2022

2022. Листая с конца
 
 
 
  Конкурсу Л.
 
 
  Снег обжигает,
   если смахнешь его голой рукой -
  без перчатки -
   с окна.
 
  "В тело твое
   вонзятся
   сотни ножей,
   если спрыгнешь с борта.
  Так вода холодна..."
 
  "Я знаю ice-fishing..."
 
  Это - цитаты
   из эпопеи "Титаника".
 
  Я не поеду к обрыву
   читать мою "хищную птицу".
 
  Сердце заходится после ковида...
 
  Мне обожгли душу,
   пронзили сотней ножей,
  подвергнув сомнению авторство...
 
  Но мой copyright защищен -
   Библиотека Мошкова,
  Стихи ру, Проза ру.
 
  Мало?
   Нужно еще Библиотекой Конгресса?
  Международным авторским правом?
 
  Нет, я должна прочитать
   и записаться на видео -
  только тогда мне поверят.
 
  Но... я не поеду к обрыву,
   не могу же читать я "хищную птицу" в квартире!
  Абсурд!
   Я написала ее в Цейском ущелье.
 
  Сердце заходится
   после ковида.
 
  Лучше я с миром уйду от неверных...
   Премию мне все равно не дадут.
  Но это останется:
 
 
  Видели хищную птицу зимой?
  Когда скалы стоят, как седые старцы,
  И косматые волки голодной тропой
  По замерзшим ложбинам скитаются.
 
 
  Все бел`о. Все застыло. Лишь хищный полет
  Зорко кружится в хмари опухших небес,
  В горном горле незримое кружево вьет
  И в глазах его кружится каменный лес.
 
  Так неслышно скольжение коршуна,
  Что сливается с мессой молчания скал,
  Ласки крыльев и воздуха пьет тишина,
  В страшной тайне готовя смертельный обвал.
 
  Обезумевших рек - сверху вниз головой -
  Не доносится камни стирающий рев.
  И не дай-то вам Бог заболеть немотой
  Безымянного демона этих краев.
 
  Все бел`о. Все застыло. Лишь Время идет.
  Только медленно. Скована Времени прыть.
  Его двигает разве что птичий полет,
  Не давая о Смерти забыть.
 
 
 
  зима 1989
 
  Цейское ущелье
 
 
 
  20 дек. 2022
 
 
    ________________________________________
 
  * * *
 
  Каждое утро,
   просыпаясь,
  выхожу из Небытия
   своего созна-
  ния,
   и во мне всплывает
   реальность -
  детство, юность и младость моя...
   Как было и как должно было быть...
 
  Я продолжаю перебирать все возмож-
   ности -
  как я могла посту-
   пить...,
  пока не вхожу в реальность
   дня.
 
  Я рада детству и юнос-
   ти
   (молодость вспоминать не хочу -
  не те были пути),
   но без детства и ю-
  ности
   чем был бы ментальный мой мир...
 
 
 
  16 декабря 2022
 
  ***
 
 
 
  A Limerick
 
 
  Life is short...
   Banal or what?
  And full of weed -
   take it or leave
  it.
   So what?
   Nothing doing -
  go ahead,
   do what you're doing.
  You cannot change the course of things,
   you can't delete your me-
  mories.
   Just be the best of what you can -
  your Guardian Angel'll be your fan!
 
 
  Dec. 15, 2022
 
 
  ***
 
 
  Всю ночь соединяю
   не
  соединимое
   в уме.
  Ковид иль не ковид?
   Опять ковид.
  Полголовы
   немыслимо болит.
 
 
  3 декабря 2022
 
 
  ***
 
 
  Зачем мы приходим сюда!
   Мы бесконечно теряем...
   Деньги и вещи,
   квартиры, дома,
   веру в людей и в добро...
 
   Близких,
   родных,
   учителей
   и друзей...
 
   И ничего не удержишь...
   "Пар от горячего блюда"* -
   вот наша жизнь...
 
   В детстве я не замечала
   архитектуру -
   духовным жила.
   Есть не хотелось -
   воздух меня наполнял,
   летать я умела -
   во сне, наяву...
 
   Теперь же цепляюсь за здания,
   за камни истории -
   все изучаю...
 
   Но... ничего не удержишь...
   "Пар от горячего блюда" -
   вот наша жизнь...
 
   Чуть заржавеешь в молитве -
   удары такой черноты
   настигают тебя,
   что позавидуешь мертвым...
   Грехи,
   словно река в половодье,
   переполнят сознание...
 
   К чему было так предаваться любви!
   Чтобы потом отвыкать?
 
   Недавно еще
   мечтала о стрижке-"паже",
   юбке короткой с отстрочкой,
   сумке-корзинке...
 
   И вот уже старость грядет...
 
   То, что хотела я, -
   не получилось.
   О чем не мечтала, сбылось....
 
   Но счастье не в этом...
   А в чем?
 
   Да, я хотела еще быть счастливой,
   помимо всего
   и всему вопреки...
   И удивилась, услышав:
   "Ты же, наверное, хочешь еще быть счастливой"!
   в фильме Тарковского "Nostalgi".
 
   Не то, чтоб простила я тех,
   кто вредил мне,
   вредит бесконечно,
   а просто...
   забыла и отстранилась - deleted,
   как удаляешь ненужные файлы системные,
   чистя компьютер.
 
   Память нуждается в б`ольшей очистке...
 
   Не сплю - полшестого утра.
   Рильке во мне,
   его ритмы...
 
   Странно,
   я посвятила ему восемь лет жизни,
   а он меня даже не знает, не знал...
 
   Что я хочу?
   Жить в замке Дуино,
   куда приглашали меня
   читать
   мои переводы "Элегий"...
 
   Все разобрать я хочу -
   стихи,
   негативы
   и цифру
   за его,
   за огромным столом...
 
   Коллекции снова создать,
   книги стихов.
 
   Я не мечтаю все это издать -
   я ненавижу алчность издательств...
   Нет у них сердца,
   души - и подавно...
 
 
   Но Интернет
   не только сжирает,
   сжигает
   силы и время,
   но позволяет
   делиться искусством -
   в этом вся соль.
 
   А боль?
   Боль неизбежна...
 
 
   Кто мы такие?
   Зачем это всё?
   Что это значит?
 
   В мире опять - эпидемии, войны...
   Было и будет всегда,
   как Дионисий сказал
   в фильме "Рублев"...
 
   Что я могу...
   Изучаю французский,
   перевожу
   и пишу кое-что...
 
   Это и всё...
 
   Но не запру в потайной кладовой
   ни стихов,
   ни поэм,
   ни картин -
   миру отдам,
   куда я пришла,
   неизвестно зачем,
   откуда уйду
   неизвестно Куда...
 
   ________________________________
   *"Мы выдыхаем себя,
   то, что имеем,
   пар от горячего блюда".
   Рильке "Дуинские элегии". Элегия Вторая. В переводе Ольги Слободкиной-von Bromssen.
 
   Перекликается с Посланием Св. Апостола Иакова. Глава 4. "...что такое ваша жизнь? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий"
 
 
   23 ноября 2022
 
 
 
  ***
  Najwan Darwish
 
   translated from the Arabic by Kareem James Abu-Zeid
 
   Near the Shrine of Saint Naum
 
   I stood in the red church,
   its tiny domes like buds
   blossoming in stone,
   I stood near the saint's resting place
   while a tourist laid her cheek on the tombstone
   to hear his beating heart.
   But I was no tourist,
   and the saint left the room with me,
   and the church the builders wrote in his memory
   was nothing more
   than a passing dream in his eternal sleep.
 
   The tourists come in vain,
   as do the believers.
 
   The original text
 
 
   ;;; ;;;; ;;;;;;; ;;;;; ;; ;;;;;;;
 
 
 
   ;;;;;;;; ;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;
   ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;
   ;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;
   ;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;
   ;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;
   ;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;; ;;;;;;;;;
   ;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;
   ;;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;
 
   ;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;;
   .;;;;;;;;;;;
 
 
 
   Наджван Дарвиш
 
   В усыпальнице Святого Наума
 
   Я стоял в красной церкви,
   ее крошечные купола
   раскрывались, словно бутоны из камня.
   Я стоял возле раки Наума.
   Туристка прижалась щекой к надгробной плите,
   чтобы услышать биение сердца его.
   Я не турист,
   и святой
   вышел на воздух вместе со мной,
   и храм, что построили в память о нем, -
   не более,
   чем мимолетный сон
   в его вечном покое.
 
   Туристы приходят напрасно,
   верующие тоже.
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
 
   https://en.wikipedia.org/wiki/Najwan_Darwish
 
 
   Наджван Дарвиш
 
   Палестинский поэт. Пишет на арабском языке. Нью-Йоркское книжное обозрение назвало его "одним из выдающихся арабоязычных поэтов своего поколения". В 2014 году его книга "Терять больше нечего" была включена NPR* в список лучших книг года.
 
   _________________
   *National Public Radio (NPR, Национальное Общественное Радио) - крупнейшая некоммерческая организация. Собирает и затем распространяет новости с 797 радиостанций США
 
 
  20.11.22
 
 
 
  ***
  Я просыпаюсь в большой уютной кровати,
   и мне кажется, там, за окном, - весна и Солнце...
  Но нет...
   Там осень, небо заложено, дождь...
  И что со мной будет... не знаю...
 
 
 
 
  24 сентября 2022
 
 
  ***
  The Bird-Choros of Ion
 
   Euripides
 
 
   translated by H.D.
 
 
   Birds from Parnassus,
   swift
   you dart
   from the loftiest peaks;
   you hover, dip,
   you sway and perch
   undaunted on the gold-set cornice;
   you eagle,
   god's majestic legate,
   who tear, who strike
   song-birds in mid-flight,
   my arrow whistles toward you,
   swift
   be off;
 
   ah drift,
   ah drift
   so soft, so light,
   your scarlet foot so deftly placed
   to waft you neatly
   to the pavement,
   swan, swan
   and do you really think
   your song
   that tunes the harp of Helios,
   will save you
   from the arrow-flight?
   turn back,
   back
   to the lake of Delos;
 
   lest all the song notes
   pause and break
   across a blood-stained throat
   gone songless,
   turn back,
   back
   ere it be too late,
   to wave-swept Delos.
 
   Alas, and still another,
   what?
   you'd place your mean nest
   in the cornice?
   sing, sing
   my arrow-string,
   tell to the thief
   that plaits its house
   for fledglings
   in the god's own house,
   that still the Alpheus
   whispers sweet
   to lure
   the birdlets to the place,
   that still the Isthmus
   shines with forests;
   on the white statues
   must be found
   no straw nor litter
   of bird-down,
   Ph;bos must have his portal fair;
 
   and yet, O birds,
   though this my labour
   is set,
   though this my task is clear,
   though I must slay you,
   I, god's servant,
   I who take here
   my bread and life
   and sweep the temple,
   still I swear
   that I would save you,
   birds or spirits,
   winged songs
   that tell to men god's will;
 
   still, still
   the Alpheus whispers clear
   to lure the bird-folk
   to its waters,
   ah still
   the Isthmus
   blossoms fair;
   lest all the song notes
   pause and break
   across a blood-stained throat
   gone songless,
   turn back,
   back
   ere it be too late,
   to wave-swept Delos.
 
