Заколдованное время из цикла Быть на Земле ГЛ. 18

  Гл-18.  ЗИДОН В БОЛЬНИЦЕ

     В палате с раннего утра
     лежал Зидон – худой и бледный.
     Его с окраины вчера
     сюда доставили секретно.
     Лечить его был дан указ,
     и для людского назиданья
     загнать в тюрьму, где "глаз, да глаз",
     для продолженья наказанья.
     Он не похож был на людей
     душа теплилась, словно в трупе,
     и совещание врачей
     решило вскоре: смерть наступит.
     Пульс за минуту – десять раз, –
     для жизни то не многовато.
     Был персоналу дан наказ
     глаз не сводить с него однако.

     Лежал он в белых простынях,
     и был под ними гол и бледен,
     его дыханья на губах
     никто ни разу не заметил.
     Пред ним сестрички по часам
     несли дежурства скучно - грустно,
     они, встречаясь, голоса
     сводили к шёпоту искусно.

     — Лечить его у нас – не бред?
     Отдать бы лучше эскулапам.
     Такому в жизни смысла нет,   
     уж лучше помер бы внезапно.

     — А ты видала у него? –
     Глаза лукаво вниз скосила. –
     Там есть такое!.. О-го-го!..
     Вот это мощь, вот это сила!
     Как посмотрела, так во мне
     мутиться начало сознанье.

     — Останься на ночь, при Луне
     потешишь сладкие желанья.

     – Останусь, дверь сюда закрой,
     и чтоб никто сюда – ни шагу,
     Пусть ночь наполнится игрой,
     поразвлекаюсь с бедолагой.

               * * *
     Беда является туда,
     где верх берут грехи желаний,
     и слёзы глупо лить тогда,
     они – не форма оправданий.

     Зидон очнулся оттого,
     что ощутил блаженство тела: 
     в ногах девица у него               
     нагой красой блистала смело.
     Она средь ног его кривых
     о плоть грудями тёрлась жадно,
     и всё стонала: «ох...», да «ых...»,
     "размер" целуя троекратный.
     Что оставалось там ему?
     Увидев сладкую девицу,
     её в объятья притянул
     желая страстью насладиться.
     "Игра" закончилась бедой:
     окутав голову подушкой,
     не церемонился с нагой,
     играя, будто бы с игрушкой.
     Пришёл судьбы её удел:   
     она скончалась очень глупо.
     … Зидон в слезах пред ней сидел,
     в её лицо уставясь тупо,
     и тихо плакал.
                Резюме
     врачи составить не сумели: 
     как написать, что при луне
     смерть прозевали на постели?

     Наутро – следствие.  Зидон
     лежал в наркозе без сознанья.
     Все удалились, ибо он
     не мог быть взятым для дознанья.
     Врачам – отдышка: что теперь?
     Они решили на совете,
     что невозможно впредь терпеть          
     бандита этого на свете.
     И в вену "медленный" укол
     ввели ему – секретный очень:
     пусть отомрёт центральный ствол
     и смерть наступит этой ночью.

            * * *
     Так было с ним. А за стеной,
     проблем своих не понимая,
     лежал царевич "расписной",
     выздоровления желая.
     Жил он беспечно, но беда
     настигла в форме амнезии,
     лечить доставили сюда –
     в один из центров Евразии.
     В иной земле его удел,
     где царский трон – ко славе средство. 
     Царь угасал, а сын хотел
     заполучить скорей наследство.
     Народ беспечно жил у них,    
     царю молился, также – Богу.
     А вот сынок царя – что "псих",
     кто наводил на всех тревогу.

     Бывает в жизни иногда   
     и с благодатью разрушенье:
     чёрт появился, с ним – беда
     с нелепым глупым продолженьем.
     Весьма тревожной стала жизнь:
     мол, бес явился с испытаньем…
     Повсюду службы начались
     за очищенье и изгнанье.
     Они не дали ничего, 
     а бес уже почти на троне:
     царь захворал, а сын его
     погряз в любви, душа – в загоне.