Разговор с листом бумаги

Сижу, гляжу на лист бумаги,
Нет мыслей, просто ни одной:
То ль вдохновенья не хватает,
То ль я, простите уж, дурной.
Бывало сядешь, мысли плавно
На белый лист рекой текут,
А тут - ну ничего такого,
Как немцы говорят: «Капут"
Невольно Пушкина помянешь.
Да, Александр Сергеевич мог.
Так сочинять, что сразу ясно:
Поэт от Бога, строчки Бог.
Тягаться с Пушкиным не в силах.
Подумал:"Ну, ты, брат, загнул.
Ведь он же всем известный гений!
А ты? На что ты посягнул?!
В калашный ряд тебе охота,
Не вышел ростом, так сказать,
С другой стороны, совсем не боги
Горшки умеют обжигать.
Тянуться надо к совершенству
И верить в собственный успех,
Наветам злобным не внимая,
Что можешь поднят быть на смех."
Но как приблизиться хотя бы,
На миллиметр, на чуть-чуть ,
Чтоб вдохновеньем озариться
и написать, хоть что-нибудь?
Хоть строчку, хоть одно лишь слово,
Но так, чтоб душу стыд не ел,
Чтоб смог сказать себе любовно:
"А я, вот чёрт возьми, сумел!
Сумел болото графоманства
Хотя б на строчку обойти
И что-то, чем гордиться можно,
Из слов безчисленных найти.
Но чистый лист бумаги белой
Лежит тихонько предо мной
И вопрошает удивлённо:
"Мой милый, что же, что с тобой?
Смотри, кругом златая осень,
На синем небе облака,
Клин птиц в край дальний потянулся -
К бумаге ж тянется рука.
В такое время некто Пушкин
В далеком Болдино мечтал
И свои лучшие шедевры
Легко и радостно писал"
"Да что же это за сравнение?
Дуйсбург не Болдино!"
"И что ж?"
"Когда ты пишешь,сочиняешь
И ты на Пушкина похож!"
Найти б мне номер телефона,
(Ну, а чего б ни помечтать?),
И эту Болдинскую осень
Себе на время заказать.
Уж я б тогда бы разошелся,
Чего б бессмертного создал...
Но лист вдруг стал белей чем прежде
И... без сознания упал.