ефремов, как ты мог это сказать, ты с ума сошел, я же люблю, мы же дружили, ты же помнишь, мы встречались». Да, все правда. Но единственная правда в том, что фамилия написана маленькими буквами и одна песня. Я приношу ему афишу, а у него в кабинете висела его фотография вместе с Брежневым. Брежнев его встречает такой широкой улыбкой и Олег Николаевич отвечает такой улыбкой. Он посмотрел, покачал головой и говорит: "Да, бывает глупость"».
    О том же – четыре года спустя: «"Я вообще считаю, что в любви и в дружбе самое главное – помогать людям. Не помню, какой это был год (1976-й. – А. С.), я ставил пьесу Рощина «Муж и жена снимут комнату», и мне очень хотелось, чтобы в ней звучал голос Высоцкого. Пригласить его официально было невозможно, хотя Олег Ефремов его обожал. В то время Володино имя нельзя было даже произнести вслух! Но был в спектакле такой артист – Всеволод Абдулов. Он и стал проводником между мной и театром, впервые на сцене исполнив шесть Володиных песен".
    В репертуаре Высоцкого было такое стихотворение – «Гамлет» Пастернака. Герой выходит на подмостки, прислоняется к дверному косяку и, вглядываясь в темноту зала, пытается представить, что его ждет. Артист читал его так, как будто бы про себя, и теперь понятно, почему. Этим одиноким Гамлетом был он сам!
    «Я очень хорошо помню тот момент. МХАТ. Зрительный зал. Володя прячется за дверью балкона и, не приоткрывая ее, слушает, как Сева поет его песни. Автор, которому самому запрещено! В крошечную щелочку! Когда все закончилось, мы с Абдуловым сразу же побежали его поздравлять. Володя поблагодарил нас и тихонечко, незаметно, чтобы никто не увидел, ушел из театра. А когда появилась афиша, на ней среди имен бутафоров и реквизиторов было написано: «Песня Высоцкого». Даже не песни, а песня, но эта кро-о-о-шечная подпись дала ему возможность ездить по стране. Ведь МХАТ в то время котировался как театр, который любит власть!», – рассказывает режиссер.
    По словам Виктюка, Высоцкий помнил его поступок всегда. Другие бы давно забыли, но не он.
    «Когда приехала Марина Влади, мы собрались за одним столом. Мама Севы приготовила потрясающий ужин. Несмотря на то, что гостей пришло много – я, руководитель Театра Моссовета Завадский… – главными в этой маленькой комнатенке были Марина и Володя, и Высоцкий открыто ее любил. В какой-то момент Володя, держа руку на ее коленке, показал на меня и сказал: «Это ОН мне помог!» Боже мой, как это было искренне! Он радовался, как ребенок, что его песни наконец-то начали звучать со сцены!»
    «Гениальный артист и преданнейший друг». Таким был Высоцкий для Виктюка тогда – таким остался и сейчас. Лишь об одном жалеет режиссер: что певца недооценили.
    "Прошло какое-то время, меня показывают по телевизору, и я, как тебе, рассказываю о Володе. Вдруг звонит Ефремов. Мол, что ты такое придумываешь! Как это я? Мог! Запрещать Володе появляться на афишах? Я говорю: хорошо, я принесу ту, первую афишу. Он: «Прррри-неее-си!» Когда я это сделал, он посмотрел и сказал: "Б...ядь, какой же я был тупой!"» (Интернет-сайт журнала «Шторм» dailystorm.ru, 25 января 2018 г., Я. Бобылкина, «"При каждой встрече Высоцкий прижимал меня к стене и заставлял слушать свои песни!" Как Высоцкий приучил детского поэта Энтина к «блатняку», за что Виктюк называет его преданнейшим другом, а Левшин – одинокой скалой, и как бомжи отбили ваганьковский памятник артисту от его же автора», глава «Володино имя нельзя было даже произнести вслух!»)
    В статье «Виктюк убивает наповал и делает это сознательно» («Независимая газета», 5 января 1994 г.) написано верно: «Высоцкий оглушал публику в ранних спектаклях Виктюка».
    Из интервью с режиссером:
    «– Роман Григорьевич, существуют разные точки зрения – режиссеров, актеров, театральных критиков – о Высоцком – актере.
