Уборка

Выбиваю я коврик души.
В сердце двигаю тайные ящики.
Обронил что-то, дядя, похерил ли,
вдруг приспичило срочно чего?
Ожиданьем себя не смеши!
вновь отыщешь лишь хвори, болячки, и,
лишний раз загрустишь над потерями,
некрасиво морщиня чело.

Ни к чему оживлять адреса
и маршруты, к ним некогда ведшие,
ф.и.о., клички, приметы особые:
близких телом иль делом существ.
Нынче засуха на чудеса –
столь давно, бесполезно отцветшие,
так и те, были опытно-пробные,
да и ты – большей частью не трезв.

Всё ещё норовишь доказать
уникальность свою идентичную?,
до сих пор ищешь внешние признаки 
непохожести некой на всех?
может, «главное» вслух досказать,
самобытность явить эксцентричную –   
подмывают гордынь прежних призраки,
посулив пониманья успех?

Эх, когда ж, наконец-то, поймёшь:
это, тут, не работает в принципе,
здесь иные законы и правила,
под себя их не перекроишь.
Счастлив будь – пусть ни ах, но «живёшь»
не совсем уж в глубинной провинции,
при хибаре, что бабка оставила,
и с мечтой, мол, ещё пошалишь…

А уборка в себе – польза сплошь!
надо было бы чаще выкидывать
мусор, хлам, весь балласт, там копящийся
мёртвым грузом, в формате обуз,
оттирать многослойную ложь,
да не рваться старьё реставрировать –
форс линяющий, норов лоснящийся,
гнать взашей разных «фей», всяких «муз»!

Не в канун, вроде, праздных сует,
размалёванных красными датами,
не за-ради к порядку готовности,
не заздравного сборища в честь,
тщусь опять навести марафет
в мыслях скомканных, с сертификатами
прикладной и наследной греховности,
умудрившейся мне надоесть.

Чересчур поздновато, небось,
увлекаться тотальной уборкою,
стариною тряся раритетною –
антикварно-винтажным быльём?,
мрачно глядя: на зависть, на злость,
на апломб, громоздящийся горкою,
на корзину предельно приметную,
с недождавшимся стирки бельём…