7. Столичный франт и дева-хромоножка

    Из начальных глав романа «Купеческая вдова»
        (предыдущий фрагмент «6. Идут любовники в разнос»
              http://stihi.ru/2022/11/24/5871)

В Санкт-Петербурге снять квартиру
Помог Евгению сосед.
Хотя Льву орден шёл к мундиру,
Кому на Счастье после бед
Легко Судьба права даст сладко?!
Чиновник среднего достатка
Растил молоденькую дочь.
Любил жену – она точь-в-точь
Имела в юности вид кроткий,
Как и у доченьки Элен.
Жене в наследство гобелен
Достался с птицей посерёдке.
Ту птицу звали Гамаюн.
Жаль, миф о Счастье не был юн...
          .           .           .
– …Легко ль одной, муж бессловесный,
  Жалеть убогонькую дочь?!
– Упрёков мне…мотив известный
  Твой жив?! Коль это довод – корчь
  Вновь жертву из себя бессрочно.
  Но эта практика порочна.
  Из всех детей Элен одна
  На то, чтоб   выжить,   рождена.
  Да, искалечилась о ножик!
  Зато единственно жива
  Из деток Вырубова Льва.
  Среди покойных… хромоножек
  У нас ведь не было, но всех
  Забрал Бог в детстве. Так что грех

  Корить судьбу, на дочку глядя.
  Хотя ребёнок шёл босой,
  Твои бессмысленны проклятья
  В мой адрес так же, как и в свой.
  Да, нож остался на пороге,
  Где стал причиной   бед   в итоге.
   Себя признал я дураком…
Опять услышала тайком
Элен родительскую стычку
И, закусив в сердцах губу,
Чтоб не вникать в их «бу-бу-бу»,
Ушла на улицу – затычку
От всех семейных частых ссор,
А их причиной не был вздор…

Уродство, жаль, не пуповина,
Не перережешь. Это крест.
А так ведь хочется ревниво
Войти достойно в ряд невест!
Гнезду родительскому в пику
Прильнуть бы к солнечному блику –
Прощай с печалями борьба!
Но грустной видится Судьба
И... априори в недостачах
Счастливых лет грядущий век…
…В столице нынче фейерверк.
Хромой девчонке не до скачек,
Однако из дому спешит.
Об угол стукнулась – шипит…

…Стыдишься слёз? От мира   спрячь  их.
Слезинки – Божья ли   роса?   Чих –
И сохнут слёзы прямиком.
Навстречу девушке красавчик
Сосед, пропахший табаком.
Как углядит её, так вскоре –
Всегда сочувствие во взоре,
Но не похож он на ханжу.
– Одни-с? Гулять? Сопровожу…
Она шла, тесно прижимаясь –
Так незаметней хромота.
Он словно нёс Элен, и та
Вся раскрывалась, не жеманясь.
С ним было весело? О да!
И хорошо, как никогда!

Пусть и неспешно, но гуляли
Они до самой темноты,
Как будто вместе пригубляли
В столице праздной суеты
День основанья Петербурга.
Держа под локоть, как супруга,
Не уставала щебетать
И в облаках полдня витать
Элен под взором кавалера…
…Она, влюбившись на ура,
В ночь не уснула до утра.
По спальне, как во тьме вольера,
Элен металась – сгоряча
Письмо писала при свечах.

Всю философию Амура,
Шарм из Души и головы
Девица в адрес балагура
Внесла пером: иду на Вы!
Изящным слогом лаконично,
Предельно, но и не цинично,
Пик откровения взяла,
Чтоб из-под ног ушла земля
В один момент у Жени лично
От необузданных страстей,
Чтоб рухнул он с письмом в постель.
Что в этикете неприлично,
То в экзальтации вполне
Всегда приемлемо вдвойне…

…Евгений чувственным лобзаньем
Покрыл листочки. Чья игра?
Под дверь просунутым посланьем
Он очарован был с утра.
Ужель Софи из Петергофа
Пошла с ним искренне на флирт?!
«В её страстях я – неофит».
          *           *           *
Евгений юношей смоленским
В   Россию   влился, был готов
В наивность следовать за Ленским
И наломать со   Ржевским   дров.
Поклонниц мог бы счесть он роем.
Среднестатическим героем
Остаться всё же предпочёл
Он, трезво видя, что почём. 
С кем надо, мог стать остроумным,
С иными – хмурым молчуном,
Но и в привычном, в чудном
Для всех он выглядел гламурным.
Евгений понял: к небесам
Взлетай со всеми, падай – сам.

