Сорок восемь

Память детства лелеет каждый.
Вспоминаю я всё острей,
Как мне папа принёс однажды
сорок восемь карандашей.
Чудо-чудное! Сорок восемь!
Хватит их для картин сполна.
В них таились зима и осень, 
лето жаркое и весна.

В них моря полыхали синим,
шелестели леса листвой,
И оранжево-жёлтым ливнем
солнца лучики над землёй.
Бесподобный набор! Такого
получить даже не мечтал.
И теперь вот опять и снова
я без удержу рисовал.

Рисовал всё подряд и много,
ведь фантазии через край.
Вновь рисунок. И вновь в итоге
лишь листы успевай меняй!
Космос, море, собачки, дети,
кошки, домики у дорог…
Рисовал я – ну всё на свете.
Лишь войну рисовать не мог.

Не хотел рисовать я взрывы,
пушки, танки, огонь, стрельбу…
Пусть на свете все будут живы,
я спасаю всех, как могу,
В "Новостях", скажу без утайки,
Без тревог не бывало дня,
Ух, как пёрли с экрана танки
и казалось мне – на меня.

Получил, в общем, в раннем детстве
от войны я иммунитет.
Вот такое простое средство:
пацифизму – зелёный свет!
Но ещё был немалый казус
и секрет тех далёких дней –
В нём замешаны все и сразу
сорок восемь карандашей.

Сорок восемь цветов в подарке.
И секрет разгадать легко.
Сорок семь разноцветных ярких,
ну, а чёрный один всего.
Этим чёрным, я землю только
рисовал (вот таков расклад!)
А над ней возвышался стойко
колосков золотистый ряд.