Об Альберте Писаренкове

    Один из лучших конферансье бывшего СССР, профессиональный артист эстрады Альберт Рафаэльевич (по другим источникам Рафаилович) Писаренков (Рабинович) родился 12 февраля 1941 года в Казани.
    В качестве конферансье он провел сотни концертов с участием популярных звезд советской эстрады, выступал с сольными концертами, принимал участие в совместных программах с лучшими юмористами, пародистами и актерами Советского Союза.
    В 1961 году Альберт окончил ГУЦЭИ (Государственное училище циркового и эстрадного искусства) как цирковой клоун и музыкальный эксцентрик. Работал в цирке в трио клоунов с Г. Ротманом и Г. Маковским. С 62-го перешел работать на эстраду, где быстро выдвинулся в число ведущих конферансье Москвы.
    На официальном интернет-сайте московского Театра эстрады teatr-estrada.ru в размещенной статье «О театре» читаем: «Особенно популярным театр стал при Александре Конникове, который был назначен в 1970 году на должность художественного руководителя. Благодаря ему в театре начал развиваться разговорный жанр. Конников ставил программы чтецам, готовил молодых артистов к конкурсам. Любил актеров, умел подать их «крупным планом», подчеркнуть лучшее, подсказать выигрышные детали. Человек эмоциональный — увлекался сам и увлекал других. Постоянно поддерживал молодых, привлекал их в свои постановки. У него начинали известные в будущем конферансье Лев Шимелов, Альберт Писаренков, Сергей Дитятев».
    Начав как эксцентрик с репризами-буффонадами («Рояль» и др.), Писаренков в 1970 году возродил жанр буриме.
    Биограф Савелия Крамарова писатель Варлен Львович Стронгин в книге об актере «Сын врага народа» (2008) пишет: «Конферансье Альберт Писаренков – невысокого роста, более похожий на русского, чем на еврея, умело вел концерты, блестяще исполнял буриме – специфический и очень редкий жанр на эстраде. По заданным из зала рифмам составлял стихи, подражая Пушкину, Есенину, Маяковскому, Евтушенко, Вознесенскому и даже Пастернаку. Номер имел потрясающий успех у зрителей».
    Близкий приятель Писаренкова журналист Александр Сиротин вспоминал: «Стремительным выходом на сцену он задавал темп всему концерту. Алик был настоящим хозяином сборной программы. А когда он возродил жанр буриме, то стал уникальным, единственным в своем роде. Он просил зрителей назвать рифмы. Из зала кричали: «Кровь – любовь», «Осел – козел» и тому подобное. Писаренков, выбирая и записывая рифмы, комментировал их. Набрав нужное количество, спрашивал: «В стиле какого известного поэта вы хотите услышать стихи?» Обычно называли Маяковского, Есенина, Евтушенко (Гангнуса), Вознесенского, Рождественского (Петкевича). Писаренков делал секундную паузу, вставал в позу поэта и уморительно читал то, что на наших глазах сочинил с помощью зрителей. Это коллективное творчество, эта игра в рифмы и комический результат (стихи всегда были смешными) вызывал бурную реакцию публики». (Интернет-сайт журнала «Чайка» chayka.org, «Жизнь и смерть еврейского театра. Факты семейной биографии».)
    Все, кто был на его выступлениях, могут подтвердить: действительно, «коронный» номер Писаренкова – это буриме – литературная игра, заключающаяся в сочинении стихов, обыкновенно шуточных, на заданные рифмы, и на заданную тему. Стихи придумываются Альбертом практически мгновенно и отличаются при этом остроумием и неожиданностью. На основе одних и тех же рифм он может предложить зрителям сразу несколько вариантов, при желании пародируя манеру исполнения или написания стихов разными популярными поэтами.
    Артист эстрады, театра и кино, юморист, директор московского Театра эстрады Геннадий Хазанов (Лукачер) вспоминал: «Был такой Альберт Писаренков, который в 1987 году покинул Советский Союз. Он собирал рифмы из зрительного зала и потом читал буриме. Блистательно это делал, мгновенных реакций был человек. Однажды вдруг вопрос из зала: «А вы сами-то можете рифму придумать?» – «Могу». – «Придумайте к слову «Европа»!» Зал в экстазе… Ну, Алик попросил его подняться, дал знак, чтобы свет направили на человека, и говорит: «А вы сами знаете рифму к слову «Европа»?» Тот такой: «Зна-а-аю!» – «Ну вот и садитесь на эту рифму!» Или, например, был Алексей Алексеев, который даже после революции выходил на сцену с моноклем. Вот он как-то говорит: «Добрый вечер, товарищи». И из первого ряда какой-то красноармеец кричит: «Гусь свинье не товарищ». Алексеев говорит: «В таком случае я улетаю!» Первыми стендаперами, конечно, они были. А остальные никакого отношения к понятию «стендап» не имели».
    Литературный критик Виктор Марьяновский в журнале «Советская эстрада и цирк» (№ 4, апрель 1976 г.) опубликовал материал «Буриме: от и до…», большое место уделив в нем Писаренкову и его успешным выступлениям в этом жанре. 
