сплошное бездорожье

Декабрь непроходим, он весь - тупик,
край города, край времени, что странно,
как выход в никуда, когда час пик,
и все бегут, а ты у ресторана
стоишь и ждёшь кого-то два часа,
докуривая пятую, шестую...
Тупик, обед ещё не начался,
а мысль - зачем я всё же существую -
ты гонишь, не давая умереть
надежде - пусть она умрёт последней.
Есть в пачке остающаяся треть,
и город, развлекающийся сплетней
о женщине, о том, что ждёшь её,
в такую тупиковую погоду,
что даже нет ответа на "аллё",
и это край, и это края кода,
пустое ресторанное меню,
и можно в стену лбом стучать, но это
ещё один тупик... И я звоню,
звоню, хотя уже не жду ответа.

***

Некуда идти. Дорог полно,
вправо, влево, можно даже прямо.
Жаль, что то же самое кино
крутит покосившаяся рама.
Тот же снег и те же холода,
шум на перекрёстке беспокойном,
выстеленном тонким слоем льда,
чёрные деревья под балконом.
Куришь и дрожишь, и смотришь вниз -
выйти, что ли... Некуда, похоже.
Стой, дыми, поглубже затянись,
хрупкая душа в гусиной коже.
Скрыться бы в дичающей тиши -
в городе - сплошное бездорожье.
Выдохни, окурок затуши,
что ни выбирай - себе дороже.
Там, в неразберихе ледяной,
души убиенных словом трогай,
плохо сочетаемым с войной,
плохо - с иисусовой дорогой,
плохо с той, что где-то посреди...
Выберем, надеемся на это,
тёплый медный крестик на груди
пряча под металл бронежилета.

***

Коси, коса, твой образ так раздут
стараниями юрких и вертлявых...
Родится бог, волхвы уже идут,
в овчинах, не в броне и балаклавах,
по выжженным кварталам сквозь ночной
неспящий город - тёмное инферно.
И та звезда, что светит надо мной,
предшествует рождению, наверно,
младенца в яслях, ждущего дары -
что мир, что меч - и в этом вся дилемма.
Какое это счастье для дыры,
убитого района Вифлеема -
рождение Спасителя в хлеву,
под бомбами, во время артналёта.
Здесь можно спать, и видеть наяву,
как с купола сползает позолота.
И, кажется, постой и подыми
последней сигаретой - станет легче.
Мы будем жить... Остаться бы людьми,
евангельское слово не калеча
такой необязательной войной.
Рождественская ночь в момент обстрела
высвечивает небо надо мной
и ту звезду, что ярче всех горела.