 
 
 
 
   Птичий хор Иона*
 
   Эврипид
 
 
   Птицы с Парнаса,
   быстрые,
   вы бросаетесь
   с самых высоких вершин;
   парите, пикируете,
   качаетесь и садитесь,
   неустрашимые, на золотой карниз;
   ты орел, -
   о, величие, бога посланник,
   кто рвет, бьет
   певчих птиц на лету,
   стрела моя просвистела к тебе,
   ты, быстрый,
   прочь лети,
 
   ах, лети
   и пар`и,
   мягкий, легкий,
   как ловко вставлена алая ножка твоя,
   чтобы ты мог аккуратно спикировать
   на мозаику пола,
   лебедь, лебедь,
   ты вправду думаешь:
   песня твоя,
   что настроила Гелиоса арфу,*
   спасет тебя
   от стрелы?
   Вернет тебя снова
   и вновь
   к озеру Делоса;*
 
   чтобы все ноты,
   паузы и перерывы
   не ушли бы без песен
   сквозь горло
   окровавл`енное,
   но пока что не поздно,
   вернулись бы
   на охваченный волнами Делос.
 
   Увы, и еще одно,
   что?
   Ты вьешь свое подлое гнездышко
   там, на карнизе?
   Пой же, пой,
   моя тетива,
   скажи вору,
   что выплетает он дом
   для птенцов
   в собственном доме у бога,
   где Алфей*
   все еще сладостно шепчет,
   чтобы птенцов заманить на то место,
   на перешеек,
   сияющий лесом;
   на статуях белых -
   не место соломе,
   помету и пуху,
   Фобоса* славный портал должен быть чистым.
 
   И все же, о птицы,
   хотя это труд мой,
   задача ясна,
   и я должен убить вас,
   я, раб божий,
   что получаю здесь
   хлеб мой и жизнь,
   храм подметая,
   все же клянусь,
   что спасу вас, -
   птицы иль духи,
   крылатые песни
   что возвещают людям волю господню;
 
   но все еще, все еще
   шепчет - и ясно - Алфей
   чтобы приманивать птиц
   к своих водам,
   ах,
   перешеек
   красиво цветет еще;
   чтобы все ноты
   паузы и перерывы
   не ушли бы
   без песен
   сквозь
   окровавл`енное горло
   но
   вернулись назад,
   пока что не поздно,
   на охваченный волнами Делос.
 
 
   Перевела Ольга Слободкина-von Bromssen
   _______________________________________
   *Ион (сын Аполлона, герой драмы Еврипида)
   *Со времени Еврипида Гелиоса, как всевидящего бога Солнца, стали отождествлять с Аполлоном
   *Де;лос - греческий остров в Эгейском море
   *Алфе;й - в древнегреческой мифологии бог одноимённой реки на Пелопоннесе, сын титанов Океана и Тефиды.
   *Фобос (др.-греч. ;;;;;, "страх") - божество, олицетворявшее в греческой мифологии страх; сын бога войны Ареса и Афродиты
 
 
   About this poem:
 
 
   "The Bird-Choros of Ion" first appeared as a part of Euripides's Ion, believed by scholars to have been originally composed in Ancient Greek sometime in the early fourth century BC. It later appeared in an English translation in H. D.'s Heliodora (Houghton Mifflin Company, 1924), and again in 1934 when she went on to translate the play in its entirety. The scene depicts the orphan Ion, who, in his apostrophe to the birds that would otherwise roost there, warns that he will keep the steps of the Temple of Apollo clean with the threat of force from his arrows-though not without a certain remorse. About H. D.'s translation practice, Eileen Gregory writes, in "H. D. and Translation," that "[a] significant formal invention comes from H. D.'s early translation - what she repeatedly called the "choros," "choros-sequence," or "choros-series"- and, along with it, experiments in lyric voice. Her early "choruses"- an amalgam of the choral odes with some monologues in lyric metres - represent a lyric sequence. This form allows H. D. an oblique lyric rendering of dramatic action, one which, especially in Euripides, is highly imagistic and affective. Spatial and temporal dimensions are likewise complex, since the chorus shifts between a mythical past, a present witnessing, and an emotionally charged projection of the future. Moreover, this form in H. D."s practice allows her to explore lyric polyphony - the choral voice put beside monologues and dialogues, thus creating a persistent shift and reorientation of voice and consciousness. Another kind of polyphony is suggested in the choral voice itself, which is simultaneously "I"- with a distinct set of emotions, perceptions, and responses - and "we"."
 
   "Птичий хор Иона" впервые появился как часть "Иона" Еврипида, который, по мнению ученых, изначально был написан на древнегреческом языке в начале IV века до нашей эры. Позже он вышел в английском переводе в "Гелиодоре" HD (Houghton Mifflin Company, 1924) и снова в 1934 году, когда она перевела пьесу полностью. Сцена изображает сироту Иона. В своем обращении к птицам, которые в противном случае устроились бы там на ночлег, он предупреждает их, что будет содержать в чистоте ступени храма Аполлона, угрожая им силой своих стрел, хотя и не без определенного раскаяния. О переводческой практике H.D. Эйлин Грегори пишет в книге "H.D. и перевод", что "значительное формальное изобретение исходит из раннего перевода H.D. - того, что она неоднократно называла "хором", "последовательностью хора" или "хором-серией", а вместе с тем и эксперименты с лирическим голосом. Ее ранние "хоры" - смесь хоровых од с некоторыми монологами в лирических размерах - представляют собой лирическую последовательность. Эта форма позволяет H. D. косвенно лирически передавать драматическое действие, которое, особенно у Еврипида, очень образно и эмоционально. Пространственные и временные измерения также сложны, поскольку хор перемещается между мифическим прошлым, наблюдениями настоящего и эмоционально заряженной проекцией будущего. Более того, эта форма в практике H.D. позволяет ей исследовать лирическую полифонию - хоровой голос, поставленный рядом с монологами и диалогами, создавая тем самым непрерывный сдвиг и переориентацию голоса и сознания. Другой вид полифонии предполагается в самом хоровом голосе, который одновременно "я" - с отчетливым набором эмоций, восприятий и реакций - и "мы".
 
 
   Euripides was a playwright from ancient Athens. He is commonly grouped with Aeschylus and Sophocles as one of the three great tragedians of Ancient Greece. Only eighteen of his tragedies and one of his satyr plays survive today; these include The Medea, The Trojan Women, and The Bacchae, among others.
   Еврипид - драматург из древних Афин. Его обычно ставят в один ряд к Эсхилом и Софоклом, как одного из трех великих трагиков Древней Греции. Сохранилось только восемнадцать его трагедий и одна из его сатирических пьес; среди них - "Медея", "Женщины Трои" и "Вакханки".
 
 
 
   H.D. - Hilda Doolitle was born on September 10, 1886, in Bethlehem, Pennsylvania, was a poet, translator, essayist, and novelist affiliated with the Imagist movement. She was the author of many titles, including Sea Garden (Constable and Company, 1916), Helen in Egypt (New Directions, 1961), and HERmione (New Directions, 1981), an autobiographical novel. She died on September 27, 1961.
 
 
   HD - Хильда Дулитл родилась 10 сентября 1886 года в Вифлееме, штат Пенсильвания. Поэтесса, переводчица, эссеистка и писательница. Была связана с движением имажинистов. Автор многих произведений, в том числе "Морской сад" ("Констебль и компания", 1916 г.), "Елена в Египте" ("Новые направления", 1961 г.) и "Гермиона" ("Новые направления", 1981 г.) и автобиографического романа. Умерла 27 сентября 1961 года.
 
 
  ***
 
 
 
  До трех - жара,
   потом - прохладнее.
  И с четверга
   обещают
  похолода-
  ние.
 
 
  К новому кругу
   готовлюсь заранее,
  но... не готова к зиме...
 
 
  Лето - мое предание.
  Лето - мое приданное.
 
 
  Холода и дожди - не по мне.
 
 
 
  29 авг.2022
 
 
  ***
 
 
  На природе
   я понимаю,
  в чем смысл моей жизни, -
   плавать в море,
  плавать в реке,
   смотреть на волны,
  на горы,
   на птиц
  и вдыхать запахи пресной воды
   и соленой воды...
 
  Я всегда это знала.
   Это - лучшее,
  что может быть...
 
 
 
 
  29 августа 2022
 
 
  ***
 
 
  Ночная река.
  Не хочется возвращать-
   ся
  в душный город...
 
  Почему я должна?
   Я должна...
  У меня
   нет здесь дома...
  И тот дом,
   где бы жить я могла,
  продается...
 
  Это - непра-
   вильно,
  но... ничего уже не остается...
   Пора возвращатьcя.
  Это - моя судьба.
 
  Уже холодно...
 
 
 
 
  28 августа 2022
 
 
 
  ***
 
 
  To D.Z. 50 years ago...
 
 
  Я вхожу в холодную реку
   в последних лучах заходящего Солнца
  и вижу
   одинокий закат моей жизни...
 
  Будет та же река?
   Иль берега
  иные?
   Были бы живы родные
   и милые,
  которым я
   не сильно нужна,
  но которые - все для меня,
   и без них
   жизнь не важна.
 
  А жизнь - ощуще-
   ния...
 
  Кажется, все уже в прошлом...
   Что еще можно добавить?
  Иль только
   повторения ждут меня?
  Русская, полька et cetera...
   Все это знаю я.
 
  Но сейчас
   река заросла
  и Солнце зашло,
   но еще тепло,
  и любовь моя в сердце жива...
 
  Я должна тебе целую жизнь,
   я должна...
  Я знаю - ты иногда
   читаешь меня...
  И я счастли-
   ва
  раскрывать пред тобою мой мир...
 
  Но лето так быстро прошло,
   еще одно
  лето
   поте-
  ряно,
   лето
  бесценное...
 
  "How I would have loved you!"
 
 
   * * *
 
  Мне надоела борьба
   добра и зла...
  Я просто хотела быть счаст-
   ли-
  ва!
 
  На природе я счаст-
   лива.
 
  Будем стремиться...
 
 
   * * *
 
  Вдруг заиграла "Ламбада"
   и всколыхнула
   предания -
  как в Коктебеле
   я танцевала...
  В 26? В 30?
 
  Впереди была только неясность,
   но я была счастлива там и тогда...
  О, Коктебельские вечно-год`а!
   Я забираю с собой вас -
  в лучшие
   воспомина-
  ния...
 
  Там я пережила...
   Боже мой!
  Переживает ли такое мона-
   хиня!
 
 
 
   * * *
 
  Как хорошо,
   что была в моей жизни "Ламбада"
  и все песни, и танцы,
   и Осень на море впервые,
  когда все иные,
   остались сидеть
  в душных кельях Ин.Яз'а,
   а я ушла...
 
  И знала:
   впереди у меня -
  огромная жизнь...
 
 
  И вот, она уже кончается почти...
 
 
  Анализы, исследования, опера-
   ции...
  Все это нужно, чтобы продлить
   бесценную жизнь...
 
  А если бы жить
   на природе,
   я и сполна
  буду счаст-
   лива...
 
 
   * * *
 
 
  И сего-
  дня -
   Икона Семистрель-
  ная...
 
  Божья Матерь!
   Мария!
  Умири сердца злых людей,
   что отравляют жизнь,
  портят жизнь,
   ломают жизнь,
  разрушают жизнь...
 
   Бесценную
   Жизнь...
 
 
   * * *
 
 
  А теперь - на реке...
   Вечер...
  Фонари, кувшинки, прохлада...
   Так было всегда...
  И я
   счаст-
  лива...
 
 
   * * *
 
  На реке
  я могу
   свою жизнь вспоминать,
   листая ее без конца...
 
 
  В ней было много всего,
   и она
  могла быть другой,
   но я - это я,
  и душа неизмен-
   ная,
  счастию отдан-
   ная...
 
 
   * * *
 
  А, может быть, мне
   уехать опять
   в Коктебе...?!
 
  Как тогда,
   когда все только начина...
  И я ничего не зна-
   ла,
  кроме того,
   что -
  огромная жизнь впереди.
 
  Я не дала
   себя загубить
  люби-
   телям зла...,
  исполнителям зла...
 
  Я не боролась,
   но отстраня...
 
 
  Сколько путей я прошла!!!
   И опыт, опыт свой не отдам...
 
