Из поэмы Поэты-2 19

За две печатные страницы –
пять тысяч долларов – за лист
желает загрести столица…
…все игроки ей дружно: "Вист!"
Идя ва-банк, всегда рискуют,
но светлый выход всё ж рисуют.
Танцуя польку на гробах,
вы остаётесь на бобах –
столица прибыль изымает,
растёт она и вдоль, и вширь.
Прирост её – моя Сибирь.
В глаза не смотрит жертве Каин,
он не Иуда вам, какой.
Он твердокаменной рукой

сгребает накопленья ваши
и всё бросает на террор,
и на гробах погибших пляшет,
и у него туманный взор,
полуулыбочка с ухмылкой,
размеренная речь, но с пылкой
надменной лёгкостью, как мат.
И все ему кричат: "Виват!"
Он, между прочим, поправляет
и в позу льва встаёт порой.
Своею занятый игрой,
не говорит, а будто лает:
"Министрам уж понять пора,
кричать всем надо мне: "Ура!"

Под индевелую я струнность
советский вспомнил балаган
и первых лиц страны безумье,
в речах пространных всё туман
стелился обещаньем блага
Земному Шару за полшага
от злой безнравственной войны,
не стало ни одной страны
война бы где не бушевала,
не истреблялся бы народ
и танки двигались вперёд
и пламя битв. Им выжигало,
остались жёны без мужей.
И безотцовщина детей

гуляла по Земному Шару.
Владимиру-то повезло.
Отец прошёл всю эту свару –
он выжил "всем смертям назло" –
по точной формуле Поэта
прошёл все испытанья Света,
прошёл эНКаВэДистский Ад
с наружной стороны оград,
отменным вскоре став службистом,
горел он в доблестном огне
на необъявленной войне,
неординарным был чекистом
армейский смелый офицер,
хоть без изысканных манер.