Гордясь потомственным дворянством,
Умом играя непростым,
Он отдавал свой выбор яствам,
Доступным даже крепостным.
Его подход – другим наука.
На неприятеля, на друга –
На всех имел он твёрдый взгляд:
«Вот – волк, вот – семеро козлят».
Евгений, будучи поджарым,
Был ловок в малом и в большом,
«Шурша» стремительно во всём.
Он отдавался дружбе с жаром,
На благородство был горазд,
Не разбирая рас и каст:

Прослыл для многих другом старым,
Пусть кто-то был и мужикаст.
С героя друг имел всё даром,
Враг закадычный – должен красть,
Но это дело не простое.
Честь для Евгения – святое!
Он честь свою мог отстоять,
Суда не в силах просто ждать.
Друг – с   Богом   век! А   супостат   с кем?
Да, безусловно, с сатаной!
«В нас – рай земной! Сюда, за мной»! –
Евгений жил сужденьем штатским,
Но умным, чтобы дураку
Внушить… и дать отпор врагу.

Шалун изящней гренадёра
Пройдёт походкой «от бедра».
Уже не юный, а матёрый
Повеса выбрал град Петра
Для развлечений до утра.
Евгений истово, но редко
Молился, чтобы ночи в дни
Перетекали не с людьми
(так вообще), а с койкой – крепкой
И не скрипучей половиц.
Меняя страстных баловниц,
Встречал он утро всяко-разно.
Евгений выглядел потрясно,
Умно, по мнению девиц
И даже многих светских львиц.

«Наветы более, чем грязно,
Шлют на меня. Уйти на дно? –
Икал Евгений. – До маразма
Дошли все россказни давно.
На сочинительство на раз-два
Лихое общество гораздо.
Троим хватило бы вполне
Того, что брешут обо мне.
Мне импонирует миф слитно
С избытком даже чёрной лжи.
Отбил все шпаги и ножи.
Ещё бодрюсь ветрами флирта,
Но мне прискучит криво врать,
В морях распутства дрейфовать.

Прервут мой путь морские черви?
Бит во скитаньях мой рекорд
Сплошных невзгод и приключений.
Ты, Женя, блудный мореход.
От волн судьбы своей не квакай.
Пойму однажды, тронув якорь,
Что на борту он – лишний груз.
Когда я крайне разозлюсь
На флирт бескрайний, то причала
Мне по судьбе не миновать.
Придётся берег признавать.
Я на гитаре бы   бренчал,   но
Хочу петь деве соловьём…
Гнездо, коль буду зол, совьём».

…Лик светлый, словно на монете:
Самец безгрешным стал… с утра.
План на грядущее наметил
Герой до смертного одра:
Мети, мол, сходу и не мешкай.
Остался с детства сладкоежкой,
Не чужд был общего котла
И сладострастниц оседлал.
Что к сухофруктам, что к вареньям
Имея слабость навсегда,
Он и на женщин наседал.
Среди приятелей военным
сам предпочтение отдал –
Дни с ними чаще коротал.

С утра задумчиво-печально
Герой гляделся в зеркала.
Там оттеняла очи спальня,
Взор в зале – твёрд был, как скала,
А тело двигалось без спешки,
И в иронической усмешке
Кривились губы всякий раз,
Когда прищуривался глаз.
«Стал сам себя – сыча – коварней,
Дам отлучая от надежд.
Пресыщен плотью без одежд,
Глаза в дни разочарований
Без слёз, сухие, поутру,
Ища себе препону, тру.

Черствею, стало быть, старею?
Над уймой дев, что по нутру,
Как флаг, быть может, просто рею?
Нет личной воли на ветру? –
Грустил отчаянно Евгений,
Когда в итоге треволнений
Глаза из зеркала ему
Мысль утвердили: «По всему
Сам обретай определённость». –
Всю жизнь ли ждать, ругая дни,
Вердикт небесной стороны?
Одна короткая влюблённость
Вслед за другой… их часто ты
Жёг, ради ложной простоты.

От неба что приму за милость?
Сердечной   чёрствости   – стена…
Такой ли видится взаимность?! –
Евгений мысленно стенал. –
Пока вердикт мне не зачитан,
Любви – единственной защиты
Навеки от небытия –
Хочу без грешной прыти я.
Моя вторая половинка,
Узнай меня не в   судный   день!
Мне шлёт рутина-канитель
Упрёк: «В   любви   – твоя слабинка».
Взаимность с кем же мы должны
Считать не чем-нибудь блажным?