  Жаль только -
   мало оста...
 
  Но на природе
   я счаст-
   лива!!!
 
 
 
   * * *
 
  Если бы знать,
   я б иначе себя повела,
  уклонялась бы
   от носителей зла
  и от зла,
   но я
  не знала -
   открытой была...
 
 
  Ничего не поделаешь -
   все мы проходим
  это сполна...
 
  Сколько раз я была влюблена!
   Я перестала считать.
  Но ты
   из души
  не уходишь...
 
   Я должна тебе целую жизнь!
  Я должна!
 
  Могил
   прибавля...,
  и я
   нахожу
  еще более ранние захороне-
   ния,
  некрополи
   и пантеоны
   людей
  нашего кла-
   на...
 
  Они говорят
   молчаливо с мной,
  и многое я поняла
   из того,
  что прошло
   очень давно...
 
 
   * * *
 
 
  Темнеет, прохладнеет...
   Мне возвращаться пора...
 
 
  В Коктебеле училась я -
   у людей,
  у Вулкана.
 
  И хотела б вернулась туда,
   если бы не война...
 
  Но, может быть, нас
   минует она...
 
  Может, Бог даст...
 
  И вновь я любовью полна
   и мечта-
  тель-
   на.
 
  В этом - моя душа.
   Не совсем я мона-
  хиня,
   поневоле мона-
  хиня.
 
 
  Монахиня в миру -
   это не только обет чистоты,
  нужно много моли...
 
  Гау-
   ди
   был
   монахом в миру,
  но гораздо усерднее меня.
 
  Утренняя месса,
   исповедаль-
  ня...
   По нему
  можно было
   сверять часы...
  Его творе-
   ния -
  застывшая в камне поэ-
   зия...
  О, Гау-
   ди!
  И претерпел суды...
 
 
  Послушание,
   нестяжание
   и безбрачие...
 
  Выполняю только последнее,
   с первыми двумя - незадача...
 
  "Obeyance is not in your face," -
   одна шведка сказа...,
  мэр города Фа-
   луна,
  глядя на мою детскую фотогра...
 
  Very true.
 
   Я по природе - бунтарь...
 
  А нестяжание...
   Я - не стяжатель,
  но надо же зараба...
   Однако машины нет у меня,
  как у многих монахов мона-
   стыря...
 
 
 
   * * *
 
 
  На той стороне реки
   музыка громко игра...
  И снова мне встретилась
   с палочкой полная жен-
  щина.
   Я ее сразу узнала -
  она пла-
   вала.
 
  А в первый раз
   в маршрутке ее уви-
  дала.
   Потом на берегу
  она подошла и сказала:
  - Можно к Вам?
  Я ответила:
  - Лучше не на...
  - Я хотела искупаться, - продолжала она
   жалобно...
  Такая трогательная...
 
  Наверное, я ее оби-
   дела...
 
  Но не хотела общаться,
   хотела лежать,
  наслаждаться...
 
  И столько ненужных слов
   было сказано
  людям непра...
 
  Потом она
   разговорилась с молодой па...
  Они ее полностью приняли.
 
  В другой день
   я вновь ее встре-
  тила
   в открытом рестора...,
   и вот опять.
 
  Я хочу, чтоб она
   была счаст-
  лива!
 
   * * *
  Когда сегодня
   ехала по МЦК,
   выбрала верхний маршрут,
  против часовой,
   неинтересный абсолют...
 
  И поду-
   мала -
  как хорошо,
   что я пожила
  в доинтернетной цивилиза-
   ции,
   когда можно было просто жить,
  а не напрягать постоянно мозги
   по каждому ничтожному поводу...
  15 минут в сберкассе,
   и...
   квартира опла-
  чена.
   А теперь...
   только и думаешь про взносы дач-
  ные, ЕИРЦ, МФЦ,
   счетчики, сбербанк онлайн et cetera...
  СНИЛС, ИНН, ОМС, ПРФ, субсидии, надба... -
   все прах...
   Купила карту "Перекрест-
  ка"
  (доковидная уже не рабо-
  тала),
   и ту не активировали в магази...
  Иди на сайт, звони на горячую ли-
   нию...
  Мне что -
   делать больше нече-
  го!
   К тому же у меня - телефон кнопочный...
  Неужели придется с ним распроща...?
   Он такой простой и удо...
  И за 16 лет я к нему привыкла очень.
   Но нет! Сканируй QR код,
   скачай приложе-
   ния...
  И
   куда ни ступи - мошен-
  ники...
 
 
 
   * * *
 
 
 
  Когда потроха сильно болят,
   хочется умереть,
  но это - малодушие.
   Хочется жить,
  но боли должны пройти!
 
  Задавим болезнь лека...
   и немного продлим...
 
  Мы подружились с лекарствами,
   знаем названия таблеток,
  кровь сдаем - биохимия, анти-тела, d-dimer...
 
  Но это - другое стихотворение...
   Найду или нет?
 
  Пора уходить...
   Не из жизни,
   с ночной реки...
 
  Мама сказала:
   "Хочется еще пожить"...
 
  Будем жить...
 
  О, бесценная жизнь!
 
  Куда же ты вся утекла!
 
  Вся жизнь была впереди...
   Все об этом только и говори...
  А теперь...
 
  О, бесценная жизнь!
   И столько в ней ерунды!
 
 
  "You're a pure child at 60," -
   одна знакомая американка сказа...,
  которая меня в журнал Passport рекомендова...
 
 
  Мужчины-хирурги-врачи тоже называют меня "девочка"
   и "девочка моя".
  Неужели я столь наив-
   ная!
 
  Но это - я.
   Хотите принимайте меня,
   хотите отстраня...
 
  Я и так сильно жизнью травми-
   рована...
 
  Что-то я сегодня разговорилась,
   расписа...
 
  Наверное,
   от долгого молча-
  ния...
 
  Подготовка к опера...,
   потом - больни-
  ца,
   потом - дома в болях одна...
 
  Но друзья меня не забыва...
   И скоро будет встреча тур. кружка.
  50 лет.
   Вот это - да!
  Как один день, но...
   золотая свадь-
  ба...
 
 
   * * *
 
  Уже почти темно,
   я не была здесь давно...
 
  Пора уходить,
   но я не хочу уходить...
 
  (В Египте как-то служащему одному сказала:
   "Я уезжаю"...
  Он ответил: "Я не хочу - "Я уезжаю"...
   И добавил потом,
  как ценна жизнь
   и можно все потерять в один миг...
  Горькая правда жи-
   зни...)
 
  Впереди еще - жизнь на Земле
   (сколько бы ни...)
   и Вечная Жизнь впереди,
  которую я
   не заслужи...
 
  Не могла всех людей полюбить,
   но надеюсь на Божью ми...
  Покроет мои грехи?
   Зачем я греши...!
  По глу-
   пости
  и по зелё-
   ности...
 
  О, бесценная жизнь!
 
 
 
   * * *
 
  Isadora Duncan,
   Isadorable...
  Как ты любила жизнь!
   Почему же все так случи...
 
  В жизни так мно-
   го
  опас-
   но-
  го!
   И нельзя в карете с развевающимся шарфом разъезжать,
  будто во сне летишь...
   А что "льзя"?
  Только моли-
   ться?
  Но княгиня Елизавета
   и инокиня Варвара
  тоже поги-
   бли...
  (и многие святые...)
   Заживо были погребе-
   ны...
 
  О, жестокость Земли!
 
  Я же хочу умереть, как Ленни Рифенштайль -
   не от боле-
  зни,
   а в 101 год - во сне,
  и перед тем, как следует, наплаваться в воде!
   И когда весь мир на цифру
  отсниму!
 
 
  Так же, во сне,
   но не в 101,
  а в 92 (и то!)
   умерла баб Иринина кузина
   тетя Лина,
  и в 85
   ее мать - Евгения
   Харито...,
  родная сестра моей прабабушки Анны
   von Bro-
  mssen (Ефремовой урождё...)
 
 
  Не хочу больше страдать,
   а хочу быть
  счаст-
   ли-
   ва!!!
 
  На природе я счаст-
   лива.
  Даже одна.
   Я не чувствую здесь одино-
  чества.
   Я - со всеми людьми
  и с природой...
 
   И ничто меня не берет,
   отдохну от забот,
  от пустот...
 
 
   * * *
 
  Когда входишь в пустой храм,
   ощущения совсем другие,
  (не как на Литургии,
   где много людей
  и их мы-
   слей...)
  И все иконы,
   все Святые
  кажутся мне
   одино-
  кими
   и
   незащищен-
   ными...
 
  In London,
   in St Paul's Cathedral
  the energy was terri-
   ble -
  public executions
   having been performed there...
 
  And in No-
   ridge - wonderful.
   I wanted to stay there for ever,
  even being a cleaner... -
   for the sake of the Spirit...
 
 
   * * *
 
  Пора уходить -
   не могу!
  И когда-то
   на кладбище ночь проведу,
  чтобы страх отошел,
   чтоб приблизиться к Бо-
  гу,
   как Гавриил Самтаври...
 
 
  Он мне однажды помог зело...
   Буду ему подражать,
  и все зама-
   ливать,
  ничего не буду больше удалять...
 
 
  В Москве - много прекрасных храмов.
   Донской, Мученицы Ири-
   ны...
   И для духовной жизни есть простор...
 
  Москва - великолепный го-
   род!
   И сквер перед метро Лефо... -
   приятный такой...
  А рядом - Неме-
   цкое.
  Там - мои,
   дедушка и бабушка,
  друзья их,
   и мамины друзья,
  мамин научный руководи...
   и один мой друг
   Сережа Бра...,
   и одна девчонка из нашей шко... -
  Лариса Мо...
   Она была на 5 лет младше нас,
  (я с ее братом училась в одном класс...)
   в 46 лет ушла,
  оставив дочь,
   красивую оч...
  Ларисонька...
 
  Ваганьковский гид
   мне сказал,
  Надежду Вольпин
   туда с Донского перенес-
  ли,
   но не могу найти ее моги...
  И не могу понять, где кенотаф -
   здесь или там...
  Может, еще найду?
   Все впереди?
 
 
  Темно.
   Пора уходить,
  но музыка на той стороне реки
   не стихает,
  играет,
   и жизнь себя продолжает...
 
 
 
   * * *
 
 
  По Коктебельским друзьям
   душа скучает...
 
  Коктебель их всех преображал
   и делал влюблен-
  ными и нео-
   быкновен-
   ными...
 
  В след. жи-
  зни
   рожу детей семерых...
  Как Анна Евлампиевна
   Рома-
   нова,
  вторая жена Густава von Bro-
   mssen,
   то есть, моя -
  пра-прабабушка.
   У нее их было даже восемь.
  И еще двоих подняла
   от первого бра-
  ка Густа-
   ва Густа-
  вовича и Гортензии де Шаршиляк.
   Мать-героиня. Вот так.
  Умерла в 93 в 41 году
   в Питере...
  Но... сколько ни живи,
   конец - один.
  Жизнь ее была - не позави...
   Почти всех детей похорони...,
  и трое с ней в один год ушли
   ленинградской блокадной зимой...
  вместе с детьми и вну-
   ками...
  Густав и Анна, дорогие мои!
   Мир праху ва-
  шему...
   Вам - мои утренние моли-
  твы...
 
 
 
  А сейчас пора уходить...
   Я осталась на пляже одна,
  но му-
   зы-
   ка
  на той стороне реки
   не стиха...
 
 
  Ночью рыба из реки выпрыгивает,
   играя,
  а мы спим в своих
   миллионных
  бетонных сараях,
   ничего об этом не зная...
 
 
   * * *
 
 
  И вот, уже центр.
   Переулок Скаря-
  тинский.
   Красивый город.
  Все особ-
   няки
   бесподобно подсве-
  чены...
 
