Юрий Ряшенцев

ЮРИЙ РЯШЕНЦЕВ
(род. в 1931  г.)

Ничего не видя и не слыша,
лягу у инжирного куста.
Между мной и Богом только крыша
из худого ржавого листа.
Я из-под навеса на дорогу
не гляжу — там та же мельтешня.
Есть сегодня, что сказать мне Богу.
Только он все знает без меня.
Пусть. И мой рассказ Ему не лишний.
Потому ль, что он Ему знаком,
так спокойно Он молчит, Всевышний,
над железным утлым козырьком.
Иверская, добрая икона,
значит, остается мне опять
уповать без всякого резона,
безо всяких жалоб уповать.

Корова

У пегой коровы, похожей на карту Европы,
покрытой снегами, такой недоверчивый взгляд.
Какие кровавые бойни, какие потопы
в коровиной памяти генной живут и грозят?
Ходила ль прабабка кормящей на транспорте Ноя,
козлу ль провокатору верила в смертном пути,
иль было в говяжьей судьбе приключенье иное,
но явен фамильный испуг.
                Прекрати, прекрати
смотреть на меня, будто предок мой на борт ковчега
тебя не пустил и козла не забил под конец.
И так уж Творцу на меня за «телегой» «телега»
идут, и похоже, что всем им поверил Творец.
Всё рушится в жизни. Всё рвется и там, где не тонко.
Остыла и дружба. Вконец оскудело родство.
О, дай мне обнять твоего озорного телёнка,
дай мне заглянуть в несмышлёные очи его!

***

Тяжелы проклятия у грозы,
а вот арка радуги так легка.
Слюдяное крылышко стрекозы -
лишь на миг, а кажется - на века.

О, раздумье тихого муравья…
Он, как Гамлет, медлит в раю берёз.
Уж не тот ли, главный для бытия:
быть не быть - решает сейчас вопрос?

А «не быть» - так просто: шагнёт сапог
или пташка кинется из листвы.
Где-то здесь и сказочный колобок
исповедался под носом у лисы.

Современников милых не узнаю,
улыбаюсь - встретив их на стезе -
муравью неспешному, муравью,
стрекозе пленительной, стрекозе.

***

У полдня с вечером пока ничья.
Крутой холодный кипяток ручья
гремит под окнами. И дикий март
хрустит сосульками. И дальний мат,
с раскатом ливневым гордясь родством,
не портит музыки, живой в живом.

Я счастлив, Господи! А Ты? А Ты?
Тебе приятно, что мы так просты,
что так беспечны, что для нас и крест -
лишь знак того, что и свинья не съест?

Кто отличит до роковой поры
восторг Господен от Его хандры…

А счастье смертного понять - пустяк.
Не Бог ли учит нас, что мы - в гостях?
В гостях что дорого? Очаг, уют…
О, как пред гибелью снега поют!
Как перед гибелью поют снега…
Как жизнь бессмысленна и дорога.