    Хотя коллега Марьяновского критик Владислав Кузнецов не согласен с восторженными оценками выступлений конферансье: «Альберт Писаренков набирал рифмы в зале и в минуту выдавал простодушный, иногда – острый текст под заказанного автора. Соединение стиля, буриме и шустрописи создавало сильный комический эффект. Эффект близости с гением. А по сути – коммерция на стиле».
    Как бы там ни было, конферанс в СССР был особым жанром – артист мог позволить себе очень острые высказывания. И лучшие представители жанра не сдерживались. Основным же качеством работы Альберта всегда было органичное, свободное общение с публикой, остроумие и мгновенная реакция. Имея в памяти тысячи различных реприз, он придавал конферансу характер импровизации, охотно отвечал на реплики, нередко провоцируя публику на вопросы к нему, на которые тут же с блеском давал ответы.
    «Конек» Писаренкова это взаимодействие с аудиторией, – никто из зрителей не чувствовал себя забытым, никто не избежит его искрометного юмора.
    Писатель Михаил Липскеров в мемуарах «Из будущей книги» (опубликованы в одесском юмористическом журнале «Фонтан», глава «Реприза имела успех») писал: «Году эдак в 64-ом мой папа сидел в мастерской сатиры и юмора Московской эстрады, которая о том годе проживала в ДК Медработников на Герцена, с молодым конферансье, моим другом Аликом Писаренковым на предмет, чтобы самый передовой в мире зритель вместе со своей отсталой частью плакал кипятком от смеха, написанного и поставленного папой и производимого Аликом.
    И тут по своим делам, проездом к другим делам, явился куплетист Илья Семенович Набатов. Да, вы правильно подумали, «Набатов» – это псевдоним. Но вы ошиблись, если подумали, что «Набатов» – это перелицованный Блюменфельд, Розенблат, или примитивный Рабинович, то таки нет. Его первично полученная фамилия была Туровский. Но насчет таки нет, он был таки да. Но к делу это не относится. Набатов – это был политический псевдоним. Так вот, он прибыл со своими двойниками женского рода во всех трех поколениях. Папа расцеловался с Ильей Семеновичем, поцеловал ручки женщинам и рассыпался в комплиментах их красоте.
    После расставания Алик всем своим взглядом, видом, звуковыми позывами обвинил папу в лицемерии, превосходящем всяческие разумные пределы и горечь узнавания в человеке, которого он, Алик, боготворил, темных сторон, о которых он, Алик, святая душа, даже не мог предполагать, что, конечно же, он, Алик, понимает – интеллигентность, бон тон и прочее миль пардон, но не до такой же степени! И нецензурно сверкнул глазами. Вот таким был мой друг Алик Писаренков!
    Папа все это пронючил, закурил сигарету «Прима», покровительствовано откашлялся и сказал:
    – Эх, Алик, Алик, ты просто не видел его любовницы…
    Реприза имела успех…»
    Артист эстрады Юрий Хижняк: «Лет 40 назад в Москонцерте стояли трое: два конферансье – Эмиль Радов с Альбертом Писаренковым и балетмейстер Нина Рабинович. Травили еврейские анекдоты про Рабиновича.
    Юмор в том, что настоящая фамилия и Радова, и Писаренкова – Рабинович, а Нина Рабинович – жена знаменитого звукооператора – русская, в девичестве – Аверина».
    Писатель, сценарист и драматург Григорий Горин (Офштейн) на волне широкой популярности конферансье публикует в журнале «Советская эстрада и цирк» (№ 2, февраль 1973 г.) положительную статью о Писаренкове «Его главная роль».
    В том же 73-м Евгений Петросян (Петросянц) придумал оригинальное трио, в котором по его предложению участвовали конферансье Лев Шимелов и Альберт Писаренков. Этот необычный ансамбль, состоящий из ярких контрастных индивидуальностей, был сразу замечен зрителями в телепрограмме «Артлото» (1973-75 гг.).
    Отрывок из книги писателя-сатирика Лиона Измайлова (Поляка) «Эстрада – IS MY LOVE. От смешного до серьезного: Записки юмориста» (2003): «В 1974-75-м годах Е. Петросян, А. Писаренков и Л. Шимелов вели передачу «Артлото». Альберт Писаренков, замечательно делавший буриме, был чрезвычайно злобным и язвительным человеком».
    Биограф Владимира Высоцкого, журналист писатель Федор Раззаков в книге «Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика» (2011) пишет о программе и конферансье подробнее: «Взять, к примеру, популярную телепередачу, появившуюся на свет в начале 70-х – «Артлото». Именно там взошла звезда двух конферансье-евреев – Альберта Писаренкова (Рабиновича) и Льва Шимелова (они были ее ведущими). Писаренков пришел на эстраду в 1962 году и быстро выдвинулся в число ведущих конферансье Мосэстрады. Однако именно с появлением «Артлото» его узнала вся страна. С 1970 года Писаренков возродил жанр буриме: на глазах у зрителей на одни и те же рифмы он сочинял подряд несколько стихов, подражая манере разных поэтов, по выбору зрителей.
