Хлопая

По местности, выражениями пересечённой,
где каждое знакомо, и не признается - чьё оно,
караван-цепочка букв кочует без устали.
Те, что срываются - становятся устными
и улетают - кто чем умеет хлопая;
любую тут же заменит копия.
Тридцать три богаты́рини легендарного рода
неизвестно откуда: свыше? вынесли во́ды?
Сколько они прекратили побоищ земных!
Сколько случилось за них…
Слышишь? сливаются произвольно
из тишины и звона,
видишь? срастаются зёрнами
откровений, недопониманий
или по зову money
без "абракадабра", "да здравствует", без "аминь"...
(так горит до поры недотрога-цветок бальзамин,
чтобы вскоре пойти по рукам, на холсты и в гербарий)
Приобретают оттенок вербальный,
одарённые светом добьются прописки в книжице
- и дальше пойдёт караван;
кого-то околдовал,
для других незаметен, для третьих - не движется.
Hе дремлет тысячy лет инквизиция
- но дальше идёт караван,
пульс то размерен, то рван.
Заморочит его мираж, и задержит, свернувшись калачиком, холм.
Во́роны на диалекте плохом:
"No pasaran!"
A всё дальше зовёт караван;
оживлённый безудержной свитой из нот,
стремится за горизонт