Смотрелся он холёным франтом
В глазах дурнушек и ханжей,
Ну а во флирте слыл гарантом
Страстей без острых виражей.
На поиск выйдя без отсрочки,
Из дневника он вспомнил строчки:
«Сыщу в земной рай днесь врата, –
Евгений скукой не страдал,
Играли краски дел сердечных:
От тёмных в ночь до светлых днём. –
Огнём страстей… все полыхнём!
Приезжих женщин или здешних –
Кого любить, не всё ль равно!
Но злых погоним скоро вон».

Евгений, сонный до забвенья,
Взбодрился встречей с парой дам.
От гениталий доза рвенья,
Как дань распутным городам,
Передалась мужской гортани,
И соловьем пел ухарь Тане,
А Маше выдал мадригал.
Второй мужской мозг подстрекал
Захороводить двух подружек.
Но в половодье мост река
Залить способна не слегка.
От лести, как от погремушек,
Умчались дамы – обе враз.
Вслед ухарь злился без прикрас:

«Дерзать – мне дайте   волю,  братцы,
И я внесу на аналой
Обычай заново влюбляться,
Но не в предмет любви былой.
А нет – так с долей святотатства
Я наскочу, как   супостат,   став
Вам конкурентом в той любви,
Что для себя искали вы!
И в духе всех уловок вражьих –
Не всё лишь мёд и сахар ем –
Необратимо в свой гарем
Сведу пустоголовок ваших.
Должны, мне хлопнув дверцей вслед,
Выть вы: «Проклятый сердцеед»!

Подобно шейхам и султанам,
Иметь гарем на много тел
И жить бы вечным Донжуаном!
Кощеем я бы не хотел…
К чему мне, ежели признаться
Сундук монет и ассигнаций!
Красавиц дивных до хрена,
Но за двумя или тремя
Не по уму мне наспех гнаться.
Они же мне не   ставят   сеть,
А я рискую окосеть:
Глаза устали разбегаться.
Эх, Женька, в зеркало взгляни.
Глаза сверкают, как огни!

Ты – точно в плане флирта гений, –
Хохмил с раскатанной губой
Самоуверенно Евгений
Наедине с самим собой. –
Носить бы крылья мне, как ранец!
К любой из тающих избранниц
Ты напрямую, словно лев,
Крадись, ничуть не обнаглев,
Неотразимо-деликатно
На мягких лапах, ибо кот
Ведёт по плану свой подход:
Раз – к сердцу, а к постели – кратно…
Ты – лев и кот в одном лице,
А не Кощей с иглой в яйце.

Гитарных струн не жаль на ноты
До тонких нитей источить.
Стать музыкантом не   дано –  ты
Рви, чтобы   блажь   разоблачить.
Войти бы в нотный миф и   там   бы
Петь милым девам дифирамбы! –
Мечтал Онегин – тот герой,
Кого встречать нам не впервой. –
Ужели век маразматичный
Меня принизит до толпы?
Я поверну тогда стопы
К нескучной   книге   романтичной,
Где о любви искать новьё –
Вернуть бы   время   вспять своё.

Кто уподобил книги дару
Небес, те мне родней родных», –
Онегин в руки взял гитару. –
Читать, играть без выходных
Он не планировал годами,
Но мог земной отдаться даме
И ей дарить игру страстей,
Когда б не гнали из гостей.
Да где при здравом-то рассудке
Его могли бы принимать,
Словам внимая, обнимать,
Пусть и не полные, но сутки?
Родня восстанет и к тому ж…
Смотря какой у дамы муж.

Герой задорого шил брюки
И фрак – попробуй, оцени.
Отдаться, лишь бы не со скуки,
Злу политической возни
Он умудрился в лучшем виде,
И Пушкин, русский наш Овидий,
Ославил одой, говорят,
Крутой онегинский наряд.
Евгений в нём ходил к масонам.
Но был ли сам одним из них?
К их дочкам шастал как жених.
Неравнодушен был к их жёнам.
Масоны числились в друзьях,
Но с ними лез он в гору зря.

          (продолжение в http://stihi.ru/2022/12/25/7402
               «Вы – Ржевский и лихой герой войны»)