    – Да, я знаю. Есть те, которые считают, что он очень средний артист.
    – Некоторые считают, что в последние годы жизни он только начал раскрываться…
    – Совершенно верно, говорят, что он – только-только… Но я был на всех репетициях, когда Эфрос репетировал с ним «Вишневый сад». На всех! Помню, как Володя слушал Анатолия Васильевича. А как он потрясающе играл! После Высоцкого никакого другого Лопахина принять я не могу! В нем было все – и человечность, и магия, и тайна, и колдовство! Вот когда я понял, что жизнь человеческая – непостижима, что разгадать человека нельзя, и что человек, по-видимому, диссонанс в мироздании. А Володя в своих ролях, в своих песнях этот диссонанс сумел превратить в гармонию!
    – Последняя ваша встреча с ним…
    – Тоже на Таганке. Это было время, когда Золотухин готов был подменять его в «Гамлете».
    Я видел, я чувствовал, как Высоцкого в театре ненавидят и как ждут его ухода… Он всем мешал. Его никто не любил. Ах, как он был одинок в тех стенах! Как потом в тех же стенах был одинок Эфрос. Эфроса также ненавидели, также торопили его конец. А когда они ушли, все вдруг оказались людьми, которые их любили, это не так.
    Вот, может быть, они еще и поэтому так нежно относились друг к другу – Володя и Анатолий Васильевич.
    И Высоцкий, и Эфрос, и Федор Михайлович – одинокие души, они принимали одиночество как дар. Если бы не было одиночества, не было бы, наверное, тех творческих высот, которых они достигли.
    Я понимаю, что мой рассказ может кому-то напомнить анекдот, про то бревно, которое на коммунистическом субботнике вместе с Лениным несли двести с чем-то человек. И я думаю: Господи, зачем об этом говорить, зачем это вспоминать? Если б ты меня не попросил, я бы не стал этого делать.
    Многим хочется из Высоцкого сделать загадку, и быстро, как бы по пунктам, ее разгадать. Но это не так. Высоцкий – великая тайна, к которой, чем ближе приближаешься, тем выше и глубже она тебя уводит.
    Иногда мне кажется, что с ним можно общаться – и сейчас. Я так нахально это говорю, потому что когда ставил на Таганке «Федру», ощущал его присутствие и даже говорил Эфросу: «Анатолий Васильевич, Володя нас слышит!» И это никакая не мистика». (Интернет-сайт «Дзен» dzen.ru, страница «Нетленка Владимира Желтова», 17 ноября 2020 г., «Виктюк и Высоцкий нас слышат!»: интервью с режиссером.) 
    Одно из последних интервью Мастера. Газета «Вечерняя Москва», 22 июля 2019 г., А. Заозерская, «Роман Виктюк: "Артисты, за редким исключением, не умеют любить"».
    «– Когда-то меня страшно удивила откровенность Аллы Демидовой: она не раз называла Высоцкого «средним артистом». Ваше мнение?
    – Пожалуй, с Аллой Демидовой соглашусь. Володе не хватало свободы в игре на сцене. Он был свободен в другом. А свобода в общении с тенью – это другая свобода. Актеры, когда играют на сцене, взаимодействуют со своей тенью. Хорошие артисты удерживают свет в себе и тратят энергию только на роли, а Володя был очень щедрым и не жалел себя ни в чем. А еще артисты, за редким исключением, не умеют любить, а Володя умел. Только ради Марины Влади он захотел стать богатым, и это желание его погубило».
    Театральный режиссер Роман Григорьевич Виктюк скончался в ноябре 2020 года в Москве на 85-м году жизни.
    Издание «Откровения звезд» (№ 22, ноябрь 2021 г.) в статье «Роман с квартирой», рассказывая читателям о домашней фонотеке Романа Григорьевича, пишет, что у Виктюка «собрана его любимая музыка – от Владимира Высоцкого и пианиста Гленца Гульда до авангардистов Сергея Курехина и Олега Каравайчука, произведения которых он часто использовал в своих постановках».
    В выпуске программы «Отцы и дети» Радио «Серебряный дождь» (эфир – 21 ноября 2014 г., ведущая Ф. Толстая) Роман Григорьевич произнес сакраментальное: «Как сказал Володя Высоцкий: звезды зажигают хулиганы, и они остаются в бессмертии».