  Я всегда хотела переехать в центр -
   не получи...
 
  Ну, ничего...
   В следующей
  жиз-
   ни...
 
 
  P.S.
 
  Как я благодарна людям
   за то,
  что они есть, - какие они краси-
   вые -
  и за то,
   что следят за собой,
  имеют различные зна-
   ния
  и
   хоро-
  шие устремле-
   ния...
 
 
  Вернусь ли еще
   в Серебряный бо...?
 
 
  Как сказал французский философ Габриэль Марсель,
   "Жизнь - это загадка, которую нужно прожить,
   а не задачка, которую нужно решить".
 
 
 
 
 
 
  26 августа 2022
 
 
 
  P.P.S.
 
  И, кажется, бабье лето
   все-таки наступи...
 
 
  10 сентября 2022
 
  ***
 
 
 
  ЗАЯВЛЕНИЕ РОБЕРТА КЕЛЛИ НА КОНФЕРЕНЦИИ СОВРЕМЕННОЙ ПОЭЗИИ В CUNY*
  От переводчика:
   мне очень понравилось заявление Роберта Келли. Оно полностью соответствует и моим размышлениям. И мне приятно было его переводить.
 
 
   I suppose poetry is
   Listening Out Loud
 
   And what one listens to is language -
 
   language in one's head
 
   (only a fool would confuse that with himself thinking
 
   only a fool would think the things that he hears languaging in him
   are things that he himself is thinking)
 
   Most poets are too smart to believe in their own intelligence.
 
   Witless, clueless, we await a sign.
 
   Pindar tells us a sign is never clear (at least a sign from Zeus) -
   hence the poem veers towards a kind of
   lucid incomprehensibility,
 
   [Eventually after a few hundred or thousand years we begin to comprehend the incomprehensible - Dante, Aeschylus, Milton - and they become classics and become of great celebrity but diminished use. But till then the texts are of great power, startling, provoking, eliciting. Some grand provokers - Pindar himself, Li shang-yin, Lycophron, Hoelderlin, Stein - still wait their turn, still turn us towards the poem we must write, the poem they force us to write, to make sense of what they do to our heads.]
 
   The incomprehensible provokes the reader to acts of preternatural awareness.
 
   This incomprehensibility factor is what the ancient Greeks called Mousa, Muse. [The Spartans - sturdy workmen, who would have liked the sacred gizmos of Elshtain's gnoetry - called her Moha.] (I told her I would work her into this evening.)
 
   The incomprehensible is the only thing that makes sense. That is, it creates sense - the sense of something happening to you as you read.
 
   And that's the only happening poetry has?
 
   The luster of listening.
 
   Or what we hear in poetry is groans from the battlefield where time struggles against space.
 
 
 
   - STATEMENT FOR THE MODERN POETRY CONFERENCE AT CUNY
 
 
   Поэзия, как я полагаю, есть слушание.
 
   И слушание языка, который звучит у тебя в голове.
 
   (только глупец способен спутать это с собой,
   только глупец будет считает, что язык, который он слышит в своей голове, - это его мысли)
 
   У большинства поэтов хватает ума не верить в собственный разум.
 
   Беспомощные и без понятия, мы ждем знака.
 
   Пиндар сообщает нам, что знак никогда не бывает ясным (по крайней мере, знак от
   Зевса) -
   следовательно, стихотворение склоняется к своего рода
   просветленной непостижимости.
 
   [В конце концов, через несколько сотен или тысяч лет мы начинаем постигать непостижимое - Данте, Эсхил, Мильтон - и они становятся классиками и приобретают большую известность, но мало используются.
 
   Но до тех пор тексты обладают огромной силой, они поражают, стимулируют, пробуждают.
 
   Кое-кто из великих - сам Пиндар, Ли Шан-инь, Ликофрон, Гёльдерлин, Штейн - все еще ждут своей очереди, все еще стимулируют в нас поэзию, обращая к стихотворению, которое мы должны написать, к стихотворению, которое они заставляют нас написать, чтобы мы поняли, как они влияют на наш ум.]
 
   Непостижимое возбуждает в читателе сверхъестественное сознание.
 
   Этот фактор непостижимости и есть то, что древние греки называли Мусой, Музой.
 
   [Спартанцы - крепкие рабочие, которым понравились бы священные гноэтрии Эльштейна, - называли ее Моха.] (Я сказал ей, что вкатаю ее в этот вечер.)
 
 
 
 
   Непостижимое - это единственное, что имеет смысл. То есть, создает смысл - ощущение того, что с вами что-то происходит, пока вы читаете.
 
 
   И это единственное, что происходит в поэзии?
 
   Блеск прослушивания.
 
   Или то, что мы слышим в поэзии, - это стоны с поля битвы, где время борется с пространством.
 
 
   ЗАЯВЛЕНИЕ НА КОНФЕРЕНЦИИ СОВРЕМЕННОЙ ПОЭЗИИ В CUNY*
 
 
   __________________________________________________
   *CUNY (the City University of New York) Нью-Йоркский городской университет
 
  ***
 
  This Summer is hot
   and things seem to be close,
  even though the city is huge.
 
  Sometimes I go to the river
   and when I'm in town
  I imagine there's the sea somewhere near...
 
  I need the sea, really,
   after so many years of staying at home...
 
  I thought I'd be living in Egypt,
   but life is a better guide...
 
  How much is left?
   No matter how much,
  life is short
   and there is so much to do
  and so many more places
   I'd love to go to...
 
 
 
  Aug. 17, 2022
 
  ***
 
   Carl Sandburg
 
   RIVER ROADS
 
 
 
   Let the crows go by hawking their caw and caw.
   They have been swimming in midnights of coal mines somewhere.
   Let 'em hawk their caw and caw.
 
   Let the woodpecker drum and drum on a hickory stump.
   He has been swimming in red and blue pools somewhere hundreds of years
   And the blue has gone to his wings and the red has gone to his head.
   Let his red head drum and drum.
 
   Let the dark pools hold the birds in a looking-glass.
   And if the pool wishes, let it shiver to the blur of many wings, old swimmers from old places.
 
   Let the redwing streak a line of vermillion on the green wood lines.
   And the mist along the river fix its purple in lines of a woman's shawl on lazy shoulders.
 
   All these poems are in the public domain
 
   * * *
 
 
 
   Карл Сэндберг
 
 
   РЕЧНЫЕ ПУТИ
 
 
 
   Пусть вороны летят, харкая - каррр, каррр...
   В полночь купались они где-то в угольных шахтах.
   Пусть они харкают - каррр, каррр...
 
 
   Пусть барабанит и дятел - трам-бара-бам - на пеньках от деревьев пекана.
   Сотни лет плавал он в красно-синих прудах.
   Крылья его окрасились синим, красным - головка.
   Пусть голова его красная и барабанит - трам-бара-бам.
 
 
   Пусть и омуты темные держат птиц в зазеркалье.
   И если пруд возжелает, пусть задрожит от размытия множества крыл
   старых пловцов из мест старых.
 
 
   И пусть дрозд-белобровик
   алым
   прочертит
   лекало
   в линиях зелени леса.
   А багряный туман на реке
   выпадет
   линией девичьей шали
   на ленивых плечах.
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
 
 
   * * *
 
 
 
 
 
   Carl Sandburg - 1878-1967
 
 
 
   Testament
 
 
 
 
   I give the undertakers permission to haul my body
   to the graveyard and to lay away all, the head, the
   feet, the hands, all: I know there is something left
   over they can not put away.
 
   Let the nanny goats and the billy goats of the shanty
   people eat the clover over my grave and if any yellow
   hair or any blue smoke of flowers is good enough to grow
   over me let the dirty-fisted children of the shanty
   people pick these flowers.
 
   I have had my chance to live with the people who have
   too much and the people who have too little and I chose
   one of the two and I have told no man why.
 
 
 
   Завещание
 
 
 
   Гробовщикам разрешаю
   на кладбище вывезти тело мое
   и все схоронить - голову,
   ноги, руки и все остальное: я знаю - что-то останется,
   что закопать невозможно.
 
 
   Пусть трущобные козочки, козлики
   клевер едят над могилой моей, и если желто-головки
   иль голубая дымка цветов хороши,
   пусть растут надо мной, чтобы дети трущоб
   срывали их и держали
   в грязных своих кулачках.
 
   Жил я с людьми,
   что слишком много имели, и с теми, кто мало имел, очень мало, я сделал свой выбор из двух
   и не стал объяснять, почему.
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
 
   * * *
 
 
   Black Horizons
 
   Carl Sandburg - 1878-1967
 
 
   Black horizons, come up.
   Black horizons, kiss me.
   That is all; so many lies; killing so cheap;
   babies so cheap; blood, people so cheap; and
   land high, land dear; a speck of the earth
   costs; a suck at the tit of Mother Dirt so
   clean and strong, it costs; fences, papers,
   sheriffs; fences, laws, guns; and so many
   stars and so few hours to dream; such a big
   song and so little a footing to stand and
   sing; take a look; wars to come; red rivers
   to cross.
   Black horizons, come up.
   Black horizons, kiss me.
 
 
   Черные горизонты
 
 
   Восстаньте, Черные горизонты.
   Черные горизонты, целуйте меня.
   Это и все; как много лжи; как дешево стоят убийства;
   дети; кровь, люди;
   а земля дорога, цена на нее высока,
   каждый клочок стоит денег,
   титька Матери Почвы,
   столь сильной и чистой,
   стоит-таки;
   заборы, бумаги,
   шерифы; заборы, законы, оружие;
   так много
   звезд и так мало часов, чтоб мечтать;
   песня длинна,
   но ничтожна опора, чтоб встать и
   запеть; посмотри -
   войны грядут; реки кровавые нам предстоит
   пересечь.
   Восстаньте, Черные горизонты.
   Черные горизонты, целуйте меня.
 
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
 
   * * *
 
 
   In Tall Grass
 
   Carl Sandburg - 1878-1967
 
 
   Bees and a honeycomb in the dried head of a horse in a pasture corner-a skull in the
   tall grass and a buzz and a buzz of the yellow honey-hunters.
 
   And I ask no better a winding sheet
   (over the earth and under the sun.)
 
   Let the bees go honey-hunting with yellow blur of wings in the dome of my head, in
   the rumbling, singing arch of my skull.
 
   Let there be wings and yellow dust and the drone of dreams of honey-who loses and
   remembers?-who keeps and forgets?
 
   In a blue sheen of moon over the bones and under the hanging honeycomb the bees come
   home and the bees sleep.
 
 
 
   В высокой траве
   Карл Сандберг - 1878-1967
 
 
 
   Пчелы и соты в высохшем черепе лошади - голова в высокой траве в углу пастбища и
   жужжанье, жужжание желтых
   собирателей меда.
   Попрошу я не больше обмотка листа
   (над землей и под солнцем).
   И пусть в голове моей, в куполе черепа, пчелы мед собирают, с желтой дымкою крыльев,
   в своде черепа, пусть он грохочет, звенит.
   Пусть будут крылья, и желтая пыль, гул мечтаний о меде - кто потеряет, кто
   вспомнит? - кто сохранит и забудет?
   В синем сверкании луны над костями
   под висящие соты
   пчелы вернутся домой и заснут.
 
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
 
 
   Languages
   Carl Sandburg - 1878-1967
 
 
 
   There are no handles upon a language
   Whereby men take hold of it
   And mark it with signs for its remembrance.
   It is a river, this language,
   Once in a thousand years
   Breaking a new course
   Changing its way to the ocean.
   It is mountain effluvia
   Moving to valleys
   And from nation to nation
   Crossing borders and mixing.
   Languages die like rivers.
   Words wrapped round your tongue today
   And broken to shape of thought
   Between your teeth and lips speaking
   Now and today
   Shall be faded hieroglyphics
   Ten thousand years from now.
   Sing-and singing-remember
   Your song dies and changes
   And is not here to-morrow
   Any more than the wind
   Blowing ten thousand years ago.
 