    В этом еврейском дуэте одно время (в начале 70-х) подвизался выступать армянин – Евгений Петросян, что только сыграло на пользу эстраде. Как гласит старая поговорка: «Там, где пройдет армянин, евреям делать нечего». В одной из миниатюр этой троицы именно эта мысль была выражена в особо яркой форме. Речь идет о сценке из разряда классической клоунады под непритязательным названием «Вода». Однажды во время ее показа даже такой искушенный в клоунском искусстве человек, как директор Старого цирка Марк Местечкин, от гомерического смеха чуть не упал со стула. Вот как эта сценка описана в книге «Над чем смеется Петросян?»: «По ходу этой клоунады Шимелов предлагал Писаренкову показать фокус; доверчивый Писаренков соглашался, но вместо фокуса Шимелов обливал его водой. Писаренков плакал, а Шимелов утешал его: «Не плачь, Алик, мы сейчас еще одного дурака найдем!» – «Да где найдешь такого дурака?» – говорил Писаренков, и тут из-за кулис выходил Петросян в роскошном костюме и торжественно произносил: «А вот и я!»
    Зрители смеялись, Писаренков пытался облить Петросяна водой, но в результате опять оказывался облитый сам.
    Игралась эта клоунада (в том числе в программе Московского мюзик-холла) много раз, и вот на одном концерте вышел Петросян на сцену: «А вот и я!» Зрители засмеялись, Писаренков, как всегда, подбирался к нему с ведром воды, и вдруг на сцену вышла женщина, схватила Писаренкова за руку со словами: «Что вы делаете, опомнитесь, на нем же такой красивый костюм!» Тут уж Писаренков заплакал по-настоящему…»
    В другой книге тот же автор писал: «Большим количеством юмора была насыщена эстрадная передача «Артлото». Передача была придумана писателем-юмористом Аркадием Аркановым (Штейнбоком) по образу и подобию «Спортлото» (спортивная лотерея), только вместо видов спорта каждый из 49 номеров принадлежал определенному артисту. Ведущие должны были раскручивать барабан, доставать шарики с номерами – и звучала песня. Режиссером передачи стал Евгений Гинзбург (прародитель будущих «Бенефисов»), а на роли ведущих предполагалось пригласить Людмилу Гурченко и Олега Анофриева. Однако по каким-то причинам ни Гурченко, ни Анофриев сниматься не смогли, и тогда их место заняли Жанна Горошеня и артист Центрального театра Российской армии Федор Чеханков, который до этого вел на ТВ передачу «Искусство оперетты. От Оффенбаха – до наших дней» (чуть позже Горошеню заменила Людмила Сенчин (Сенчина), а мужскую половину усилили известные конферансье Лев Шимелов и Альберт Писаренков). У «Артлото» была фантастическая популярность, которая может только сниться большинству нынешних телепередач». («Телеюмор по-советски» в книге Ф. Раззаков, «Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие…» (2012).)
    После успеха «Артлото» артисты на основе своего репертуара заказали сценарий одному из лучших эстрадных драматургов – Аркадию Хайту. Так в 1975 году появилось представление «Трое вышли на сцену» (реж. Б. Левинсон), которое определило целое направление сольных спектаклей нового поколения артистов.
    С сатириками и коллегами у конферансье были в общем добрые если не дружеские, то приятельские отношения. Не поладил Альберт с писателем-сатириком Лионом Поляком, известным под псевдонимом Измайлов. Александр Сиротин вспоминал: «Писаренков хорошо знал Лиона Измайлова. Что между ними произошло в Москве, мне не известно. Но когда Лион и Дабужский жили у меня, Писаренков позвонил мне, и я сказал, что помогаю Измайлову с организацией его выступлений. Реакция Алика была для меня совершенно неожиданной:
    – Как ты мог связаться с этим рыжим? А ты знаешь, что он крестился, что он выкрест, что этим он предал собственного отца? Как можно иметь дело с такими людьми?
    У меня в квартире было два телефона. Оказалось, что Измайлов поднял вторую трубку и услышал этот разговор, после чего между нами словно черная кошка пробежала. Мне всегда бывает очень грустно, когда я узнаю о ссоре двух талантливых людей. Но, к сожалению, талант не всегда соседствует с высокими человеческими качествами». (Интернет-сайт журнала «Чайка» chayka.org, «Жизнь и смерть еврейского театра. Факты семейной биографии».)
