Странник и фея

Непроходимыми тропами длинными
Шёл не спеша чудак.
Компас — ладонь с паутиною линий,
Полупустой рюкзак.

Он улыбался глазами-звёздами —
Небом подаренный свет.
Был для других целиком неопознанный,
Малодоступный объект.

Но всякий раз, когда новый скиталец
Носом клевал в тупик,
Он помогал найти карту в кармане,
Ясности вскрыть тайник.

Вмиг доставал из сердец наконечники
Ядом пропитанных стрел.
В душах рассеивал противоречия,
Новый даруя удел.

Был самым верным у правды стражем,
Губителем острых вил.
Счастья рецепты выписывал каждому,
А свою боль хранил...

Боль от огромной давнишней потери,
Опустошившей его.
Боль, что в душе за железной дверью
Скрыла любви полигон.

И никого не хотел с ней знакомить,
Ношей тяжёлой грузить.
Враз притворялся несносным изгоем,
Стоило только спросить.

Прятал проклятую даже от милой
Сердцу большому его.
Сколько б она по пятам ни ходила —
Не говорил ничего.

Девушку эту из пасти дракона
Он в одиночку достал.
И, обнаружив, что к магии склонна,
Феей своею назвал.

Странник учил её распоряжаться
С мудростью даром своим.
И, хоть успел крепко к ней привязаться,
Близко не подпустил.

Советовал фее разыскивать счастье,
Что дожидалось её.
Девушка верила слову мастера
И со своим огнём

Бегала, искрами всех озаряя,
Глядя по сторонам.
Только внутри её светлое пламя
К его тяготело глазам.

Однажды не выдержал натиска спутницы
И приказал: — Уходи!
Сильней маховик здесь уже не раскрутится,
Выполнен твой норматив!

— В желудке моём сей бубнёж вызывает
Несанкционный протест, —
Ответила фея, с сарказмом вздыхая. —
Я ж здесь для тебя — есть!

— Зараза! С тобою законы преступишь!.. —
Взорвался, но сразу затих. —
Исчезни, клянусь, ты другого полюбишь.
Так лучше для нас двоих.

Девушка скрылась. В полнейшем принятии
Дорогой своею пошла.
Лишь память о самом последнем объятье
Хранила мужчины душа.

Но боль не позволила снова поверить
Теплу её любящих рук.
Остались закрытыми толстые двери,
Вернулся бесцветный досуг.

А сколько минуло с тех пор, не считается,
Время не разобрать.
Чувство, что жизни нарушена матрица,
Ещё называют «скучать».

Чувство потери, когда при себе всё.
Гаснут внутри светлячки,
И на вершину один вознесённый
Крест непосильной тоски.

Но прикасаясь к губам, сигарета
Опять начинает дымить.
Однажды явились к волшебнику светлому
Несколько скорбных лиц.

— Солнце покинуло нашу планету.
Украла его ведьма-ночь! —
Молвил мужчина сорокалетний. —
Странник, сумеешь помочь?

— А разве не сумерки просто повисли? —
Спросил у пришедших он.
— В полдень расклад этот явно немыслим!
Взгляни-ка на стрелок уклон.

Внезапно смекает чудак-тунеядец,
Что несколько суток подряд
В постели безвылазный был постоялец.
И крошек посыпался град —

Убрал их с груди он без долгих раздумий
И тут же отправился в путь,
При этом гадая, как благоразумней
Игру гадкой ведьмы свернуть.

Зашёл по дороге за добрым советом
К учителю и мудрецу,
Который когда-то открыл ему светлое,
Смахнув с него смерти пыльцу.

— Не выйдет твоя удалая затея:
Тобою потерян был ключ.
— О чём ты? — спросил ученик, холодея. —
Скажи напрямую. Не мучь!

— Другого тебе не найдётся ответа.
Ты знаешь... — промолвил старик.
— Заслуженно. Сам я такой же зловредный
Ослиный бываю двойник.

Оправился странник навстречу злодейке...
Иной разве был вариант?
Меч славный, коня получил от людей он,
Чьи очи надеждой горят.

Воровка светило запрятала в доме.
Ей демон верховный шептал,
Что люди придут и в нижайшем поклоне
Попросят кончать криминал.

«А ты прикажи им взамен отдать души
Во славу почтеннейшей тьме.
Условия жёсткие примут послушно,
Ведь смерти боятся все!»

И ведьма злонравная звёздного часа
Ждала, представляя себе
Просящих её о пощаде. Напрасно...
Явился чудак на коне.

Она удивилась, но не растерялась.
Не зная давно мужика,
Без правил играла, без чести сражалась,
Страстей вызывая накал:

То огненной молнией метко стреляла,
Выскакивая за спиной,
То дикой своей красотой соблазняла,
Рассудок туманя мужской.

Энергий запасы борца истощила —
Упал на колени. Поник...
— Чего загрустил, светоносный душнила? —
Знакомый послышался крик.

Тут странник в мгновенье одно встрепенулся,
Свой взгляд поднимая с земли.
На голос пронзительный он обернулся
И видит: девчонка стоит,

Которую гнал от себя так усердно,
Желая ей лучшей судьбы.
— Чего не позвал? Возомнил, что бессмертный?
Ума налицо дефицит.

— Не жмёт ли корона, всех язв королева? —
С улыбкой блаженной спросил.
— Пока в самый раз. Я скучала безмерно... —
Здесь голос стал мягок и мил.

— Я третьей не против побыть между вами,
Но знайте: обоим не жить.
Сражайся же, фея, раз боги прислали! —
Взялась злая ведьма грозить.