 
 
   Языки
   Карл Сандберг - 1878-1967
 
 
   У языка ручек нет,
   и не взяться за них,
   не отметить его
   знаками, чтобы запомнить.
   Это - река.
   И меняет она
   русло
   раз в тысячу лет,
   намечая
   новый свой путь к океану.
   Испарения гор,
   что движутся в сторону долин,
   от народа к народу -
   через границы, мешаясь друг с другом.
   Языки умирают, как реки.
   Это - слова.
   Обернувшись вокруг языка,
   разбиваясь ко всем формам мысли,
   меж твоими зубами, губами,
   говорят
   здесь и сейчас.
   А сквозь тысячи лет, десять тысяч, к примеру,
   высохнут, словно иероглифы.
   Пой и помни -
   песня умрет и изменится.
   Завтра ее здесь не будет.
   И не больше она, чем ветер
   что дул десять тысяч назад.
 
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
   * * *
 
   Passers-by
   Carl Sandburg - 1878-1967
 
 
 
   Passers-by,
   Out of your many faces
   Flash memories to me
   Now at the day end
   Away from the sidewalks
   Where your shoe soles traveled
   And your voices rose and blent
   To form the city's afternoon roar
   Hindering an old silence.
 
   Passers-by,
   I remember lean ones among you,
   Throats in the clutch of a hope,
   Lips written over with strivings,
   Mouths that kiss only for love,
   Records of great wishes slept with,
   Held long
   And prayed and toiled for:
 
   Yes,
   Written on
   Your mouths
   And your throats
   I read them
   When you passed by.
 
 
 
   Прохожие,
   из ваших лиц многочисленных
   вспыхнет вдруг память
   воспоминанием моим.
   Теперь, в конце дня,
   вы сошли с тротуаров,
   где сбивали подошвы ботинок и туфель,
   и где голоса ваши днем
   поднимались, мешались,
   создавая рев городской,
   перекрывая молчание древности.
 
   О, прохожие,
   помню худых среди вас,
   горла, стиснутые надеждой,
   губы, исписанные устремлениями,
   рты, что целуются только лишь для любви,
   анналы великих желаний,
   с которыми спали вы,
   долго держали их,
   ради которых молились, трудились:
 
 
   Да,
   я читал,
   что написано было
   на губах,
   и на горле,
   когда проходили вы мимо.
 
 
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
   Carl Sandburg
 
   1878-1967
 
 
   Carl Sandburg was born in Galesburg, Illinois, on January 6, 1878. His parents, August and Clara Johnson, had emigrated to America from the north of Sweden. After encountering several August Johnsons in his job for the railroad, the Sandburg's father renamed the family. The Sandburgs were very poor; Carl left school at the age of thirteen to work odd jobs, from laying bricks to dishwashing, to help support his family. At seventeen, he traveled west to Kansas as a hobo. He then served eight months in Puerto Rico during the Spanish-American war. While serving, Sandburg met a student at Lombard College, the small school located in Sandburg's hometown. The young man convinced Sandburg to enroll in Lombard after his return from the war.
 
   Sandburg worked his way through school, where he attracted the attention of Professor Philip Green Wright, who not only encouraged Sandburg's writing, but paid for the publication of his first volume of poetry, a pamphlet called In Reckless Ecstasy (Asgard Press, 1904). While Sandburg attended Lombard for four years, he never received a diploma (he would later receive honorary degrees from Lombard, Knox College, and Northwestern University). After college, Sandburg moved to Milwaukee, where he worked as an advertising writer and a newspaper reporter. While there, he met and married Lillian Steichen (whom he called Paula), sister of the photographer Edward Steichen. A Socialist sympathizer at that point in his life, Sandburg then worked for the Social-Democrat Party in Wisconsin and later acted as secretary to the first Socialist mayor of Milwaukee from 1910 to 1912.
 
   The Sandburgs soon moved to Chicago, where Carl became an editorial writer for the Chicago Daily News. Harriet Monroe had just started Poetry: A Magazine of Verse, and began publishing Sandburg's poems, encouraging him to continue writing in the free-verse, Whitman-like style he had cultivated in college. Monroe liked the poems' homely speech, which distinguished Sandburg from his predecessors. It was during this period that Sandburg was recognized as a member of the Chicago literary renaissance, which included Ben Hecht, Theodore Dreiser, Sherwood Anderson, and Edgar Lee Masters. He established his reputation with Chicago Poems (Henry Holt and Company, 1916), and then Cornhuskers (Henry Holt and Company, 1918), for which he received the Pulitzer Prize in 1919. Soon after the publication of these volumes Sandburg wrote Smoke and Steel (Harcourt, Brace and Company, 1920), his first prolonged attempt to find beauty in modern industrialism. With these three volumes, Sandburg became known for his free verse poems that portrayed industrial America.
 
   In the twenties, he started some of his most ambitious projects, including his study of Abraham Lincoln. From childhood, Sandburg loved and admired the legacy of President Lincoln. For thirty years he sought out and collected material, and gradually began the writing of the six-volume definitive biography of the former president. The twenties also saw Sandburg's collections of American folklore, the ballads in The American Songbag (Harcourt, Brace and Company, 1927) and New American Songbag (Broadcast Music, Inc., 1950), and books for children. These later volumes contained pieces collected from brief tours across America which Sandburg took each year, playing his banjo or guitar, singing folk-songs, and reciting poems.
 
   In the 1930s, Sandburg continued his celebration of America with Mary Lincoln, Wife and Widow (Harcourt, Brace and Company, 1932); The People, Yes (Harcourt, Brace and Company, 1936); and the second part of his Lincoln biography, Abraham Lincoln: The War Years (Harcourt, Brace and Company, 1939), for which he was awarded the Pulitzer Prize. He received a second Pulitzer Prize for his Complete Poems (Harcourt, Brace and Company) in 1950. His final volumes of verse were Harvest Poems, 1910-1960 (Harcourt, Brace and Company, 1960) and Honey and Salt (Harcourt, Brace and Company, 1963). Carl Sandburg died on July 22, 1967.
   Sandburg was inducted to the American Poets' Corner at the Cathedral of St. John the Divine in New York in 2018.
 
  ***
  I know it by heart,
   yet it's always a source of inspiration,
  this park,
   and somewhere to get healed...
 
 
  At night
   the lanterns are on
  making the place look mysterious...
 
 
  The roses in the flower beds
   are tender
   taking your heart away.
 
  The lights in the water
   and Palaces across the river
  are gorgeous.
 
  The trees are huge,
   really huge
  and the whole scenary is enigmatic
   like a bewitched wood,
  a repose for your soul...
 
 
 
  Aug. 18, 2022
 
  ***
  Aftre the operation
   I find myself pondering,
  contemplating...
 
  We have to go through a lot in life -
   sometimes things seem harder
  than they turn out to be as a result;
   sometimes something unthinkable happens...
 
  The whole life is a temptation...
 
  Had I known
   would I like
   to come to this world?
 
 
 
 
 
  Aug. 11, 2022
 
  ***
  Август в Москве - грустный месяц,
   прощание с летом.
 
  Солнце становится мягким,
   и листья готовы желтеть...
 
  Лето - миг.
   Жизнь - тоже миг.
 
  После лета придут холода
   и снега зимы.
 
  После расцвета жизни -
   замедленность старости,
  Небытие...
 
  Может, это не так уж и плохо...
 
  Я болезненно-долго
   привыкала к Земле
  и жалела вообще...
 
  Радость тоже была,
   и динамика жизни.
   и счастье,
  срываемое силами зла...
 
 
  Но Выход из тела - в Вечность...
   Как пережить!!!
 
 
 
  13 августа 2022
 
  ***
  А здесь, на реке - волна...
   Война - не война,
  природа Божествен-
   на...
 
  Утята уже подросли,
   играют в пыли
  света...
 
  На будущий год им рожать -
   такова судьба молодняка...
 
  А наша судьба?
   Ждать...
 
  Ветра задуют,
   и будь, что будет.
 
  Но каждому отвечать!
 
 
 
  2 августа 2022
  ________________________________________
 
  ***
  Из цикла "В стиле японских танка"
 
 
  Город сверкает огнями
   на той стороне реки...
  Великолепный город.
   Как долго продлится мир?
 
 
 
  11 августа 2022
 
  ***
  Сосны взмывают макушками
   в морозное небо ночное,
  к осколкам звезд...
 
  И душа устремляется в Бесконечность...
 
  О, природа!
   Не хочется возвращаться в город!
 
  Но поезд уже на путях...
 
 
  13 августа 2022
 
 
  (написано по воспоминаниям об утерянном стихотворении)
 
  ***
 
  Else Lasker-Shueler
 
   "Vers;hnung"
 
 
   Es wird ein gro;er Stern in meinen Scho; fallen. . .
   Wir wollen wachen die Nacht,
 
   In den Sprachen beten,
   Die wie Harfen eingeschnitten sind.
 
   Wir wollen uns vers;hnen die Nacht-
   So viel Gott str;mt ;ber.
 
   Kinder sind unsere Herzen,
   Die m;chten ruhen m;des;;.
 
   Und unsere Lippen wollen sich k;ssen,
   Was zagst du?
 
   Grenzt nicht mein Herz an deins-
   Immer f;rbt dein Blut meine Wangen rot.
 
   Wir wollen uns vers;hnen die Nacht,
   Wenn wir uns herzen, sterben wir nicht.
 
   Es wird ein gro;er Stern in meinen Scho; fallen.
 
 
 
 
 
 
   * * *
 
   Элзе Ласкер-Шюлер
 
   "Примирение"
 
 
   Мне в подол упадет большая звезда,
   мы будем бодрствовать ночью.
 
 
   И молиться языками,
   изогнутыми, словно арфы.
 
 
   Мы хотим примириться с ночью -
   столь сильно нашествие Духа.
 
 
   Сердца наши - дети,
   и, устав,
   сладким заснуть хотят сном.
 
 
   А губы хотят целоваться.
   Что скажешь?
 
 
   Разве сердце мое не граничит с твоим?
   И всегда твоя кровь
   мои щеки окрасит.
 
 
   Мы хотим примириться с ночью.
   Если будем друг друга любить,
   не умрем.
 
 
   Мне в подол упадет большая звезда.
 
 
   Перевела с немецкого Ольга Слободкина-von Bromssen
 
 
 
 
   * * *
 
 
 
 
 
   "Reconciliation" first appeared in the original German as "Vers;hnung" in Else Lasker-Sch;ler's Meine Wunder (Dreililien-Verlag, 1911), and was later included in Contemporary German Poetry (John Lane The Bodley Head Ltd., 1923), as translated into English by Babette Deutsch and her husband, Avrahm Yarmolinsky. In the introduction to the anthology, Deutsch and Yarmolinsky write of Lasker-Sch;ler that she "dissolves the world [. . .] she pours its fluid mass into the golden bowl of passion. [. . .] [S]he differs from most of her contemporaries, who do not love the individual less, but who love humanity more."
 
 
   Else Lasker-Sch;ler, born Elisabeth Sch;ler on February 11, 1869 in Elberfeld, Germany, was a German Jewish poet, short-story writer, playwright, and novelist affiliated with the avant-garde and German Expressionism. She was the author of several works, including Die Wupper (Oesterheld & Co., 1909) and Mein blaues Klavier (The Jerusalem Press Ltd., 1943). She died on January 22, 1945.
 
   Babette Deutsch, born on September 22, 1895 in New York City, was a poet, critic, editor, translator, and novelist. She was the author of many books, including Banners (George H. Doran, 1919) and Poetry Handbook: A Dictionary of Terms (Funk and Wagnalls, 1957). She died on November 13, 1982.
 