    Сам Измайлов в книге воспоминаний «Мои дорогие» (2016) пишет: «Однажды в Киев мы взяли с собой Писаренкова. Альберт Писаренков в 70-е годы был, наверное, лучшим конферансье страны. Злобный, маленький, но очень остроумный человек он возродил на эстраде жанр буриме. Долго тренировался в компаниях, прежде чем вышел на сцену. Причем делал буриме не просто как Писаренков, а три варианта. Один под Вознесенского, один под Евтушенко, один под Маяковского. В Киеве Писаренков насел на меня: «Поговори с Хайтом, чтобы он написал мне программу». А надо сказать, что Хайт про этого Писаренкова слышать не хотел. Они с Левенбуком в свое время сделали целую программу на троих – Петросяну, Шимeлову и Писаренкову. Программа шла с большим успехом. Но артисты перессорились, и она была закрыта. Хайт потерял деньги, теперь его писать для Писаренкова заставить было трудно. Но он ко мне в то время относился очень хорошо, и мне все-таки удалось его уговорить. Назвали это представление «В гостях у конферансье». Центром его был Писаренков, он приглашал певцов, артистов оригинальных жанров, а сам делал конферансные интермедии. Вот их мы и писали. Но это были не служебные интермедии, а именно концертные номера. У меня было много соавторов, но такого, как Хайт, не было никогда. Практически он диктовал, а я записывал. Силы были настолько неравными, что я потом старался дома что-то добавить уже надиктованному Хайтом. И взял на себя всю организационную часть. Хайт как-то очень здорово находил прием номера. Так точно, что потом полурепризы, попадая в фокус, становились репризами. Писали мы это все в 75-м году, а в начале 76-rо года состоялась премьера. Перед премьерой. Когда надо было работать по выпуску (собственно, работать было надо Писаренкову), я поехал на гастроли. У меня очень болела мать, и понимая, что скоро не смогу никуда уезжать, старался заработать побольше денег. Писаренков жутко обиделся на меня за то, что я уехал, однако спектакль выпустили. Премьера состоялась в киноконцертном зале «Варшава». Зал был битком. Почти все прошло хорошо. A подсадкой для номера «Итальянская трагедия» был ныне известный телеведущий Дима Крылов. Он с Писаренковым учился в ГИТИСе и вышел на сцену как бы из публики и подыграл замечательно. Все вроде было хорошо. Мы уже считали авторские. А они с такого зала, как «Варшава», были немаленькие. Однако буквально после трех представлений Писаренков подал на отъезд в Израиль. И никаких авторских от его концертов мы не получили. Сразу после подачи он попал в отказ и вынужден был уйти из Москонцерта. А сейчас живет в Америке и работает страховым агентом. Считая себя виноватым, поскольку именно я соблазнил Хайта работой, я стал рассылать артистам тексты нашего представления. A поскольку тексты были хорошие, то очень многие конферансье их исполняли, так что, думаю, мы от этого только выиграли».
    Еще из воспоминаний Лиона Моисеевича: «Одно время с нами на гастроли ездил остроумный и довольно злобный конферансье Альберт Писаренков. Он делал на сцене буриме. Собирал в зале рифмы, на ходу обыгрывал их репликами, а потом на этих рифмах делал три стихотворения, под Маяковского, под Вознесенского и под Евтушенко.
    Этот его номер имел бешеный успех.
    Мы сели в поезд, направляясь в Киев. Последним пришёл Александр Иванов, самый известный советский пародист. Писаренков что-то пошутил, а Иванов тут же сказал ему:
    – Еще раз так пошутишь, схватишь жида.
    Писаренков больше с Ивановым не шутил. Но всех нас в том самом Киеве очень удивил.
    Мы жили в гостинице ЦК и обедали там же, в ресторане. И вот все мы, человек семь, сидим за столом, и вдруг Писаренков говорит:
    – Спорим, что я спрошу официантку, имела ли она сегодня половые сношения. – Он, конечно, употребил другое слово, но я смягчаю. – И главное, – добавил он, – официантка на меня не обидится.
    Кто-то из нас с ним поспорил на бутылку коньяка.
    Подходит официантка, и Писаренков нагло говорит ей:
    – Скажите, вас сегодня е…али?
    Мы все оцепенели.
    Официантка, видно не поверив самой себе, говорит:
    – Что вы сказали?
    Писаренков так же громко и разборчиво говорит ей:
    – У вас блины сегодня есть?
    Официантка говорит:
    – Нет, блинов нет, – и дальше, как ни в чем не бывало, принимает заказ.
    Мы поставили Писаренкову бутылку коньяка.
    Точный психологический расчет. Официантка не могла себе представить, что кто-то может такое спросить, ей показалось, что она ослышалась, потому и переспросила.
    Вот такой был наглый конферансье. А злобный был, наверное, из-за язвы. А может, и наоборот, язва была от злобности». (Л. М. Измайлов, «Господа юмористы. Рассказы о лучших сатириках страны, байки и записки на полях» (2023).)
    А воспоминания, приведенные ниже, относятся к периоду, когда конферансье и писатель-сатирик еще ладили.
    Измайлов в «Письме Геннадию Хазанову» (вошло в книгу Лиона Моисеевича «Я всех их знал» (2021)) вспоминал, как тот «работал тогда в оркестре Утесова (Вайсбейна), и был я однажды на концерте этого оркестра в ЦСКА на «Аэропорте». А я почему-то на этом концерте оказался с Альбертом Писаренковым. Ты тогда исполнял рассказ «Мытищи» Марка Захарова, в то время еще юмориста.
    Кроме «Мытищ», ты исполнял пародию Хайта на Николая Озерова. Пародия была блеск. Делал ты ее превосходно. А Писаренков злобствовал. Помню только одну фразу: "Чтобы Генка закончился как артист, надо отравить Хайта"». 
    «Начало 1970-х годов. Трудный для Аркадия Арканова период – и в жизни, и в творчестве. Горин (Офштейн) стал писать среди прочего Писаренкову, а Арканов – Петросяну. Встретились как-то Петросян и Писаренков. Жизнерадостно-злобный Писаренков спросил:
    – Как твой?
    – Мой грустный, – грустно сказал Петросян.
