Искусство преодоления зла

В своей книге Лифшиц показывает полную встроенность современного искусства и других форм протеста в капитализм. Моральное алиби современного художника: считать себя передовым, делая то же самое, что и остальные, работать на рынок. Презентуя себя как протестное и антибуржуазное, современное искусство потребляется как раз буржуазией, против которой оно вроде как протестует. Такова печально-ироничная судьба всего современного «протеста». «Художник, бросающий вызов обществу» – чисто мифологическая фигура, в мистерии которого очищается обыватель. Борьба с обывательщиной – вообще один из главных мифов обывателей: обыватель почитает свободу художника так же, как иные христиане почитают святых за добродетели, которых у самих почитателей нет и которые они и не собираются стяжать. Современное искусство – психологическая компенсация недостающей свободы (продается жест свободы, самой свободы нет, как нет и самого искусства). Современное искусство – форма утопического сознания, рожденная общественным бессилием что-либо изменить. Восхищаться «смелой» выставкой или арт-акцией, равно как и звать полицейских для разгона «безобразия», – бессмысленно: надо разрушить мир, где возможны такие выставки и их разгон полицейскими. Дело не в том, что современное искусство безобразно, а в том, что оно сознательно безобразно, в этом его художественная задача. Вопрос в том, почему такая задача ставится: кто и зачем растит «цветы зла» и в чем их обаяние. Современный художник мстит за безобразие современности. Красота есть то, что приносит наслаждение, то есть предмет желания. Желание отсылает к утопии, максимальной реализации желаемого. Создавая красоту художник критикует современное безобразие. Но если художник производит сам безобразие и не способен произвести красоту, значит мы имеем дело с кризисом самого желания: желать нам просто нечего, нет объекта мечтаний, нет веры в лучшее будущее, нет вообще никакого представления о будущем. Коллапсирующее безобразие искусства есть отображение коллапсирующих противоречий капитализма. Современное искусство, изображая безобразие современности, само это изображение полагает достаточной критикой, что не так. Подлинная критика свойственна подлинным шедеврам искусства: прекрасное произведение не только критикует то или иное «зло», изображая его, но и своей собственной красотой предлагает альтернативу этому злу. Но альтернативы-то никакой мы не видим, поэтому подлинное искусство более невозможно, лишь садомазохистское воспроизведение «критики». Подлинное искусство, безусловно, не боится зла и уродства жизни, но оно и не боится противопоставить им свою красоту. Данте написал не только «Ад» (при этом и «Ад» по форме своей прекрасен), но и «Рай»; подлинное искусство трагично в высоком смысле, то есть еще и прекрасно: Шекспир, Достоевский описывают глубины зла, но сами их творения — прекрасны. Капитализм превращает чувство разочарования в нем в идеологию разочарования. Быть разочарованным правильно и «продвинуто». На рынок выбрасывается продукция недовольства рынком. Прибыльно работает целая промышленность недовольства. Критика капитализма полностью интегрирована капитализмом и выгодно продается.