 
   Avrahm Yarmolinsky, born on January 13, 1890 in Haisin, Ukraine, was a translator, biographer, and editor who served as chief of the Slavonic division of the New York Public Library. He was the author of several books, including a translation of Alexander Pushkin's Eugene Onegin (Heritage Press, 1943) that he co-translated with his wife, Babette Deutsch. He died on September 28, 1975.
 
  ________________________________________
 
  ***
  Через короткое время
   The Monstress спускает с цепи своего Минотавра,
   считая, наверное,
  что он засиделся
   в катакомбах ее души...
  Но раны еще свежи...
   А Время проходит,
  проходит,
   унося
  последние крохи любви...
 
 
 
 
  2 августа 2022
 
  ***
 
  Бог нас рассудит...
   Когда-нибудь объяснит,
  почему он такими нас сотворил...,
   почему такой мир.
  Царствие Небесное?
   Недостижимо...
  "A wandering thought pollutes the day"*
  И все же - Любовь...
   Любовь, покрывающая грехи...
 
 
 
 
 
  27 июля 2022
 
  ___________________________________________
 
  *Percy Shelley:"Mutability"
 
  ***
 
  Впереди - Большая Аллея.
   За ней - дела...
  Аллею надо пройти так...
   Короче, не думай о Белом Драконе.
  Иди, будто нет ничего,
   кроме летнего дня
  и Аллеи -
   в пятнах от Солнца,
  после дождя...
 
  Но Дракон не уходит,
   крепко вцепился в мысли...
 
  Желание сбудется,
   только не думай о Белом Драконе...
 
 
 
 
  21 июля 2022
 
  ***
   Kit Robinson
 
   Leaves of Today
 
 
   Friday afternoon
   Sky receding blue out of bounds
   Waiting for Melecio
   Crow, a stone's throw
   Sound gathers in the branches
 
   Stirrings of consequence
   Playground of the kids
   Emotions run deep
   Spill over unexpectedly
   In Houston on business
   Buried at work
   Magnificence one block away
 
   The time is now
   No one is entirely sure
   A habit we picked up
   While watching shadows move
   This side of the globe
   Are shadows real?
   Or do they merely represent?
   The leaves of today
   Delight us
   Who are only too human not to care
 
 
   Кит Робинсон
 
   Полуденные листья
 
 
   Пятница. Полдень.
   Небо отступает, синее, за пределы,
   в ожидании Мелесио.
   Ворона сидит - рукой подать.
   Звук собирается в ветвях.
 
 
   Волнения последствий.
   Детская игровая площадка.
   Чувства лежат глубоко,
   неожиданно выплескиваясь.
   В Хьюстоне - по делам,
   вся - в работе.
   Великолепие - в одном квартале.
 
 
   Время настало.
   Никто до конца не уверен.
   Привычка, которую мы подхватили,
   глядя, как движутся тени
   по эту сторону земли.
   Реальны ли тени?
   Или это просто изображение?
   Полуденные листья,
   порадуйте нас,
   слишком человечных,
   чтобы не сопереживать...
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
 
 
 
   About this poem
 
 
   "When I write a poem, I listen for words. Sometimes one line leads to another. I never know what's going to happen. To me, that's the fun of poetry. I can include things said or read, words in the head, or my immediate environment: a backyard, shadows of leaves, neighborhood sounds. Not forgetting the state of the planet. Specifics crop up: Melecio, a music teacher; my daughter on a photo shoot in Houston; in the distance, a magnificent tree. The title of this poem represents physical nature, pages of a favorite poem, a sequence of events in time."
   Kit Robinson
 
 
   "Когда я пишу стихотворение, я прислушиваюсь к словам. Иногда одна строчка переходит в другую. Я никогда не знаю, какой будет следующая. В этом для меня - очарование поэзии. Предметом может стать сказанное или прочитанное, или слова, которые у меня в голове, или то, что я вижу: задний двор, тени листьев, звуки, которые я слышу неподалеку. Не забывая о состоянии планеты. Всплывают подробности: Мелесио, учитель музыки; моя дочь на фото сессии в Хьюстоне; величественное дерево вдали. Название этого стихотворения олицетворяет физическую природу, страницы любимого стихотворения, последовательность событий во времени".
   Кит Робинсон
 
 
   Kit Robinson is an Anglo American poet and the author of Quarantina (Lavender Ink, 2022). The recipient of fellowships and awards from the National Endowment for the Arts, the California Arts Council, and the Fund for Poetry, his papers are collected at The Bancroft Library at the University of California, Berkeley.
 
 
   Кит Робинсон - англо-американский поэт и автор книги "Quarantina"* (Лавандовые чернила, 2022). Стипендиат и номинант премии Национального фонда искусств, Калифорнийского совета искусств и Фонда поэзии. Его литературный архив хранится в библиотеке Бэнкрофта Калифорнийского университета в Беркли.
   _____________
   *Quarantina - (ит.) около сорока
 
  ***
 
 
  Впереди еще много лет,
   а даже если и нет...
  Многое прожито,
   многое понято...
  Я думала - эксперимент?
   Думаю, эксперимент.
 
 
  И самое страшное - Вечная Жизнь на Земле...
 
 
  15 июля 2022. Серебряный бор
 
 
  ___________________________
  Все стихотворение есть аллюзия на http://lit.lib.ru/s/slobodkina_o/halfofthewaydoc.shtml
 
  ***
 
  John Robinson Jeffers
  Mountains, a moment's earth-waves rising and hollowing;
   the earth too's an ephemerid; the stars-
   Short-lived as grass the stars quicken in the nebula and
   dry in their summer, they spiral
   Blind up space, scattered black seeds of a future; nothing
   lives long, the whole sky's
   Recurrences tick the seconds of the hours of the ages of
   the gulf before birth, and the gulf
   After death is like dated: to labor eighty years in a notch
   of eternity is nothing too tiresome,
   Enormous repose after, enormous repose before, the flash
   of activity.
   Surely you never have dreamed the incredible depths were
   prologue and epilogue merely
   To the surface play in the sun, the instant of life, what is
   called life? I fancy
   That silence is the thing, this noise a found word for it;
   interjection, a jump of the breath at that silence;
   Stars burn, grass grows, men breathe: as a man finding
   treasure says "Ah!" but the treasure's the essence;
   Before the man spoke it was there, and after he has spoken
   he gathers it, inexhaustible treasure.
 
 
 
 
   Робинсон Джефферс
 
   "Сокровище"
 
 
 
   Горы, быстротечные волны земли,
   взмывают, становятся полыми, падают;
   да и земля - однодневка, эфемерида.
   Звезды, преходящие, словно трава, проступают так ярко в Небулах*,
   сверкают в тумане
   и высыхают летом своим,
   закручиваясь в спирали,
   ослепляют пространство, разбросав
   черное семя будущего;
   не вечно ничто,
   коловращения неба тикают, отмеряя секунды часов и веков бездны
   перед рождением,
   а бездна после ухода с земли
   кажется старой, заигранной: и труд 80 лет
   в отметке, в зазубрине Вечности - не столь утомителен,
   огромный покой после смерти, огромный - перед рождением, вспышка
   активности.
   Конечно, ты никогда и не думал,
   что эти глубины необычайные -
   всего лишь пролог, эпилог,
   солнца игра на поверхности,
   мгновение жизни,
   и что называется жизнью?
   Мне кажется,
   все -
   в тишине
   этот шум и есть слово найденное,
   восклицание, возглас,
   перебивка дыхания
   в тишине этой...
   Звезды горят, прорастает трава, люди дышат:
   человек, нашедший сокровище,
   "Ах"! восклицает,
   но сокровище - это и суть.
   До того, как сказал он,
   оно было там,
   а после
   он собирает его,
   сокровище
   неиссякаемое
 
   __________________________________________
 
   * Небулы - Nebulae ['nebjuli:]
   антич. небулы (нимфы облаков collegia).Здесь смысл - "становятся яркими в туманности" (примечания переводчика)
 
 
   About this poem: "The Treasure" first appeared in Jeffers's Roan Stallion, Tamar, and Other Poems (Boni and Liveright, 1925). In 'Jeffers and Merwin: The World beyond Words,' Neal Bowers writes that '[i]n this remarkable poem, Jeffers transforms the vertiginous possibilities of the void into a vision of fulfillment. The gulf before life and the gulf after [. . .] make the momentary flicker of the thing we call life [. . .] merely a jump of the breath. The treasure is in the enormous repose of nothingness, not in the inadequate exclamations at having found it.'
 
   Стихотворение "Сокровище" впервые появилось в книге Джефферса "Жеребец Роан, Тамар и другие стихи" (Бони и Ливерит, 1925). В эссе "Джефферс и Мервин: Мир за пределами слов" Нил Бауэрс пишет, что "[в] этом замечательном стихотворении Джефферс превращает головокружительные возможности пустоты в видение исполненности. Бездна до жизни и бездна после [. . .] и создают мгновенную вспышку того, что мы называем жизнью [. . .] это - просто перебивка дыхания. Сокровище - в огромном покое небытия, а не в неадекватных восклицаниях о том, что его нашли".
 
 
   Примечания переводчика: на мой взгляд, в стихотворении "Сокровище" заложено нечто гораздо большее, и такое трактование сокращает его объем. Но объяснять эти метафизические смыслы не стоит...
 
 
 
   John Robinson Jeffers, born on January 10, 1887 in Allegheny, Pennsylvania, was an American poet known for his environmental themes and his coinage of 'Inhumanism,' which he described as 'a shifting of emphasis from man to not-man...' He was the author of many collections, including Californians (Macmillan, 1916) and Cawdor and Other Poems (Horace Liveright, 1928). He died on January 20, 1962.
 
   Джон Робинсон Джефферс родился 10 января 1887 года в Аллегейни, штат Пенсильвания, американский поэт, известный своими экологическими темами и своей чеканкой "бесчеловечности", которую он описал как "перенос акцента с человека на не-человека...". Автор многих сборников, в том числе "Калифорнийцы" (Макмиллан, 1916) и "Каудор и другие стихи" (Гораций Ливерит, 1928). Умер 20 января 1962 года.
 
 
 
 
 
   Robinson Jeffers
 
   1887-1962
 
   Robinson Jeffers was born on January 10, 1887, in Allegheny, Pennsylvania, a town which is now part of Pittsburgh. His father, a professor of Old Testament Literature and Biblical History at Western Theology Seminary in Pittsburgh, supervised Jeffers's education, and Robinson began to learn Greek at the age of five. His early lessons were soon followed by travel in Europe, which included schooling at Zurich, Leipzig, and Geneva. When the family moved to California, Jeffers, at age sixteen, entered Occidental College as a junior. He graduated at eighteen.
 
   Jeffers immediately entered graduate school as a student of literature at the University of Southern California, where, in a class on Faust, he met another strong influence on his intellectual development: Una Call Kuster, who would later become his wife. By the spring of 1906, he was back in Switzerland studying philosophy, Old English, French literary history, Dante, Spanish romantic poetry, and the history of the Roman Empire. Returning to USC in September 1907, he was admitted to the medical school. The last of his formal education took place at the University of Washington, where he studied forestry.
 
   After marrying in 1913, Jeffers and Kuster moved to Carmel, California, and in 1919 Jeffers began building a stone cottage on land overlooking Carmel Bay and facing Point Lobos. Near the cottage, he built a forty-foot stone tower. Both the structures and the location figure strongly in Jeffers's life and poetry. Jeffers's verse, much of which is set in the Carmel/Big Sur region, celebrates the awesome beauty of coastal hills and ravines. His poetry often praises "the beauty of things" in this setting, but also emphasizes his belief that such splendor demands tragedy.
 
