Тисдейл 2. Елена и другие

Из книги Сары Тисдейл «Елена Прекрасная и другие стихотворения» (Sara Teasdale, Helen of Troy and other poems, 1911).

В переводе Дмитрия Буракова, редакция 2


ЕЛЕНА ПРЕКРАСНАЯ
 
Рассвет и сумрак – третий лишний
Над павшей Трои алым пепелищем:
В сиявшей прежде несравненно
Тускнеет пламени излет. Я та,
Чья суть – прекрасному благоволенье,
И та, кто увядание несет.
За что моей рукой в разливах крови
Богам по нраву сеять гнев суда?
Как горек вкус опеки горней,
Которою с девичества сыта. Вот вновь
Их тщанием – под ветром жженым
В вертепе мне устроен кров.
Олимп дозволит прочим женам,
Дух испустив, минуть иных кнутов –
Но я, с бессмертьем половинным,
В круг щедрости такой не вхожа.
Причина в Леде, на которую похожа,
И в Лебеде, с походкой не гусиной;
От матери – краса мне страшным даром,
Зла кипа за спиной – от господаря.
Поистине, не даст солгать земля,
И небеса не станут в том перечить,
Что столько бед от женщин до меня
Не возлагалось на людские плечи.
Здесь ныне океан огня, непрошен,
До срока небу дал рассвета ношу,
Затмив сиянье звезд. Ответьте –
Сполна ли причинила людям слёз?
Прошу я смерти... Осеклось. Жизнь больше.
Как ирисы весной? Как летний бриз?
Как пылкий, но по осени, каприз –
При сомкнутых навек Елены веках?
Нет, не подам руки могильным вехам –
Их бледное забвение и хлад
Не должный волосам моим оклад.
Ужели встречу, видя тот Элизий, 
В котором не трепещет даже куст, –
Любовь, подъемлющую грудь под ризой,
Иль что-то вроде жажды страстных уст?
Грез больше нет, утихнет пусть унынье –
Уже мечтательных довольно слов;
Узрите – ненавистна люду ныне –
Я буду жить, пленяя греков вновь!
Не слышен глас души, коль лик прекрасен, –
И в Греции, и в Трое дух напрасен;
Им правда в плоти – этим я чиста.
Дана лишь раз такая красота,
Дабы измерить страсти поколений;
До шага в прах последних из людей
Я сумма возжеланий и томлений
Под этим солнцем всех земных мужей:
Я луч их тщетных снов – неуловим, –
Им просыпаться с именем моим,
И каждым буду разною воспетой;
То с локоном озерного отсвета, 
Где только звездам полуночным плыть;
То с кудрями, в которых огнь и прыть.
О да, мне красть и красть сердца поэтов,
Доколь и времени, и свету быть!

Царь, оскорбленный мной, идет карать,
А кто сильнее – мужу ли не знать?
Меняются пред громом гиацинты,
Но я цветок, меняющий грозу.
Я распущу на талии лозу,
Не строя оправданий лабиринты,
И свету обнажусь, подъяв глаза, –
Так, в общем-то, закончится гроза.
Узрев белейшую на свете кожу,
Палач заплачет и вернет меч в ножны;
Марать не в силах чистоту о кровь,
Обнимет, этим завершит расплату.
Прижав к груди, внесет царицей в Спарту –
Я буду жить, пленяя греков вновь!


САПФО
 
Утрачен сумерек сакральный пыл
И остров мой среди морей остыл –
Его блистают храмы в лунном свете.
Цветам покровы милые надеты,
Еще добра – к груди прильнула ночь,
И волны катятся то к нам, то прочь.
Сапфо ли я, которой в волнах пены
Бежать, бежать, ища изнеможенья,
Покуда берегу напиться всласть,
Всему покуда в темноте пропасть, –
И там, в песок, уж вдоволь напоенный,
Под ветром с моря трепеща, упасть?
Ах, как смиренна галька до приливов:
Их жгучих поцелуев ждет без слёз.
Со мной Любовь была куда строптивей,
И мрак успокоения не нёс:
Я ползала, взывала в лихорадке
К Любви, что пенной нежности секрет
И смертной горечи морей разгадка.
Тебе, о Афродита, мне не петь.
Твоею лаской, дочерь громовержца,
Заполнено предельно мое сердце –
Единой песни больше не вместить.
В нем дочери своей раскрою дверцу
И, боль оставив, миром стану жить.
Не ведая соблазна лир Алкея,
Уста моей Клеиды легче перьев.
 
