Дневник Марты. Глава 5. О воздушных замках

*Очерки о швейцарских буднях и не только*


Следующие два дня пребывания Марты в Доме женщин пришлись на субботу и воскресенье, и она была очень удивлена, что они ничем не отличались от обычных будней.

Дело в том, что выходные дни в Швейцарии – это святое. Как и вообще время для отдыха. Марта до сих пор так и не смогла привыкнуть к тому, что все магазины, парикмахерские, пекарни, кафе – да вообще все предприятия в сфере услуг - по будням работают до 16 часов, в субботу – до 14, а в воскресенье вообще закрыты.

Вы только представьте себе: если вы работаете на какой-нибудь фабрике или в офисе и идете с работы после 18 часов, вы не сможете купить ни булки хлеба, ни пакета молока. Разве что на Центральном вокзале круглосуточно работает супермаркет. Но не поедешь же туда за хлебом! Только бары и рестораны открыты допоздна. «Допоздна» - это до 22 часов, но в субботу все равно только до обеда. Кстати, когда Марта узнала, что их небольшом городке с населением пятьдесят тысяч человек более четырехсот пабов, баров и ресторанов, она была потрясена. К примеру, только итальянских ресторанов – около шестидесяти. В месяцы ковида любители ночного отдыха истосковались по своим излюбленным местам, а сейчас все снова открылось.
Что касается воскресных дней – это вообще полная тоска. Страна вымирает. Закрыто все! И все вышеупомянутые развлекательные заведения  -  тоже! Ну, кроме музеев, кинотеатров и зоопарка. Швейцарцы привыкли, а приезжих это положение дел бесит неимоверно, и привыкнуть к этому невозможно.

Тем более было странно видеть, что в приюте в выходные дни жизнь шла устоявшимся будничным чередом, и все, кого Марта видела вчера, были на своих местах.
Дом женщин начинал свою обычную жизнь в 8 утра. К этому времени приходили все сотрудники. Их кабинеты, как и все служебные помещения, располагались на первом этаже.
На втором этаже жили постояльцы приюта: женщины и их дети. Постепенно Марта узнавала о местных порядках, режиме и запретах.

Каждая женщина занимала отдельную комнату. Если она была с дочерью, то им полагалась одна комната на двоих, но, если у женщины был сын или разнополые дети – им выделяли двухкомнатное жилье. У женщины из России было двое маленьких детей, они занимали две комнаты.

Туалеты, умывальники и душ были общими – на этаже. Холодильник тоже был общим, как и плита, и стол. Этот стол на кухне, по сути, был не просто столом – он служил элементом, объединяющим всех жителей этажа. За ним не только ели, но и решали общие вопросы быта, по вечерам обменивались впечатлениями о прожитом дне, делились рассказами о своей жизни, планами и надеждами. За годы существования приюта стол слышал сотни разных историй, которые были похожи в одном: все они были печальными и заканчивались одинаково – женщина уходила из дома.

Постояльцы распределяли между собой все бытовые обязанности: готовку, уборку, закупку продуктов. На стене висели графики всех этих обыденных дел – вчера вечером в них вписали и Марту.

Марта очень обрадовалась, что среди жильцов приюта была русская. Она так соскучилась по русской речи, что готова была говорить о чем угодно, лишь бы слышать родной язык.

Русскую звали Лена – это у нее было двое детей. Лена оказалась общительной, она не меньше Марты обрадовалась соотечественнице и после завтрака пригласила новенькую к себе в комнату – в гости. На кофе.

Лена с детьми, как уже упоминалось, занимала две смежные комнаты, окна которых выходили во двор особняка. Обстановка была не такой аскетичной, как в комнате Марты: Лена жила в приюте уже больше месяца и успела обзавестись вещами. Кроме того, кругом лежали, стояли и просто валялись разнообразные детские игрушки. Девочке было пять лет, а мальчику четыре. Пока дети возились в соседней комнате, Лена принесла из кухни стеклянный кувшинчик с кофе и две чашки – нагревать чайник можно было только на кухне, в комнате не разрешали пользоваться электроприборами – и достала из шкафа кекс в пакетике.

- Как же я рада русской душе! – все повторяла она, - хоть поговорить будет с кем.
- А Ксюша? – спросила Марта. Ксюша была украинкой, но тоже говорила по-русски, – Марта познакомилась с ней вчера за ужином.
- Ксюше меня не понять: слишком молодая, и у нее нет детей, - ответила Лена, - ей гораздо проще.
Это точно, подумала Марта. Даже с одним ребенком в Швейцарии жить сложно, а если их двое!

Малыши Лены оказались на редкость тихими – они играли дружно и не мешали им разговаривать. Лена рада была поговорить с соотечественницей, которая способна была ее понять: она увидела в Марте сочувствие. Они неторопливо пили кофе, и Лена рассказывала свою историю.

Сейчас ей было тридцать три – на три года старше Марты. Лена была москвичкой и познакомилась со своим будущим швейцарским мужем два года назад на работе: она работала медсестрой в стоматологическом кабинете. Клиника была известной, и многие иностранцы из Европы регулярно приезжали туда лечиться.

К слову сказать, в Швейцарии с медициной вообще беда: весь мир знает о высоком уровне ее клиник, но это частные дорогие учреждения, которые далеко не каждый швейцарец может себе позволить, и лечатся там, в основном, богатые иностранцы. А обычный страховой полис далеко не всегда спасает. Но подробнее о медицине позже.