   Jeffers brought a great knowledge of literature, religion, philosophy, language, myth, and science to his poetry. One of his favorite themes was the intense, rugged beauty of the landscape set in opposition to the degraded and introverted condition of modern man. Strongly influenced by Nietzsche's concepts of individualism, Jeffers believed that human beings had developed a self-centered view of the world, and felt passionately that they should learn to have greater respect for the rest of creation.
 
   Many of Jeffers's narrative poems also use incidents of rape, incest, or adultery to express moral despair. The Woman at Point Sur (Liveright, 1927) deals with a minister driven mad by his conflicting desires. The title poem of Cawdor and Other Poems (Liverlight, 1928) is based on the myth of Phaedra. In Thurso's Landing (Liverlight, 1932), Jeffers reveals, perhaps more than in any of his other collections, his abhorrence of modern civilization.
 
   During the late 1930s and the 1940s, Jeffers's genius was judged to have faded, and many of his references to current events and figures (Hitler, Stalin, FDR, and Pearl Harbor, for instance) raised questions about his patriotism in a period of national strife. The Double Axe (Random House, 1948) even appeared with a disclaimer from the publisher. However, Jeffers's adaptation of Euripedes' Medea (Random House, 1946) was a great success when it was produced in New York in 1948.
 
   Robinson Jeffers died in 1962.
 
 
 
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
  ***
 
  Вечер.
   Зажгли костер.
  Тепло
   и вода нежна...
  "Ночь нежна"
   Кто это сказал?
  Думаю (даже увере-
   на),
   молодежь не зна...
 
 
  Лошадь на том берегу.
   Вечер.
  Зажгли костер.
   Боже! Продли этот миг!
  А когда мне станет невмоготу,
   я скажу:
  "Отсюда меня забери"!
 
 
 
 
 
  8 июля 2022
 
  ***
  Мужчине нужна женщина.
  Женщине - ребенок.
  Ребенку - родители.
  А поэту - Океан и Небо.
  Но больше Небо...
 
 
 
 
 
  30 июня 2022
 
  ***
  На берегу океана
   я достигаю бесстрастия...
  Чего я хочу?
   Работать, молиться, творить...
  И иногда выходить
   на побережье песка,
   солнца,
   сверкания...
  И ощущать Счастье Вселенной...
   Океан... Небеса...
  Вечная жизнь на Земле...
 
 
 
 
 
 
  29 июня 2022
 
  ***
  Тяжело расставаться с родными,
   с друзьями,
   с учителями...
 
  Тяжело расставаться
   с домами,
   с вещами
   и с книгами...
 
  Со всем, во что душу
   и силы вложили мы...
 
  Для чего это всё?
   Испытание?
 
  Тяжело,
   тяжело расставание...
 
 
 
 
  15 июня 2022
 
  ***
  Я, было, сунула свой нос в шиповник,
  но там была пчела, вернее, шмель, -
  Цветочный вечный полюбовник...
  И карамель
   всех запахов ему достался.
  Лель!
 
  Но мимо я прошла и не поревновала - нет.
  Царство Цветов -
   предел его тенет.
 
 
 
 
  середина июня 2022
 
 
  ***
  В нашем дворе
   девчонки-подростки
   танцуют
  под захватывающую мелодию:
 
  Lali-lali-la. I'm in love.
  Lali-lali-la. I'm in love.
 
  Так заразительно.
   Какую творческую шаговую дорожку
  выплетает одна!
 
  Вечную Жизнь
   она за это не получит,
  но в этот миг
   душа ее чиста.
 
  Lali-lali-la. I'm in love.
  Lali-lali-la. I'm in love.
 
 
  Так было и у меня.
   Все эти чувства я зна...
  Почему танцы считаются грехом!
   По-моему, это - здорово!
 
 
 
  19 мая 2022
 
 
 
   * * *
 
  Мне навстречу - маленькие восточные девчонки - на самокатиках.
  - Lali-lali-la. Lali-lali-la, - поет одна на восточный лад
  и головкой своей с густой длинной черной косой, как Китайский болванчик, качает.
  Так она искренне счастли-
   ва!
   И хотя я ей улыба-
  юсь,
   она меня не замеча-
  ет.
  - Lali-lali-la. Lali-lali-la!
   В этом - весь ее мир и душа.
  - Lali-lali-la. Lali-lali-la!
  Что ее ждет... Не будем гадать...
  Но в этот миг - Lali-lali-la. Lali-lali-la! -
   душа ее чиста.
  Так славит Бога она,
   сама того не сознава-
  я.
   - Lali-lali-la. Lali-lali-la!
   Так здорово!!!
 
 
 
  28 июля 2022
 
  ***
  PRONUNCIATION
 
  Leora Kava
 
 
  For now, we speak only in brooms:
   sweeping sand across the teeth
 
  of concrete slabs, we brush and repeat
   each stone syllable of the clearing
 
  where our great grandparents are buried.
 
  Some words for memory are always here,
   sounded out by the ant feet
 
  hefting sand grit and glitter homes, fan-light
   over the blue tongues of plastic flowers-
 
  the weeds will try to cover all the other ways
   of saying history.
 
  But our pronunciation begins with the clearing we make in our bodies first:
 
  where the broom handle widens the oh"s
   in the mouth of our hands,
 
  how we shake open the throat
   to settle each pile of leaves before burning them.
 
  Trust the body to open in our language
   with the rhythm of weight-
 
  one hand pushing sand,
   the other pulling syllables
 
  in one last sway
   as we close the gate of the mala;e
 
  so the trees can better hiss-hush at the edge of the ancestor
   speaking in all our names.
 
 
 
 
   * * *
 
  ПРОИЗНОШЕНИЕ
 
  Леора Кава
 
 
  Пока говорим только метлами,
   сметая песок по зубам
  плит бетонных, щетками чистим и повторяем
   каждый каменный слог участка,
  где похоронены наши прадедушка с бабушкой.
 
 
  Несколько слов для памяти - здесь есть всегда,
   озвученные муравьиными лапками,
  что взвешивают
   грубый песчаник, сверкание домов своих, веерный свет
   над голубыми языками пластмассовых цветов -
 
  сорняки будут пытаться закрыть все остальные пути,
   которые знают историю
  и могут ее рассказать.
 
 
  Но наша озвучка, произношение, начнется с участка,
   который мы расчищаем сначала в собственном теле,
  где древко метлы расширяет все "охи"
   в раструбе рук, ладоней,
  когда мы
   прочищаем на выдохе горло,
   складывая в пирамиды пожухлые листья,
  прежде чем сжечь их...
 
  Доверься телу - оно раскроется в языке
   с ритмом веса
  одна рука отгребает песок,
   другая притягивает слоги
  в последнем взмахе,
   когда мы
   закрываем калитку mala;e*,
  чтобы деревьям лучше было шептаться
   на краю наших предков
  от всех имен наших.
 
  _____________________
  *mala;e (гавайский) - поле
  Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
  ***
  Nocturne
 
 
  Sadakichi Hartmann
 
 
 
  Upon the silent sea-swept land
   The dreams of night fall soft and gray,
   The waves fade on the jeweled sand
   Like some lost hope of yesterday.
 
  The dreams of night fall soft and gray
   Upon the summer-colored seas,
   Like some lost hope of yesterday,
   The sea-mew's song is on the breeze.
 
  Upon the summer-colored seas
   Sails gleam and glimmer ghostly white,
   The sea-mew's song is on the breeze
   Lost in the monotone of night.
 
  Sails gleam and glimmer ghostly white,
   They come and slowly drift away,
   Lost in the monotone of night,
   Like visions of a summer-day.
 
  They shift and slowly drift away
   Like lovers' lays that wax and wane,
   The visions of a summer-day
   Whose dreams we ne'er will dream again.
 
  Like lovers' lays wax and wane
   The star dawn shifts from sail to sail,
   Like dreams we ne'er will dream again;
   The sea-mews follow on their trail.
 
  The star dawn shifts from sail to sail,
   As they drift to the dim unknown,
   The sea-mews follow on their trail
   In quest of some dreamland zone.
 
  In quest of some far dreamland zone,
   Of some far silent sea-swept land,
   They are lost in the dim unknown,
   Where waves fade on jeweled sand
   And dreams of night fall soft and gray,
   Like some lost hope of yesterday.
 
 
 
 
  https://en.wikipedia.org/wiki/Sadakichi_Hartmann
 
 
 
  На молчаливой вымытой морем земле
   лежат ночные сны - мягкие и се-
  рые.
   Их обронила ночь.
  И волны исчезают в сокровищах песка,
   словно утраченные надежды вчерашнего дня.
 
 
  Сны ночи падают - мягкие и серые -
   на расцвеченные летом моря,
  словно утраченные надежды вчерашнего дня,
   и чаячий крик
  в песне мо-
  ря
   несет мяучащий бриз.
 
 
  И по расцвеченным морям
   Белыми призраками плывут паруса, мерцая.
  И песня моря - мяучащий чаячий бриз -
   Исчезает в монотонной ночи без конца и края.
 
 
  И белым призраком мерцание парусов плывет
   И медленно струится прочь,
  Уходит в монотонную ночь,
   Словно видение летнего дня.
 
 
  И ветер паруса уносит вдаль, их призраки,
   Словно влюбленность, - нарастая, убывая -
  Видения летнего дня,
   Его мечты, которых больше не увидим, забывая.
 
 
  Словно влюбленность, - нарастая, убывая -
   Отблески звезд скользят по парусам во мраке лет,
  Как сны, которых больше не увидим, забывая.
   И моря песнь мяучит им во след.
 
 
  Отблески звезд скользят по парусам,
   Дрейфующим к непознанному краю.
  И моря песнь мяучит им во след, стеная,
   Они стремятся к не исполненным мечтам.
 
 
  В поисках нового неведомого края,
   Мечты, земель незнаемых, умытых морем,
  Они теряются в неясном небытье,
   Где волны исчезают, исчезают в сокровищах песка,
  И ночь роняет свои сны - мягкие и се-
   рые,
  словно утраченные надежды вчерашнего дня.
 
 
 
 
  Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
  ***
  [The city breaks in houses to the sea, uneasy with waves,]
 
  Charles Reznikoff
 
  The city breaks in houses to the sea, uneasy with waves,
  And the lonely sun clashes like brass cymbals.
 
  In the streets truck-horses, muscles sliding under the steaming hides,
  Pound the sparks flying about their hooves;
  And fires, those gorgeous beasts, squirm in the furnaces,
  Under the looms weaving us.
 
  At evening by cellars cold with air of rivers at night,
  We, whose lives are only a few words,
  Watch the young moon leaning over the baby at her breast
  And the stars small to our littleness.
 
  The slender trees stand alone in the fields
  Between the roofs of the far town
  And the wood far away like a low hill.
 
  In the vast open
  The birds are faintly overheard.
 
 
 
   * * *
 
  ЧАРЛЬЗ РЕЗНИКОВ
 
  [Город рвется домами к беспокойному морю]
 
  Город рвется домами к беспокойному морю,
  И одинокое солнце гремит, как медные тарелки.
 
  На улицах лошади-тяжеловозы играют мускулами под дымящимися шкурами,
  Разбивая летящие от копыт искры,
 
  И великолепные драконы огня извиваются в печах
  Под ткацкими станками, выплетая нас.
 
  Вечером в подвалах - холод
  С дыханием ночных рек.
 
  Мы, чья жизнь - всего лишь несколько слов,
  Смотрим на молодую луну, склонившуюся над младенцем у ее груди,
  И на звезды, что кажутся нам
   маленькими от нашей малости.
 
  Стройные деревья стоят одиноко в полях
  Между крышами далекого города
  И лес вдали - низкий холм.
 
 
  В огромном открытом воздухе
   почти не слышно птиц.
 
