Нескучная классика. Типа симбиоз

Жили старик со старухой
У самого синего моря,
Старуха была тугоухой,
Но деда гнобила с ним споря.

Они жили в ветхой землянке
Ровнёхонько тридцать три года.
Цветы да репей на полянке,
Ни чаек кругом, ни народа.

Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу;
Когда – то попал он на дыбу,
Она срок мотала за кражу.

Раз в море закинул он невод,
Пришёл невод с тиной одною.
В другой раз закинул он невод,
Пришёл тот с травою морскою,
А в третий раз кинул он невод,
Пришёл невод с рыбкой малою,
Но рыбка была не простою,
А рыбка была золотою.

Как взмолится рыбка златая
Да голосом то человечьим,
Старик сел, руками махая:
«Чур, чур!», - ей сказал на овечьем.

- «Ты бы старче пустил меня в море,
Дам тебе от меня любой откуп».
- Но старый в таком был ступоре,
Что лучше б предложила водку б:

«Откуплюсь только чем пожелаешь».
- Удивился старик, испугался:
«Вот, что значит без меры лакаешь,
Старый чёрт», - про себя заругался.

Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила:
«Не иначе на подходе непогода
И давление внезапно подскочило».

Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Буду сети ставить по феншую,
Чтоб не повернуться умом снова.

И бог с тобою золотая рыбка
Твоего мне откупа не надо,
А что здоровье моё стало хлипко
Так за всё, за прошлое награда.

Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе!»

Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо.
Острый слух вдруг прорезался в ухе,
А в руках забренчала посуда:

«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку – непростую».
- Молвил в бороду пряча улыбку:
«Всё подробно сейчас растолкую.

По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась».
- Говорил и дрожал голос шибко,
А старуха всё больше сердилась:

«Откупалась, чем только пожелаю,
Не посмел я взять с неё выкуп,
Вот балбес, теперь локоть кусаю,
Ты прости своего горемыку.

Так пустил её в синее море».
Старика старуха забранила:
«Сколько мыкать ещё с тобой горе,
Я и так с тобой старость сгубила

 - Дурачина ты простофиля!
Не сумел ты взять выкупа с рыбки
Далеко не известный всем Филя,
В позолоте теперь парень прыткий.

Хоть бы взял бы с неё ты корыто,
Наше повдоль совсем раскололось,
Жизнь с тобою слезами омыта,
Как же я на тебя напоролась!»

Вот пошёл старик к синему морю,
Видит – море слегка разыгралось.
Вспомнил гласность и Мишу, и Борю,
Как красиво тогда начиналось.

Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно старче?»
- Под настроил себя дед, как скрипку,
Вспомнил снова, как бабка вопила
И сказал, чтобы выглядеть ярче:

«Смилуйся государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Услыхала вражина – талибка,
Чтоб медведь наступил ей на ухо.

Не даёт старику мне покою
Надобно ей новое корыто
Наше то совсем раскололось.
- Не ждала тебя, старый, не скрою
У твоей ум короче, чем волос,
От корыта не будет Вам сыто».

- Отвечает золотая рыбка,
Осерчавшая, но не шибко:

«Не печалься, ступай себе с богом,
Будет Вам новое корыто».
Дед пустился к землянке бегом,
Всё мол выложу старой открыто.

Воротился старик ко старухе
У старухи новое корыто.
Почесал старик репу и в ухе,
Думал: «Всё». -  И на этом забыто.

Ещё пуще старуха бранится:
«Дурачина ты простофиля». 
- Сквернословит и матерится,
 Да по фене, да в боцманском стиле:

«Выпросил дурачина корыто!
А в корыте много ли кОрысти?
Воротись, скажи рыбке открыто
У тебя, мол ни капли нет совести.

Воротись дурачина ты к рыбке,
Поклонись ей и выпроси избу,
Не могло укачать тебя в зыбке,
Да скажи ей красиво, как Визбор».

Вот пошёл он к синему морю
(Помутилось синее море)
Посочувствовать некому горю,
Он и бабка – одни на просторе.

Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка спросила,
Хвостиком поигрывая гибко,
Плавниками двигая красиво:

«Чего тебе надобно старче?
В корыто подбросить Вам харчей?»

Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся государыня рыбка,
На меня старуха серчает
И ногами топает шибко.

Ещё пуще старуха бранится,
Не даёт старику мне покою,
Я сквозь землю готов провалиться,
Нет житья со старухой такою.

