Heather Ale. Ву Robert Louis Stevenson, перевод

Heather Ale.
Ву Robert Louis Stevenson (1890)
A Galloway Legend , перевод


From the bonny bells of heather
They brewed a drink long-syne,
Was sweeter far than honey,
Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
And lay in a blessed swound
For days and days together
In their dwellings underground.

There rose a king in Scotland,
A fell man to his foes,
He smote the Picts in battle,
He hunted them like roes.
Over miles of the red mountain
He hunted as they fled,
And strewed the dwarfish bodies
Of the dying and the dead.

Summer came in the country,
Red was the heather bell;
But the manner of the brewing
Was none alive to tell.
In graves that were like children’s
On many a mountain head,
The Brewsters of the Heather
Lay numbered with the dead.

The king in the red moorland
Rode on a summer’s day;
And the bees hummed, and the curlews
Cried beside the way.
The king rode, and was angry,
Black was his brow and pale,
To rule in a land of heather
And lack the Heather Ale.

It fortuned that his vassals,
Riding free on the heath,
Came on a stone that was fallen
And vermin hid beneath.
Rudely plucked from their hiding,
Never a word they spoke:
A son and his aged father—
Last of the dwarfish folk.

The king sat high on his charger,
He looked on the little men;
And the dwarfish and swarthy couple
Looked at the king again.
Down by the shore he had them;
And there on the giddy brink—
“I will give you life, ye vermin,
For the secret of the drink.”

There stood the son and father
And they looked high and low;
The heather was red around them,
The sea rumbled below.
And up and spoke the father,
Shrill was his voice to hear:
“I have a word in private,
A word for the royal ear.

Life is dear to the aged,
And honour a little thing;
I would gladly sell the secret,”
Quoth the Pict to the King.
His voice was small as a sparrow’s,
And shrill and wonderful clear:
“I would gladly sell my secret,
Only my son I fear.

For life is a little matter,
And death is nought to the young;
And I dare not sell my honour
Under the eye of my son.
Take him, O king, and bind him,
And cast him far in the deep;
And it’s I will tell the secret
That I have sworn to keep.”

True was the word I told you:
Only my son I feared;
For I doubt the sapling courage
That goes without the beard.
But now in vain is the torture,
Fire shall never avail:
Here dies in my bosom
The secret of Heather Ale.”

Вересковый эль

Из вересков породы
Был создан эль один,
Гораздо слаще мёда,
Сильнее крепких вин.
Его варили гномы
И с пеной на устах
Валялись на соломе
В подземных городках.

Король шотландский ярый
Явился в те края
И выгнал медоваров
Из мирного жилья
Как стадо, через балки
К подножью красных скал,
А мертвых тел останки
В предгорьях разбросал.

Лето пришло в долины,
Вереск в цвету стоит,
Не варится эль любимый,
Старинный рецепт забыт -
Никто его тайной силы
Не выдал, не передал,
Лишь крошечные могилы
Усеяли склоны скал.

Король в накидке алой
Катался в летний день,
Где пчёлы распевали,
Снуя из света в тень.
Правитель сдвинул брови
И страшно побледнел,
Цвет вереска - цвет крови…
Так кто же сварит эль?!

Везение! Вассалы,
Порыскав во весь дух,
Нашли укрытых в скалах
Последних гномов двух.
Их вытолкали в спины
На воздух голубой.
Старик с подростком-сыном
Предстали пред судьбой.

Король с седла как с трона
Их взглядом пепелит,
А пара бедных гномов
Согнулась до земли.
«Ну, вот что, паразиты,
Я слово Вам даю,
Что за рецепт напитка
Вам жизни сохраню»!

Отец и сын стояли,
Глядели вверх и ниц,
И верески пылали
В огнях морских зарниц,
Но тут ответил старец,
Повысив голос свой,
«Король, позволь остаться
Наедине с тобой!

Жизнь дорогА и старым,
В гордыне проку нет-
Известен медоварам
Таинственный рецепт».
Стал голос воробьиным
У карлика ручьём:
«Но, вот боюсь, что сыну
Приказ твой нипочём.

Для юных все не важно,
И смерть для них пустяк,
A мне бесчестным страшно
Быть для него итак.
Веревкой, да потолще,
Свяжи и сбрось в кювет,
Тогда мне будет проще
Поведать свой секрет».

Схватили стражи сына,
Петлею оплели,
И, удавивши сильно,
Спихнули со скалы,
Как скрыли тело воды
Тяжелых серых волн
Отец смотрел довольный…
Теперь последний он!

«Вот видишь - был я правым,
Когда тебе сказал,
Король, дурную славу
Я в людях не сыскал!
Теперь от пыток страшных
Могу я умереть -
Никто уж не расскажет
Великий наш секрет!»