 
 
 
  Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
  ***
  A lot of good poetry has been written in the world,
   so there's no need to hide it...
  I remember the atmosphere at the Institute -
   as if it was jealous,
   as if it wanted to keep all the knowledge of English
   to itself...
  But we learnt
   and graduated
   regardless of all
  that pressure...
 
 
  Now the world
   speaks English,
   the whole world...
 
  So there was no need to supress us, poor guys and girls...
 
  It's the same with good poetry -
   there's no need to hide it.
  It will find its way to those
   who love it...
 
  There is no need to keep it to oneself.
   Poetry can make one feel happy!
 
 
 
 
 
  Feb 23, 2022
 
  ***
 
  Joy shakes me like the wind that lifts a sail,
  Like the roistering wind
  That laughs through stalwart pines.
  It floods me like the sun
  On rain-drenched trees
  That flash with silver and green.
 
 
  I abandon myself to joy-
  I laugh-I sing.
  Too long have I walked a desolate way,
  Too long stumbled down a maze
  Bewildered.
 
 
 
 
  Кларисса Скотт Делани
 
  Радость
 
 
  Радость качает меня, как ветер, поднимающий парус,
  Как бушующий ветер
  Который смеется сквозь рослые сосны.
  Она заливает меня, как солнце,
  На деревьях, промокших после дождя,
  Что серебром и зеленым сверкают.
 
 
  Я отдаюсь радости.
  Я смеюсь, я пою.
  Слишком долго шла я пустынным путем,
   спотыкалась в тупом лабиринте,
   сбитая с толку.
 
 
 
 
  Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
  ***
  Afternoon in Andalusia
 
 
   But why wouldn't geometry equal divinity
 
   1000 + 1 + 1 + 1 What is faith
 
   but trust in one & infinity Once
 
 
   in Granada I studied a wall of polygons
 
   or was it stars or bees or for a second a flash
 
   of gladiolas in a field until I could see
 
 
   a galaxy planets spinning spokes on a wheel
 
   clocks or buttons vines blooming a tornado
 
   from a future century garden of ellipses
 
 
   my lovers cornea alight each morning
 
   God so far away & right in front of me
 
 
 
 
 
   Сахар Романи
 
 
 
   Полдень в Андалузии
 
 
   Почему бы геометрии не равняться божественности
 
   1000 + 1 + 1 + 1 Что есть вера
 
   если не вера в единого и в бесконечность Однажды
 
 
   в Гранаде я изучила стену полигонов
 
   или это были звезды или пчелы или мгновенная вспышка
 
   гладиолусов на поле, пока не увидела
 
 
   галактику как крутятся планеты спицы в колесе
 
   часы или пуговицы цветущие лозы торнадо
 
   из будущего века из сада эллипсов
 
 
   глаз любимого зажигается каждое утро
 
   Бог так далеко и прямо передо мной
 
 
 
 
   Sahar Romani, daughter of Indian Muslim immigrants, was born and raised in Seattle. A poet and educator, Sahar's poems appear or are forthcoming in The Yale Review, Guernica, Poetry Society of America, The Adroit Journal, The Margins, The Offing and elsewhere. She is a recipient of fellowships from the Asian American Writers' Workshop, Poets House, and New York University, where she earned her MFA and teaches writing to first-year undergraduates.
 
 
   Сахар Романи, дочь индийских иммигрантов-мусульман, родилась и выросла в Сиэтле. Поэт и педагог, стихи Сахар появляются или готовятся к публикации в The Yale Review, Guernica, Poetry Society of America, The Adroit Journal, The Margins, The Offing и других изданиях. Она стипендиат Семинара азиатско-американских писателей, Poets House, and New York University, где она получила степень магистра иностранных дел и преподает письмо первокурсникам.
 
   ***
  Chaman Lall
 
   DEPАRTURE
   I
 
   This wind sighing recalls certain things.
   I warned you:
   Beware of it:
   Passion has wings;
   And will return with the year's return
   Like a bird on migrant wings.
   This wind sighing recalls
   Certain half-remembered things.
 
   II
 
   You have left something of you behind.
   But you went with eager step,
   Fearful, lest what you have left behind
   Should halt your eager step.
   When the lean years bring you back,
   You will be as one
   Who has laughed the lean years with strange men;
   You will be different then.
 
   III
 
   Beyond the gate of the sun
   I shall not seek you:
   Before the last days are done
   You have sung your last song,
   You have played your last tune,
   You have danced your steps too soon.
   It is not easy
   When great moments are so few:
   Beyond the gate of the sun
   I shall not seek you.
 
 
 
 
   ***
 
 
 
   Чаман Лалл
 
 
 
   ПРОЩАНИЕ
 
   I
 
   Вздохи ветра
   приносят воспоминания...
   Я тебя преду-
   преждал -
   будь осторожна:
   страсти крылаты
   и вернутся к тебе через год,
   как перелетные птицы.
   Вздохи ветра
   приносят
   полузабытые воспоминания...
 
 
   II
 
 
   Что-то бросила ты,
   от себя оторвав,
   и,
   не обернувшись,
   пошла дальше стремительным шагом,
   боясь,
   как бы брошенное тобой,
   не сдержало бы шаг твой стремительный.
   Когда трудные годы
   вернут тебя,
   ты будешь подобна тому,
   кто смеялся в трудные годы
   с чужими людьми.
   Тогда ты изменишься.
 
 
   III
 
 
   За воротами солнца
   я не буду искать тебя:
   Прежде, чем минут последние дни,
   и споешь ты последнюю песню свою
   и сыграешь последний мотив,
   и станцуешь последний свой танец -
   все это скоро придет.
   Нет, не легко,
   когда мало хороших мгновений:
   За воротами солнца
   я не буду искать тебя.
 
 
 
 
 
   Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
 
 
 
 
 
 
   This poem is in the public domain. Published in Poem-a-Day on January 22, 2022, by the Academy of American Poets.
 
 
 
 
 
   "Departure" first appeared in Coterie I, no. 1 (May, 1919).
 
   Diwan Chaman Lall was an Indian politician, diplomat, journalist, and poet. The founding editor of the early Modernist literary magazine Coterie, as well as a writer and editor for the Bombay Chronicle, he authored multiple books, including Coolie: The Story of Labour and Capital in India (Oriental Publishing House, 1932). A prominent figure in the trade union and labor movements of twentieth-century India, he died on November 12, 1973.
 
 
 
 
   Это стихотворение находится в открытом доступе. Опубликовано в Poem-a-Day 22 января 2022 года Академией американских поэтов.
 
 
 
 
 
   Стихотворение "Расставание" впервые появилось в Coterie I, номер 1 (май 1919 г.).
 
   Диван Чаман Лалл был индийским политиком, дипломатом, журналистом и поэтом. Редактор-основатель модернистского литературного журнала Coterie, а также писатель и редактор Bombay Chronicle, автор нескольких книг, в том числе 'Кули: история труда и капитала в Индии' (Oriental Publishing House, 1932). Видный деятель профсоюзного и рабочего движения Индии двадцатого века. Умер 12 ноября 1973 года.
 
 
   Википедия:
 
 
   Чаман Лалл родился 30 октября 1892 года в семье Девана Бахадура Даулат Раи. Он получил диплом с отличием в области юриспруденции в Колледже Иисуса в Оксфорде , позже получил должность адвоката. в Мидл Темпл в Лондоне . Он работал журналистом, сначала в ежеквартальном журнале по искусству и литературе Coterie в Лондоне, затем редактором и главным писателем в газете The Bombay Chronicle .
 
   Лалл был основателем и первым генеральным секретарем Всеиндийского конгресса профсоюзов в 1920 году, позже став его Президент в 1927 году. Он зарекомендовал себя как лидер профсоюзов рабочих, занимая пост президента Федерации почтово-телеграфного союза, Всеиндийского союза рабочих телеграфа, Всеиндийской почты и R.M.S. Профсоюз, Всеиндийский союз работников прессы, Профсоюз железнодорожников СЗПП и Железнодорожный союз Европейского Союза. Лалл был членом Королевской комиссии по труду в Индии в 1929-1930 годах. Он рекомендовал сократить продолжительность рабочего дня промышленных рабочих и поднять минимальный возраст для приема на работу на фабриках до 13 лет. Он также предложил правительству предпринять шаги в этом направлении в соответствии с Конвенцией 1921 года, в которой говорится о том же. Он представлял интересы рабочих на первой конференции круглого стола в 1930-31 гг. Лалл был делегатом на конференции Международной организации труда в Женеве и возглавлял делегацию Индии на Монреальской конференции 1946 года. Как политик, Лалл был членом Центрального законодательного собрания сначала с 1924 по 1931 год, а затем с 1944 по 1946 год. С 1937 по 1945 год он был членом Пенджаба Законодательного собрания. В 1946 году Лалл стал членом Учредительного собрания Индии, через два года ушел в отставку. Позже он служил послом Индии в Турции с 1949 по 1950 год, а затем членом Раджья Сабха в 1950-х и 1960-х. Жена - доктор Хелен Хан, трое сыновей - Пракаш, Навин Пракаш и Рахул.
 
   Википедия site:livepcwiki.ru
 
  ***
  Anything can happen in this world,
   but I belong to the Lord...
 
 
 
 
 
  Jan. 13, 2022
 
 
  New Year Old Style
 
  ***
  When your mind is permeated
   with contemporary art -
  images of the world -
   even work at the house
  feels somewhat like a respite...
 
  It's all comparative...
 
  I was dissatisfied
   with some trips abroad.
 
  And now I'm mostly staying at home
   revising my photo archive
  and I seem to be happy...
 
 
  Jan. 13, 2022
 
  New Year Old Style
 
  ***
 
  Inspired by the PRELUDE "CLOUDS" of Alexander Kukhta
 
 
   Bits of emotions,
   bits of conditions and thoughts,
   my contemplations
   at different moments
   put into words
   and images
   that I see in the world...
 
   This is my life,
   which is strange
   and is waning...
 
   Yes, I miss something great...
   I don't mean things
   irreparable:
   my parents - in harmony,
   young and together,
   my father alive,
   all my brothers and sisters
   and me - with my first love...
 
   I only mean a lack
   in creativity -
   music,
   the melodies of my heart,
   which I cannot express
   in the living notes...
 
   I can hear them,
   but cannot record...
 
   When I leave this imperfect world...
   All the Benevolent Spirits!
   Rejoice!!!
 
 
   THERE I'll have
   all the three -
   the image,
   the note
   and the word...
 
 
   Jan. 13, 2022
 
 
   https://alevs4.wixsite.com/inner-life-mus/--1----1
 
  ***
 
  Yone Noguchi
 
 
  The faint shadow of the morning moon
 
 
  The faint shadow of the morning moon?
  Nay, the snow falling on the earth.
  The mist of blossoming flowers?
  Nay, poetry smiling up the sky.
 
 
 
   * * *
 
 
  Йоне Ногучи
 
 
  Бледная тень утренней луны
 
 
  Бледная тень утренней луны?
  Нет, снег, падающий на землю.
  Дымка цветущих цветов?
  Нет, поэзия улыбается небу.
 
 
 
  Перевела с английского Ольга Слободкина-von Bromssen
  ________________________________________
 
  ***
  ________________________________________
 
   Вечер.
   Катера на реке
   создают волны,
  и потом воцаряется Божественная Тишина...
   Белая птица (чайка?)
  парит высоко в небе,
   и серебряный самолетик
  сверкает на Солнце -
   Ангел...
  Кувшинки качаются на воде,
   деревья колышутся ветром,
  и мне жаль всех убитых, замученных...
   Но жаль и тиранов.
  Это счастье - давать людям радость познания!
   А разрушение есть разрушение...
  Неба в нем нет...
 
 
  30 июня 2022