    – А мой веселый, все шутит, – весело сказал Писаренков». (Л. М. Измайлов, «Я всех их знал» (2021).)
    Кстати, писатель-сатирик Аркадий Хайт в воспоминаниях «Мои друзья», написанных в середине 1990-х годов, высоко оценивает талант конферансье: «Меня всегда поражали эстрадные актеры, обладающие даром импровизации, которые умеют прямо на сцене ответить так, что потом все повторяют их слова. Одним из таких актеров был популярный конферансье Олег Милявский.
    Надо сказать, что в импровизации с Милявским мог соперничать только другой конферансье – Альберт Писаренков. Вернее, Алик Рабинович, в настоящее время живущий в Нью-Йорке. В свое время он довольно часто вел концерты сатиры и юмора, в которых приходилось участвовать и мне.
    И вот однажды в Театре эстрады мы все стоим и волнуемся за кулисами, а он выходит на сцену и говорит:
    – Начинаем вечер сатиры и юмора. Скажите, вы хотите, чтобы сегодня выступали одни евреи?
    Из зала естественно кричат:
    – Нет, не хотим!
    Тогда он поклонился и говорит:
    – Концерт окончен!» 
    Александр Левенбук, актер, театральный режиссер, радиоведущий, юморист, художественный руководитель московского профессионального еврейского Театра «Шалом» вспоминал: «Писаренков в Доме актера, когда поэт Роберт Рождественский пошел по одной из двух лесенок, ведущих на сцену, предупредил его:
    - По этой лесенке не ходите, тут Евтушенко прошел.
    А в Ленинграде, в Дома актера, собрался театральный цвет города. Писаренков вышел на сцену и сказал:
    - О… какая публика! Я острить не буду, я лучше анекдот расскажу.   
    Рассказал. Из зала:
    - Знаем.
    Писаренков:
    - Я другой расскажу.
    Из зала:
    - И этот знаем.
    Писаренков:
    - И этот знаете?! А говорят Ленинград — провинция.
    Всё. Зал его». (Интернет-сайт «STMEGI MEDIA GROUP» stmegi.com, 7 апреля 2023 г., А. Левенбук, «Куда исчез прекрасный жанр конферанс?»)
    21 марта 2011 года газета «Гудок» публикует статью шахматного композитора Юрия Акимова «Партия Корчного». Небольшой, но показательный отрывок из нее, касающийся героя нашего рассказа: «Четырехкратный чемпион СССР по шахматам Виктор Корчной шесть раз в составе советской сборной становился победителем Всемирных шахматных олимпиад и пять раз чемпионом Европы.
    Вспоминается 1974 год, когда в марафоне за право сыграть в финале с Робертом Фишером Виктор Корчной сначала выиграл у бразильца Энрике Мекинга, затем у экс-чемпиона мира Тиграна Петросяна и вышел на «главную надежду страны» Анатолия Карпова. Вот как описывает начало этого поединка очевидец, инженер из Зеленодольска Голубицкий: «После торжественного открытия финального матча претендентов на первенство мира по шахматам между Карповым и Корчным в Колонном зале Дома союзов состоялся концерт, который вел популярный в то время конферансье Альберт Писаренков. Обращаясь к опоздавшему зрителю в проходе зрительного зала, он говорил: «Уважаемый товарищ, пожалуйста, садитесь – мы начинаем. Если вы затрудняетесь с выбором места, то учтите: слева от вас – болельщики Карпова, а справа – противники Корчного»…»
    Сам Виктор Львович в книге «Антишахматы: Записки злодея. Возвращение невозвращенца» (1992) вспоминал: «Москва, Колонный зал Дома союзов. Торжественное открытие финального матча претендентов на первенство мира по шахматам между А. Карповым и В. Корчным. В президиуме – участники матча, высокие советские и зарубежные гости. Приветствия, пожелания успехов. Традиционное: пусть победит сильнейший! Затем концерт. Весь президиум занимает места в первых рядах партера. Концерт открывает популярный в то время конферансье Альберт Писаренков. Он обращается к опоздавшему зрителю в проходе зрительного зала: «Уважаемый товарищ, пожалуйста, садитесь – мы начинаем. Если вы затрудняетесь с выбором места, то слева от вас болельщики Карпова, а справа – противники Корчного». В то время на сцене не импровизировали, все заранее утверждалось. Конечно, была утверждена и реплика А. Писаренкова…»
    22 марта 1974 года газета «Советская культура» опубликовала заметку Никиты Богословского «Давайте замечать хорошее!» В ней композитор делится личными, во многом положительными впечатлениями от недавнего посещения концерта популярного эстрадного исполнителя Валерия Ободзинского. В заметке Никита Владимирович упоминает и героя этого рассказа: «Весело и непринужденно (не развязно, а именно непринужденно) провел концерт конферансье Альберт Писаренков.
    Что хорошо, то хорошо. Так давайте же замечать хорошее!»
    В том же 74-м Писаренков становится лауреатом Всероссийского конкурса артистов эстрады.