— Безумная стерва, ты путаешь роли!
Я вовсе не воин. Я — ключ.
— Ты ключ? — удивлённо волшебник промолвил.
— Так ведь даже конь, что дремуч,

Подумал немного и сразу всё понял! —
Звеняще смеялась она.
И следом за ней в диалог вступил конь:
— Я это просёк тогда,

Когда ты трепался один сам с собою!
— Ты что же, умеешь болтать? —
Дивился чудак аномальному сбою.
А ведьма давай хохотать!

— Возьми моё сердце! — промолвила фея
Любимому своему. —
Не думай, а чувствуй! И лучше быстрее!
Чтоб свет обезглавил тьму.

— Но как же ты будешь без сердца, родная? —
Оторопел чудак.
— Когда не рождался, то не умираешь.
Ты сам говорил мне так...

Подумал боец и свершил то, что нужно.
Жаль, знанье — для боли не клеть...
В нём был ураган светлой силы разбужен,
Но фее теперь не взлететь.

Как дар от возлюбленной принял странник —
С дверей внутри пали замки,
И потенциал для раскрытия занял
Души проводные витки.

Запал ярый ведьмин за миг растворился,
А после — и тело её.
Заколдованный меч не искал компромиссов.
Зло кануло в небытиё.

Теперь надо солнцу устроить свободу:
Окутала наледь весь мир!
Тюрьма, где звезды угасали диоды,
Неприступный имела тыл.

Не видно замков на воротах темницы.
И как эту крепость открыть?
Рука чудака начала вдруг светиться,
Что сердце сумела добыть.

Почувствовал, как наполняется вакуум
Вселенской внутри пустоты.
Поверив любви, осознал бедолага:
Затягивал зря жгуты.

Искал в путешествиях долгих ответы,
Спускался в глубины души...
Но желанным ключом для сознанья рассвета
Были сердца её рубежи.

Спугнув навсегда птиц назойливой боли,
Он прикоснулся к стене —
Тюрьма испарилась, и солнце святое
Вернулось на небо к себе.

Животные разные, люди и боги
Бойцу возносили хвалу.
Но привкус победы герою был горек:
Нет феи его наяву.

Сбежал, не собрав предназначенных лавров,
Их принял тщеславный конь...
Легко был пропущен подмен экземпляров
Ликующей громко толпой.

— Всё равно им, кому беззаветно молиться,
Важен присутствия факт... —
Рыцарь вздохнул, над любимой склонился,
Скорбя, совершенно размяк:


— И стоило ЭТО души твоей светлой?
Весь мир превращён в казино:
Блестит, да и шансы дают перманентно.
Семёрки не редкость, но

За победным, ласкающим уши звоном
Новый потребуют ход,
А иначе пошлют ночевать у перрона,
Заберут пропускной штрих-код.

Лишь то, что внутри человека хранится,
Никуда никогда не сбежит.
У цены содержимого нету границы...
Я отдал напрасно жизнь

Той женщины, что наполняла любовью
Меня, вдохновив созидать.
Не могу я теперь оставаться спокоен... —
Он слёз не сумел удержать.

— Во-первых, с душой моей полный порядок!
Разнылся, как слабый пол! —
Возмутилась внезапно ожившая рядом. —
Во-вторых, то не твой прокол,

А пришедшее ценности собственной знанье!
Ты принял мою любовь,
Что хотел отослать к телу более раннему,
Несмотря на бурлящую кровь...

Дай сказать! — строго фея попытку прерва;ла
Чудака что-то ей пояснить. —
Два часа в тишине для меня — как отрава:
Адски трудно не говорить!

В-третьих, спас ты не просто какой-то народец,
А планету родную свою,
Куда души веками учиться приходят.
Не зря тебе песни поют!

Странник отнёсся крайне скептически
К значенью девичьих слов,
Но знал: с ней нельзя спорить категорически —
Недолго наделать грехов.

И правда была в её речи постсмертной.
Остался последний вопрос:
— Почему ты жива? Я же вытащил сердце!
Поклясться в этом готов!

— Что тобой без расчёта и с добрым умыслом
Отдано — с плюсом вернёшь.
То не жертва, когда деликатным кружевом
Дополняешь вселенский чертёж, —

Загадочно, с чувством собственной важности
Громко вещала она.
— Дурная ты просто! А спонсор у храбрости —
В горячке бурлит голова... —

Смеялся волшебник над юною феей. —
Всё верно в твоих словах,
Да только лукавишь. За славной идеей
Скрывается личный страх.

— Ты прав! — Поднимаясь, в глаза заглянула
Пронзительно и глубоко. —
Три жизни в исканьях бесплодно минуло,
И эту сочла тупиком

Уже, но внезапно тебя повстречала.
Почуяло сердце беду,
Внутри беспокойство металось шакалом...
Боялась, тебя заберут,

Поэтому без промедленья явилась... —
Коснувшись его щеки,
Фея открыла свою уязвимость,
Смятению вопреки...

Сожжённое в битве бескрайнее поле
У ног начало зеленеть,
Когда свою фею чудак крепко обнял...
Так жизнь победила смерть.

***
Не будет в конце воспеванья морали,
Занудства и так беспредел.
Про «счастливо-долго» прекрасно все знают:
До первого храпа раздел.

События в сказке — не приступ фантазий,
То азбука всяческих зол:
Находчиво лики свои приукрасят
И тянут к себе под забор.

Но каждый имеет достаточно силы
Бесью; учинить геноцид.
И, как бы сейчас ни звучало сопливо,
Любовь за победой стоит.

С ней ясно увидишь, и дальше нетрудно
Грешкам обесточивать сеть.
А вот интересно: в истории чудной
Их сколько сумел разглядеть?