Коллеге Кате

У Альтова есть прелестный рассказик. Зрелая, опытная муха бесконечно бъется о стекло: разгоняется  как бомбовоз, и с размаху лбом (если у мух есть лоб). Рядом- открытая форточка. За этим сеансом мазохизма с интересом смотрит молодая мушка.
Наконец, когда муха-бомбовоз в изнеможении упала кверху лапками, молоденькая решилась спросить: зачем? ведь можно  в форточку и без мучений. Страдалица презрительно-жалостливо глянула на салагу: дедушка мой всю жизнь бился об стекло, папа бился и я буду биться.      
Когда я годами наблюдаю, как Вы бьетесь с начальством и пользователями за наше отдельское счастье, почему-то вспоминается этот сюжет, с той лишь грустной разницей, что вокруг Вас сплошная ватно-бетонная стена без никаких форточек. Поэтому без мучений не получается.
И пожелать Вам прилечь кверху лапками и отдохнуть тоже нельзя: кто тогда будет за
нас сражаться? Так уж хотя бы не бейтесь с такой силой,  не переживайте, пикируйте на врага, но в последний миг резко уходите: в отгул, в отпуск, в глубокий здоровый сон.
Пусть Ваше сердце бьется в ровном, едином ритме, хоть Вам и хочется угнаться за разными  ритмами: у внучков- свой, у детей, мужа и Чучи- свои.
Когда Жванецкого поздравляли с очередным юбилеем и сравнили с Островским, Гоголем и другими классиками, он сказал: я от них отличаюсь тем, что я живой.
Вы для нас в некотором смысле тоже классик жанра управления вагонным хозяйством, а главное- мастер хороших отношений  со всеми нами. А ведь мы, ох, какие разные!
 И Вы нам нужны живой-здоровой!  Будьте счастливы! Мы Вас любим!