    Пересекались гастрольные дороги Альберта Рафаэльевича и Владимира Семеновича Высоцкого. Главная газета республики «Удмуртская правда» в номере от 24 апреля 1979 года извещает читателей о том, что: «26, 27, 28 апреля – эстрадные концерты с участием артистов Театра на Таганке, автора-исполнителя Владимира Высоцкого и Валерия Золотухина, артистов эстрады, Заслуженного артиста Северо-Осетинской АССР Аскера Махмудова и Альберта Писаренкова. Начало концертов в 12-00, 17-30 и 21-00». Все верно: весной 79-го состоялась большая гастрольная поездка Высоцкого по городам Удмуртии, в рамках которой состоялось несколько выступлений барда в том числе в столице республики г. Ижевске.
    27 апреля в ижевском Ледовом дворце спорта «Ижсталь» прошел один из спектаклей театра «В поисках жанра» с участием Высоцкого, Золотухина, Межевича, предваряло который вступительное слово Альберта Писаренкова. Артист Таганки, исполнитель песен Дмитрий Евгеньевич Межевич вспоминал: «Собственно, это был концерт-монолог Владимира Семеновича, мы участвовали в нем меньше – были представителями театра, в котором он работал, коллегами поэта. Весь спектакль Альберт безотрывно наблюдал за выступлением Высоцкого».
    В 1979-м Альберт Рафаэльевич выпустил сольную эстрадную программу «В гостях у Писаренкова», где наряду с конферансом, юморесками и буриме исполнял эксцентрические номера.
    Да, помимо выступлений на эстраде, параллельно Писаренков ведет концерты, торжественные и юбилейные мероприятия, фестивали, спортивные соревнования и конкурсы, все ценят его непревзойденное мастерство и успех в своем жанре. О его индивидуальном профессионализме и непревзойденном таланте в искусстве конферанса говорит приглашение провести один из первых фестивалей «тяжелого рока» «Рок-панорама» в Лужниках (1986) с участием отечественных, только вышедших из музыкального подполья групп «Ария», «Черный кофе», «Коррозия металла» и др. Понятно, что и здесь не обошлось без хохм и подколов Альберта в адрес участников «металлического» марафона. В размещенной в Интернете «Хронике Рок-панорамы – 86» читаем: «День второй (5 мая 1986 г.).
    Ведущий и конферансье Альберт Писаренков, заметив опоздавшего «художественного руководителя» группы «Черный кофе», пробирающегося на свое место, начал вечер с шутки. В буре аплодисментов утонули его слова: "А вот справа от меня поднимается Ованес Мелик-Пашаев, который успешно развалил три группы, а теперь благополучно разваливает и четвертую"».
    Опыт работы на рок-концертах у Писаренкова уже был: поклонники до сих пор вспоминают блестяще проведенное Альбертом выступление популярной группы «Машина времени» в харьковском Дворце спорта в октябре 1981 года, в котором он веселил и поддерживал публику, как нигде и никогда! Рассказывают, что зрители и слушатели не поняли – они пришли слушать модных рокеров или посетили эстрадный концерт?
    В интервью украинскому еженедельнику «Бульвар Гордона» (№ 29, 19 июля 2017 г.) артистка эстрады Клара Новикова (Герцер) рассказала: «Однажды у меня в один день восемь сборных концертов было – под конец я выходила и уже не помнила, где и что сказала, где ничего не говорила, а последние выступления, вечерние, в самых престижных залах проходили – в Доме ученых, Доме журналиста, Доме литераторов, и вот я в Дом ученых приехала… Концерт Алик Писаренков вел – конферансье Божьей милостью, звезда… А передо мной Елена Образцова Кармен пела, и я за кулисами так заслушалась, что она уже ушла, а я слушать продолжала. Алик меня объявил: «Клара Новикова!» – я не иду. «Клара Новикова!!» – я не иду, и тогда что есть мочи он гаркнул: «Нора Кларикова!!!» – и я на сцену пошла. Где-то там в спешке чулок оставляла, где-то туфлю, где-то еще что-то – уже не помню: восемь в день – это невозможно».
    Писатель-сатирик Леонид Французов в своей книге «От великого… до смешных» (2006) делился воспоминаниями: «Многие артисты эстрады считают престижным, когда концерт заканчивается их выступлением, а вот всемирно известный фокусник Арутюн Акопян придерживается другого мнения.
    – Раз я – Народный артист СССР, лауреат международных конкурсов, то должен выступать одним из первых.
    Зная это, конферансье Альберт Писаренков однажды решил не обижать мастера, но все же закончить концерт именно фокусником. Для этого он применил хитрость: в программе написал фамилии всех шести участников концерта, седьмым написал Акопяна, а после него дописал еще восемь, но выдуманных фамилий артистов.
    – Каким номером я иду? – спросил Акопян.
    – Седьмым.
    – А сколько всего участников?
    – Пятнадцать.
    – Молодец, хорошо составил программу концерта, – похвалил Акопян Писаренкова и пошел готовиться к выступлению».