Бывать мерцаниям бутонов вновь,
Но мне в ту пору не таить любовь
И не бежать особой птичьей ноты.
Ужель не занимать себя заботой
К уединенью ускользнуть весной?
Ужель не труд – с недавнею листвой
Под чередою облаков беспечных
Не мучиться волнением сердечным?
Не поминать Эринны в горле ком,
И стих ее за прялкой был о ком,
И голову тропою скоротечной
Не опускать, боясь теней с крылом?
Суметь ли скрыться от любовной страсти?
Такого избежать – не в нашей власти.
Будь сад, пустыня, горы или рвы,
Всегда Тебе вослед цветов ковры.
Любых границ Твоя обширней сила.
Любила я, любить меня просила,
И вот в покое вне Твоей игры.
Твоим обличьям не снискать упрека,
Со мной была совсем неподалеку:
Являла каждый грациозный шаг
Танцующей легко, легко дыша,
Плеяды дев, не знающих порока,
В пленителе Фаоне Твой был взгляд,
В изящной Анактории Твой такт,
И в зеркале Твое видала око.
С Твоей был лирой, о Любовь, мой путь,
Текла из уст Твоей музы’ки суть.
Теперь же допеваю одиноко,
Скорее чтобы кто-то мог уснуть.


ЮНАЯ ЛЮБОВЬ
 
I
Не внемлю праздным голосам,
Огней тускнеет полоса,
Тайком в смеющейся толпе
Ищу его глаза.
 
Улыбку он прольет из уст,
Моих не зная чувств,
А коль узнал, то очень добр,
Что взор не колкий куст.
 
II
В моем сердечке есть секрет,
В нем словно дрозд чуть свет
Другим неведомо поет,
И края песням нет.
 
Когда ударит клетки прут,
Не дам ему вспорхнуть;
Пускай поет лишь мне одной
И мне тревожит грудь.
 
III
Прибой казался вдалеке,
Был ветер налегке,
Его чертила имя я
Тростинкой на песке.
 
Как вдруг подкравшейся волной
Прилив, увы, с собой
Забрал те буквы, что люблю,
Платя морской травой.
 
С волос русалки ли трава?
Она ль, меня язвя,
Плыла, чтоб на песке лобзать
Не для нее слова?
 
IV
Кто я, зачем меня любить
Ему, стоящему высо’ко?
Увы и ах.
Как первоцветы, без упрека,
Ищу огонь златого ока
В небесах.
Иными примулам не быть –
Огню сердца’ их в крах разбить,
Увы и ах.
 
V
Мечты, мечты в небесном сите,
Молю, кружите и несите
Любимый голос – им меня
Во сне осыпьте.
 
Пускай у вас найдется довод
Сменить на нежность чей-то холод,
Тогда забыться этим снам
Я не позволю.
 
VI
Вестей от неба нет плохих,
И ветер вовсе стих,
Пойду-ка я сорву цветок,
Белее всех других.

Спрошу ромашку про мечту
И «любит – нет» сочту –
Она ответами щедра,
Являя наготу.
 
На слове «любит» стебелек
Остался одинок,
Поверю ли, что вещим был
Последний лепесток?
 
VII
Пишу письмо – слова дождят,
В них, коль не любит, не сыскать
Признанья моего,
Лишь строк и точек ряд.

А любит – значит, что письму
Лампадкой посветить ему
Сквозь тучки, тучки слов,
И кляксу в букве «у».

VIII
Картина мира – серый цвет,
Противно, сыро, писем нет:
Печально вглядываюсь в место,
Где ждать меня им; Интересно,
Дождусь ли от него?
Тогда неважно, будет ясным
Или промозглым день и грязным, –
Как вдруг всё мира естество
Покажется мне праздным.
 
IX
Давно два слова родились;
Чуть светом брызнет высь,
Они из сердца прямиком
К нему лететь рвались.
 
Я на рассвете наконец
Открою свой ларец;
«Люблю», «Тебя» пускай летят –
Не бейте из ружьец.
 
X
Укроет вечер дом и сад,
Твое окно согреет взгляд,
В нем счастлив, счастлив свет
Тебя обнять.
 
Там книге быть в твоих руках,
За счастье ей страницы взмах
И восхищение
В твоих глазах.
 
Чтобы воспеть любовь мою,
Земных нет песен – я в раю
И трижды счастливо
О том пою.


-----
С.Тисдейл, Елена Прекрасная и другие (1911), с английского – Д.Бураков

Елена Прекрасная, N 1, =73 строки
Сапфо, N 3, =58 строк
Юная любовь, N 50, =94 строки