Избу просит сварливая баба».
- Отвечает золотая рыбка:
«ПодождАла с неделю хотя бы,
Ох шустра твоя бабка да прытка.

Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть; изба Вам ужо будет».
- Дед взбодрил себя ядрёным грогом,
Оставалось немного в сосуде.

И пошёл ко своей он землянке,
А землянки уже нет и следа,
Не знал старый о новой подлянке,
С ней старуха ждала уже деда.

Перед ним изба со светёлкой,
С кирпичной, белёной трубою,
 Нет лужка с худосочною тёлкой
 - Рекордсменка стоит по удою

Во дубовых из тёса воротах
Из Голландии в наших широтах.

Старуха сидит под окошком,
На чём свет стоит мужа ругает.
По корыту стучит посошком,
Во весь голос его проклинает:

«Дурачина прямой простофиля!
Выпросил простофиля избу!
Не входи коломенская миля!
А то посохом по башке брызну!

Воротись поклонись рыбке.
Не хочу быть чёрною крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».

- Пошёл старик к синему морю
(не спокойно синее море)
И жалко его, я не спорю,
Но как помочь старому в горе.

Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
Изображая улыбку,
Хотя её бабка взбесила:

«Чего тебе надобно старче?»
Худой стоит в драной епанче.

Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся государыня рыбка!»
А сам только, что не рыдает,
Ему неудобно и шибко:

«Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не даёт старику мне покою.
Видно, тёмною ночью приснилось,
Что была она девкой лихою. 

 Уж не хочет быть она крестьянкой,
Хочет быть столбовою дворянкой».

Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Ждёт дворянка тебя за порогом».
Старику от тех слов стало зыбко.

Воротился старик ко старухе,
Что он видит? Высокий терем.
На воротах, знакомый по зоне, по кликухе,
Эх вспомнить бы – Черен!

На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
А по жизни ведь пёрла непруха,
Повезло, как с наследством еврейке.

Парчевая на маковке кичка,
Жемчуга огрузили шею.
Доросла до блатной своей клички,
Барыня – что я вижу и зрею.

На руках золотые перстни,
На ногах юфтевые сапожки
И стоит наречённый наперсник,
Грязный, в рваных лаптях на дорожке.

Перед нею усердные слуги,
Она бьёт их, за гривы таскает,
Запрягает в телеги под дуги,
Старика же пока не ругает.

Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй барыня, сударыня дворянка!»
Говорит, а брюхо сводит с голодухи,
Щи варила то, пока была крестьянка:

«Чай теперя твоя душенька довольна?»
На него прикрикнула старуха,
 Ткнула посохом под брюхо, да так больно,
Аж во рту вдруг стало очень сухо.

Он пришёл в себя от этого скандала,
На конюшне, где служить его послала.

Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась;
Хотя дворней своей верховодит,
Но уж новой мечтой озарилась.

Только старый обвык на конюшне,
Как по новой его вызывает,
Прочихавшись в табачной понюшке,
Снова к рыбке его посылает:

«Воротись, поклонись рыбке конюх,
А иначе сгною не за понюх!

Не хочу столбовой быть дворянкой,
А хочу быть вольною царицей,
 Намотал дед под лапти портянки;
Не объелась ли старая пиццей.

Старик вдруг испугался, взмолился:
«Баба ты белены что ль объелась?»
Про себя крепко об матерился
И идти ну никак не хотелось:

«Ни ступить, ни молвить не умеешь!
Насмешишь ты целое царство.
Как ты смерд перечить мне смеешь!?
Я те вспомню младое ухарство».

Осердилась пуще старуха,
По щеке ударила мужа,
По-боксёрски добавила в ухо,
Порвала б да пока ещё нужен:

«Как ты смеешь спорить со мною?
Со мною дворянкой столбовою?

Ступай к морю, говорят тебе честью,
 Не пойдёшь, поведут поневоле».
Ошарашен старик новой вестью,
Век не думал дожить в такой доле.

Старичок отправился к морю.
(Почернело синее море):
«Придёт срок я её опозорю,
Петь заставлю в монашеском хоре».

Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка спросила,
Он заметил её колотило,
Кто играет, какую здесь скрипку?

«Чего тебе надобно, старче?»
Так спросила, ему стало жарче.

Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся государыня рыбка!»
Рыбка вроде бы и не серчает,
Но куда и девалась улыбка.
 
«Опять моя старуха бунтует,
Уж не хочет быть она дворянкой,
Через день почитай, что лютует,
Дворню порет чуть не спозаранку.