    Все в порядке, конферансье на вершине славы и успеха! Но как говорят в народе: «От добра добра не ищут». Творческий кризис не миновал и такую звезду, как Писаренков. Тот же Варлен Стронгин справедливо замечает: «Вероятно, Альберт, находясь в эйфории от успеха, стал халатно относиться к конферансным обязанностям. В результате много раз показанные на телевидении номера приелись публике, ждущей от эстрадного артиста чего-то нового и злободневного, а удивить ее Альберт ничем не мог, так как остановился в росте, что непозволительно и губительно для любого артиста. Возможно, это, вкупе с недовольством тоталитарным режимом, заставило Альберта Писаренкова повернуть свои стопы на Запад. Уже находясь в отказе, он вел концерты Народного артиста СССР Муслима Магомаева, депутата Верховного Совета страны. Муслим и его жена Тамара Синявская буквально умоляли Альберта не уезжать из страны, обещали восстановить его прежнее положение на эстраде, похлопотать о присвоении ему звания, получении более благоустроенной квартиры, но все их идущие от души советы Альберт оставил без внимания». (В. Л. Стронгин, «Сын врага народа» (2008).)
    Уже почти 40 лет, с 1987 года, Альберт Рафаэльевич живет в США. Приятель конферансье Эрнст Зорин (Нотерзор), Заслуженный артист России, актер-вахтанговец, более 20 лет прослуживший в знаменитом столичном театре, также являвшийся обладателем американского паспорта, вспоминал, что Писаренкову уехать быстро из страны не получилось, пришлось долгое время – около десяти лет – ждать разрешения.
    В интервью немецкой русскоязычной газете «Германия Плюс» Эрик (как зовут его друзья) Зорин рассказал: «Я ждал разрешения на выезд чуть больше года. Наверно, ждал бы больше, если бы не такая история. Вместе с несколькими актерами, которые тоже хотели уехать, мы организовали домашний театр. Среди них были Савелий Крамаров, живущая ныне в Мюнхене певица Людмила Кравчук, художественный  руководитель Московского мюзик-холла Юрий Белов. О нас написала одна из американских газет. Была передача и на «Голосе Америки». После этого мы вылетели из страны как пробки из бутылки. А вот артист Альберт Писаренков, который побоялся играть в домашнем театре, ждал разрешения еще лет десять».
    Варлен Стронгин: «В Америке как артист Писаренков не нашел себя, да трезво рассчитывать на иное было трудно. Влиться в американское искусство он не смог, по-моему, даже не пытался, его буриме вместе с ним приехавшие в Штаты эмигранты слушали, и по многу раз, на родине. Пришлось работать тамадой на эмигрантских свадьбах. Работа есть работа, но эта – малопрестижная для артиста, не доставляла Альберту радости». (В. Л. Стронгин, «Сын врага народа» (2008).)
    В данном случае мнение Варлена Львовича о конферансье и его работе весьма субъективны.
    Уже упоминавшийся в рассказе приятель Писаренкова Александр Сиротин, живущий ныне в Нью-Йорке, в статье «Жизнь и смерть еврейского театра. Факты семейной биографии» (размещена на интернет-сайте журнала «Чайка» chayka.org) рассказывает о жизни артиста в Америке: «Я в Нью-Йорке часто общался с Альбертом Писаренковым, который раньше был одним из лучших конферансье в Советском Союзе. Друзья звали его «Алик» или «Писик». Когда-то он окончил ГУЦЭИ – Государственное училище эстрадного и циркового искусства, выпускался как клоун и начинал в клоунском трио Ротман, Маковский, Рабинович (Писаренков), затем ушел на эстраду, взял фамилию жены и под этой фамилией вошел в историю эстрадного искусства.
    Иногда Писаренкова называли «злым» конферансье, ибо если он хотел кого-то высмеять, то делал это беспощадно. Однажды я был свидетелем этого уже в Нью-Йорке, когда он, ведя концерт, составленный из работников русского радио WMNB, острил по адресу одного из руководителей радио Павла Давыдовича Палея, только что отсидевшего в тюрьме недолгий срок за финансовые махинации. Писаренков был в ударе, а волны вызванного им смеха накатывались в зале одна на другую. Остроту придавало присутствие в зале самого Палея.
    В молодости Альберт Писаренков был мягче, добродушнее. Но подав заявление на выезд из страны и, получив отказ, он лишился работы, любимой сцены, оказался в положении изгоя. Многие из тех, кого он считал друзьями, предали его. Писаренков сопротивлялся системе. О нем писали на Западе, требовали отпустить. Думаю, именно тогда он стал жестче. Можно понять состояние артиста, которого лишили права выступать. Так власти в СССР расправлялись с талантливейшими артистами, писателями, режиссерами, музыкантами, учеными… При Сталине их убивали физически, при Хрущеве, Брежневе и следующих за ними – убивали морально, отлучая от профессии».
    9 апреля 2018 года на том же интернет-сайте журнала «Чайка» chayka.org Сиротин поделился свежими воспоминаниями о своих нью-йоркских встречах, вновь затронув тему «Писаренков – Палей»: «В 90-х радио WMNB регулярно устраивало концерты с участием журналистов и гостей. Это прекрасно работало для популяризации радио и приобретения новых подписчиков, потому что зал был всегда полон. Часто в роли ведущих выступали Иосиф Сац и я.
