Свои тараканы

В месте, где река Ишим изливает свою мутную душу в обход продолговатой формы острова, чаек немеренно. Носятся они, как угорелые, в разных этажах атмосферы, своими истошными криками разрывая в клочья маслянистый августовский воздух.
Однажды одна из них, атакуя на лету мою блесну-колебалку, нарвалась своей шеей на мою невидимую глазу леску, в петле которой и запуталась. После аварийного приводнения чайка истошно забила по воде своими белоснежными крыльями, задавая не критическую нагрузку моему удилищу.
- Да как вообще такое могло случиться? - негодую я.
Ветер, снисходительно похлопывая меня по плечу, отвечает:
- Это река, детка, у нее "в голове свои тараканы".
Детка, то бишь я, без фанатизма, дабы ненароком не затянуть петлю на нежной птичьей шее, протаскивает чайку на травянистый участок берега. Приблизившись к ней, правой рукой прижимаю бархатистое на ощупь тельце к земле, испытав при этом невероятное тактильное наслаждение. Свою левую руку осторожно приближаю к ее желто-клювастой мордашке. Неожиданно получаю резкий тычок по своим пальцам. "Ты ж моя маленькая бестия! Ещё и огрызается", - изрекаю я и, на всякий случай, убираю кисть правой руки "от греха подальше". На безопасном расстоянии от пленницы раскручиваю концы заарканившей птицу лески. В конце концов чайка высвобождается и улетает к кружащим неподалеку в небе сородичам. Что она при этом кричала на своем птичьем языке, кто ее знает. Это река, у нее "в голове свои тараканы".