Хочет быть вольною царицей,
Чтоб она подавилась бы пиццей!»

Ошалев от сих слов рыбака,
Отвечает золотая рыбка:

«Не печалься, ступай себе с богом!
 - Про себя – чтоб споткнулся ты старый с порогом,

Добро! Будет старуха царицей!
Да воздастся за всё ей сторицей!»

Старичок к старухе воротился
Перед ним царские палаты,
Слов сказать нет, как он удивился.
На лохмотьях считая заплаты.

Свою видит в палатах старуху,
За столом сидит она царицей.
Ест из блюда стерляжью уху,
Подаваемую юной девицей.

Служат ей бояре да дворяне,
Наливают заморские вина.
Вина не из отходов и дряни,
Кубки из хрусталя, не из глины.

Заедает она пряником печатным,
Вкруг её стоит грозная стража.
Старику показалось занятным,
Ну не сон ли, не полная лажа.

На плечах они топорики держат,
Как увидел старик, испужался.
С неё станет, прикажет – прирежут
И зачем он в палаты подался.

В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!»
Да не раз и не два – не ленился,
А кругом, зло смотрящие лица:

«Ну, теперь твоя душенька довольна?»
На него царица не взглянула.
Старику стало грустно и больно,
Ведьма старая, хоть бы кивнула.

Лишь с очей прогнать его велела.
Оборзела, совсем обнаглела.

Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашей затолкали,
А тапёр играл на фортепьяне,
А вокруг так весело плясали.

А в дверях стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила,
Но царица их не поддержала,
Как бы ради праздника простила.

И народ то над ним насмехался:
«Поделом тебе старый невежа!
Ну чего ради ты так старался?
Чтоб она за добро тебя пежила.

Впредь тебе невежа наука
Не садился бы не в свои сани!»
Вот такая жизнь сложная штука
Протопил, но остался без бани.

Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась,
А старик за лошадками ходит,
Благодушный – мол бабка смирилась.

Нет! Царедворцев за ним посылает,
Старика отыскали и к ней.
Во дворец нехотя ковыляет,
С сожаленьем, оставив коней.

Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонись рыбке».
Но старик отвечает ей сухо:
«Тебе тесно в царицыной юбке.

- Не хочу быть вольною царицей,
 Хочу быть владычицей морскою,
- Не глупи, ведь и так всё сторицей!»
-Кричал дед, рискуя головою.

«Хочу жить в океане – море,
В океанском безбрежном просторе!

Чтоб служила мне рыбка золотая
И была бы у меня на посылках!»
Понял дед, что затея пустая,
Доведёт язык до смерти в ссылках.

Не осмелился больше перечить,
Не дерзнул поперёк слова молвить,
А старуха всё гонит и педочит,
Насмехается всё и злословит.

Вот идёт он к синему морю,
Видит на море чёрная буря.
Хуже нет: Настроенье в миноре,
Что втемяшилось чокнутой дуре!

Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стоит старый слезой глаза полны,
Свербят кости и ноют, и ноют.

Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка спросила:
 «Чего тебе надобно старче?
- Да старуху опять заусило,
Прости мою бабку – кандыбку!
Ведь в золоте вся, да вся в пАрче.

Смилуйся государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Что сказал ей – большая ошибка,
Ну кто знал, что живу с такой жабой.

Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою,
Порет слуг, ругает, рычит львицей,
Тяготится службою царскОю.

 Жить желает в океане – море,
 Чтобы ты сама ей и служила,
И была бы у неё на посылках».
Рыбку эта просьба удивила,
Видно, жить привыкла нищей в горе:
«Доживай на стиранных подстилках!»

Ничего не сказала рыбка
И нырнула в глубокое море.
Ждал старик, надеясь не шибко,
Не хотел пустым идти к ссоре. 

Долго ждал он у моря ответа,
Не дождался, к старухе воротился.
Жаль его, ни тепла, ни просвета
В царстве том; и бельём обносился.

Глядь! Пред ним его землянка.
На пороге сидит его старуха;
Доигралась с гранатой обезьянка
И на старуху бывает проруха.

Перед нею разбитое корыто,
Между строк что же, все-таки скрыто.

У молодых тех поучился бы старпер:
Во-первых, сам бы стал красивый, молодой,
А во-вторых, с тех молодых бы взяв пример,
Женился сам на рыбке золотой.
 
9 октября 2017г.