    Но один концерт было поручено вести Альберту Писаренкову, профессиональному конферансье высочайшего класса. Этому концерту предшествовала одна история. Павел Давыдович Палей оказался в тюрьме нестрогого режима за подделку чеков. Но это удавалось держать в секрете и от работников радио, и от радиослушателей, благодаря тому, что Палей мог звонить из тюрьмы на студию и участвовать в передачах. Дэвид Моро и его помощники утверждали, что Палей находится в длительной командировке и звонит оттуда.
    Так продолжалось около года. Постепенно слух о том, что Палей отбывает срок заключения, все же просочился. Наконец, Павел Давыдович вышел на свободу. Он пришел на концерт и занял место в первом ряду. Писаренков, знаменитый острослов и импровизатор, не мог пройти мимо этой истории и выбрал главным объектом своих шуток именно Палея с его выступлениями по радио из тюрьмы. «Как прошла ваша командировка? – ехидно спрашивал со сцены конферансье. – Мы вас заждались!»
    Писаренков был в ударе. Мы, участники концерта, умирали от смеха. В зале стоял хохот. Смеялся и сам Палей. Надо отдать ему должное, он умел не обижаться (или делал вид). Вообще, человек он был неоднозначный. Да, любил деньги, да, легко обманывал, да, нарушал законы. Он, как Остап Бендер, мог придумать десятки способов отъема денег у трудящихся. При этом обладал неуемной энергией, даром убеждения и даже шармом.
    У него действительно было много друзей, среди которых Владимир Высоцкий, Станислав Говорухин, Вадим Туманов».
    В 1996 году конферансье попробовал себя в качестве актера, снявшись в эпизоде американского фильма, спортивной комедии «Эдди» (реж. Стив Рэш) с Вупи Голдберг в главной роли (Писаренков сыграл водителя по имени Миша). По этому поводу эстрадный юморист Евгений Петросян в интервью киевскому изданию «Бульвар Гордона» (№ 4, 22 января 2019 г.) говорил с иронией: «Мой друг-приятель Альберт Писаренков когда-то выдающимся конферансье был, потом в США уехал. Сейчас профессию он сменил, страховым агентом работает, но 20 лет назад в голливудском фильме снялся, где шофера играл. Там одну фразу произнес, что-то вроде: «Дождь пойдет» – и до сих пор какую-то условную сумму за тиражирование этого кинофильма получает…»
    Это не первое появление конферансье на киноэкране. В 1992 году он также в эпизоде «засветился» в американском триллере «Шепоты в ночи» (реж. Кристофер Кроу).
    «Писаренков живет в США. В качестве ведущего, или как говорят американцы «эмси», он провел тысячи свадеб, частных и корпоративных мероприятий. Свободно говорит на русском и английском, и может поддержать разговор на добром десятке других языков.
    По единодушному мнению русскоговорящих музыкантов и диджеев Америки, Альберт Рафаэльевич Писаренков является лучшим русским ведущим и конферансье в Соединенных Штатах Америки». (Интернет-сайт «BARYNYA» russiandj.mobi, «Альберт Писаренков – ведущий, конферансье».)
    В Интернете давно гуляют воспоминания, оставленные неизвестным пользователем: «Нью-Йорк. Русский ресторан. Свадьба. Виновники торжества – жених и невеста – Баку, слюший, да, секирбашка – бакшиш – калым. Соответственно – вся родня. И главное действующее лицо – Альберт Писаренков, бывший артист Москонцерта, нанятый папой-мамой обеспечивать культур-мультур. Писаренков исходит пеной, мешая выпивать в промежутках между «Ой, какая доля воровская…» и «Зайкой моей». И вот наступает коронный номер программы Альбертика – буриме. В этом он действительно дока, и в Союзе я даже его по телевизору с этим видел. И начинает он объяснять, что такое рифма – мол, похожие слова. Затем просит одного почтенного аксакала-горского привести пример. Немного напрягшись, аксакал выдает: «Огурцы – помидоры…» Посиневший Писаренков хрюкает и говорит, что почтеннейший его неправильно понял, что рифма – это несколько в другом смысле, это слова не аналогичные, а похожие, и что… И тут лицо аксакала светлеет и он говорит: «А-а-а, я понял теперь…» Писаренков: «Ну и прекрасно, а сейчас…» И тут джигит победно заканчивает: "КИНЗА – ПЕТРУШКА!"» (Интернет-сайт «Анекдоты из России» anekdot.ru, «История №-10040941».)
    Из книги воспоминаний артиста эстрады и кино, юмориста Романа Карцева (Каца) «Малой, Сухой и Писатель» (2001): «Сейчас дикторы телевидения (почти все бывшие актеры) сухо или, наоборот, слишком бодро только объявляют номера, а конферансье их составлял, держал ритм, темп! Николай Павлович Смирнов-Сокольский, Константин Гибшман, Олег Милявский, Альберт Писаренков, Лев Шимелов – это были мастера! С ними было весело, а без них… дикторы!»
    Сегодня имя А. Р. Писаренкова внесено в «Энциклопедию циркового и эстрадного искусства» ruscircus.ru.
    В 2021 году Альберт Рафаэльевич отметил 80-летний юбилей. Но для Писаренкова возраст – всего лишь цифры. Конферансье по-прежнему молод духом, находится в прекрасной физической и творческой форме и самое главное – востребован публикой, что для артиста является главным в жизни.