Из поэмы Потэты-2 22

Сюжет пронизан странным духом,
но нет души в его стихах.
Советский хаос тяжким слухом
улавливается, дикий страх.
О том сказать не может прямо,
но миф рисует он упрямо
о счастье, времени вождей,
преступно-памятных идей.
О! как, Поэт, упал ты низко.
Зачем клевещешь на страну
за помощь в ту ещё войну.
Манхеттен не по праву близкий
в космический суровый век.
Какой ты подлый человек!

Хабалке МИДа пригодился
сафроновско-гэбистский стих.
В гробу он даже возгордился.
Не зря он в МИДе-то возник:
Чтобы доклады делал Сталин,
Как будто бы они из стали.
Звучали сегодня слова,
раздухарилась вновь Москва.
Вэ Маяковский с коммунизмом
там взгромоздился выше всех
для переборов и утех,
которые, как сон, капризны.
Ты в коммунизме весь увяз,
наверное, подействовал тот сглаз.

Всё было, может, с перепою,
попал, как видно, под обвал.
Всех "быкомордою" толпою
Владимир Маяковский звал.
Не скверно, всё-таки неверно.
Преодоленье было терний
от революции до зла
кровавая пурга мела.
Ты "лесенки" изобретатель,
не думал, даже не гадал.
Но год безумия настал –
почти что каждый подражатель
по "лесенке" бредущий вниз,
как будто отвергает жизнь.

"Какую нужно сверхотвагу –
не дрогнуть чтоб и отвести
от Мира атомную шпагу
весь гонор и к нулю свести!" –
Поэт воскликнул, между прочим,
тот круг, конечно же порочен. –
Неподражаемость стихов,
не уяснил ты, что ли, Львов?!
Его все ПА столь интересны,
что хочется о них сказать:
– Не надо вроде бы пенять,
да и стихи его не пресны.
П. Антакольский театрал,
он поэтизмов перебрал.