Живи, страждущий. Повесть. 80-е годы. Глава 7

   

                (Реквием по умирающей стране. 1988 год)

    А отключенный мир тем временем жил. Успокаивал разгоряченную поверхность своего тела и никогда не приходящие к миру внутренности его, обмывал росой пот с листьев и травинок, набирался разума у вечных мудрых звёзд, и окутывал Человека сырой ночной прохладной. Так что когда он проснулся, то трясся от озноба и обречённости своего спокойствия.
    Но когда он проснулся, обречённость пропала. Он вспомнил где находится и, экономя время, отведённое жизни, вновь зашагал вдоль обрыва, заглушая ходьбой дрожь.
    Шёл легко и бодро, впервые отдохнув за долгий путь. Ни что не мешало, не цеплялось за ноги. Прямо с утра палило солнце, прогревая Человека.
    Он продвигался быстро. Смотрел по сторонам, выискивая следы возможного пребывания людей, веря, что скоро дойдёт до цели. Он бдительно наблюдал окружающее, а когда посмотрел под ноги и увидел, что идёт по изрядно вытоптаной тропе, то не обратил никакого внимания. Но информация потихоньку двигалась к голове, и на очередном уклоне Человек остановился. Недоуменно посмотрел вниз и прикрыл глаза рукой. А когда открыл, тропа была на прежнем месте и виляла до другого холма, скрываясь за ним.
    Он сорвался с места. Кусты и деревья, бесполезные, мелькали мимо, теперь не представляя никакого интереса. Жизнь надежды в Человеке забурлила, выплескиваясь за края общепринятых норм. Он несся не замечая ничего вокруг.
    Тропа вела  и вела. Раз за разом спуск смеялся подъёмом, несколько холмов оказались позади, а она все раскручивалась перед ним, непременно обгоняя Человека.
    Радость открытия, отликовав, немного притупилась, позволив прийти в себя,
успокоиться до реального человеческого восторга. Он сбавил ход и, задыхаясь перешёл на шаг. Сердце колотилось в груди и висках по-прежнему бешено, не умея так резко сменить темп. Наверное оно торопилось быстрее настичь людей, но Человек был против этой угробляющей гонки.
Под своими ногами он видел и даже трогал следы босых человеческих ног. Он смотрел вниз, стараясь определить хозяев следов, кто они, как выглядят. Ему не терпелось увидить их, увеличивал шаг, переходил на бег, но быстрее уставал. Сейчас эйфории, защищавшей от усталости, не было.
    Природа постоянно менялась. Мимо проплывали новые и новые растения, о существовании которых Человек и не подозревал. Природа праздновала. Человеку казалось, это вечный праздник, недопразнованный там, наверху. Вся радость, все благополучие, миновавшие его там, ожидали здесь. И почему-то верилось, здесь по другому не бывает, что эта земля для того только и предназначена, чтобы растить радость и спокойствие. Он заметил, что и сам невольно опутывается властью этого благополучия, и не противился этому. Напротив, ему нравилось идти по тропе, провожаемым корявыми руками живых кустов, деревьев, нравилось чувствовать себя частицей этого счастливого пространства. Ближе к полудню солнце разошлись не на шутку, и Человек, разморенный им, потерял бдительность. Он шагал не так бодро, расслабившись верой в близкую цель, и не смотрел по сторонам.
    Но вот на новом подъёме он увидел за холмом слабый, вьющийся дымок. Человек побежал вверх. Разбрасывая ногами склонившиеся к тропе травы, несся как угорелый.
    Дым не расстаивал в воображении, он занимал все больше места в пространстве.
Хватая жадным ртом воздух, Человек выбежал на вершину, и перед ним открылась обычная картина. Пологий спуск, поросший деревьями, за ним, в долине небольшое озеро.
    Яркий день вобрал в себя силу света огня, и лишь тщательно присмотревшись, Человек на том берегу озера увидел слабый костёр. Глаза больше ничего не могли различить, только воду, огонь и деревья. Человек помчался вниз. Ноги не успевали, цеплялось за корни, со всего маху роняли тело на грунт. Он вскакивал, бежал снова, не соизмеряясь с возможностями организма.
    Когда спуск кончился, Человек бросил тропу и помчался вокруг озера. Ему почудилось какое-то движение. Он ещё не разбирал, люди ли там, но уже верил, без всяких сомнений, теперь-то их действительно нашёл.
    С оканчивающимися силами он безумно несся к ним. Но силы покидали его быстрее, чем он бежал. Осилив около четверти берегового круга, он запнулся и упал на сырой песок, и не сумев быстро встать, забыл себя...