Еще тогда, два года назад, когда Лена познакомилась с Олафом в Москве, и они начали встречаться, он рассказал ей, почему приехал лечиться в Россию. Его медицинская страховка была достаточно приличной – 500 швейцарских франков* в месяц (42 500 руб). В эту замечательную страховку входили самые разнообразные медицинские услуги: при необходимости пациента даже могли транспортировать на вертолете в любую клинику мира. Но в нее не входили услуги стоматолога! Год назад, рассказывал тогда Олаф Лене, ему вырвали два зуба – это обошлось в 1000 франков (85 000 руб). Позже опять начались проблемы, уже с другим зубом. Олаф обратился к врачу, ему сделали три снимка, в том числе при этом зачем-то детальный рентген обеих челюстей, ничего при этом не объясняя. Потом еще 2 снимка самого зуба. За все эти манипуляции и десятиминутную консультацию он заплатил тогда 300 франков (25 500 руб). Врач сказал, что нужно удалять нерв и ставить коронку, потому что зуб разрушен. Плюс нужно сделать чистку зубов верхней и нижней челюсти с анестезией. Он составил для Олафа план лечения и дал ему распечатку счета на оплату всех перечисленных услуг. Когда Олаф увидел счет, ему стало плохо. Он даже перестал чувствовать зубную боль – так он рассказывал Лене. На листе в конце списка стояла итоговая сумма за лечение – 3500 франков! За один зуб!!! Это около 300 000, если в рублях. Зарплата Олафа при этом была 9 000 франков в месяц (765 000 руб). То есть, он должен был отдать за лечение одного зуба более трети своего ежемесячного дохода.

- Он мне тогда сказал: за эти деньги я мог бы слетать первым классом в Россию, туда и обратно, поселиться в пятизвездочном отеле, каждый день есть черную икру и ездить к стоматологу на роллс-ройсе, - со смехом рассказывала Марте Лена. - Что он потом и сделал, через неделю. Так мы и познакомились.

Марта не удивилась, что Лена рассказывала ей о стоматологических проблемах мужа так эмоционально и в подробностях: смысл был, конечно же, не в деталях лечения, а в ценах за услуги стоматолога. Марта была от подобных сумм в таком же шоке, как и Лена – с самого приезда в Швейцарию. Марте тоже было, что рассказать на эту тему, но сейчас она должна была выслушать историю Лены. Кофе уже был выпит, но Лена не останавливалась – было видно, что ей необходимо выговориться, поделиться, и Марта терпеливо слушала.

- Его лечение заняло тогда неделю, и мы начали встречаться, - продолжала Лена. – Я уже была год как в разводе, жила с мамой, мы с ней вдвоем растили малышей. Олаф красиво ухаживал, дарил подарки. Мы разговаривали на английском, много гуляли по вечерам по Москве, я пригласила его домой на ужин, и он очень понравился детям: они облепили его, не слезали с рук, а он играл с ними без устали. Говорил, что любит детей и мечтает о семье. Мама была счастлива, и я тоже. Короче, я влюбилась, - тут Лена нервно засмеялась.

- Потом Олаф уехал, и наша жизнь стала нескончаемым интернет-общением. Через две недели он прислал мне приглашение: приехать с детьми в гости.

Два месяца ушло у Лены на сбор документов для визы и еще месяц на рассмотрение их в посольстве. Она ни на что не надеялась, но визу ей дали, и Олаф устроил им сказочные каникулы в Швейцарии.

Перед поездкой Лена почитала немного в интернете о стране, выбрала интересные и популярные места, куда хотела бы поехать, но, когда по приезде она предложила Олафу эту программу, оказалось, что он даже не знает о существовании этих швейцарских достопримечательностей. Ей бы тогда насторожиться, но этого не произошло.

Две недели они путешествовали по горам и озерам. Дети были от Олафа без ума, он не спускал их с рук, чем просто покорил русскую невесту. Тогда же он сделал ей предложение, и она решилась…

- А как оказалось, он врал во всем, - подвела итог Лена. – И только спустя некоторое время я поняла, зачем.

Потом, как рассказала Лена, освоившись немного после бракосочетания, она обратила внимание на странные письма, которые каждый месяц приходили мужу, и от прочтения которых он впадал в депрессию на несколько дней. Да и вообще, Олаф постепенно становился все более раздражительным, все чаще поднимал на нее голос, они уже никуда не ездили отдыхать, дети совсем перестали его интересовать. Лена спрашивала, что это за письма, но он не объяснял. Она попыталась прочесть, но письма были на немецком, и при этом было видно, что это какой-то официальный документ.

Однажды Лена взяла одно из таких писем из стола мужа, одела детей и пошла к своей русской знакомой, которая жила в Швейцарии уже несколько лет и неплохо говорила по-немецки.

Невозможно описать ужас, который она испытала, когда подруга прочла ей письмо. В извещении из администрации города указывалась сумма алиментов, которую ее муж должен был заплатить в том месяце на своих троих детей от первого брака. Вот именно так…

Подруга потом объяснила Лене, зачем Олаф женился на ней и почему тогда, в самом начале, так торопил ее со свадьбой, несмотря на зиму и предновогоднее время: ему нужно было, чтобы ему успели пересчитать налоги до конца года, раз он женился на женщине с детьми. И, самое главное, он, видимо, рассчитывал, что ему уменьшат сумму алиментов, если теперь у него будет другая семья с двумя детьми. Но этого не произошло, и поэтому теперь его злость росла с каждым днем.

Лена не помнит, как она вернулась домой. Сказала: дети меня привели, наверное…
Разговор с Олафом закончился грандиозным скандалом. Соседи вызвали полицию. Олаф бросался на Лену с ножом, и его забрала психиатрическая помощь. Он до сих пор находится в лечебнице, Лена оказалась в приюте, потому что платить за их съемную квартиру нечем. Она подала заявление на развод и сейчас ждет решения суда...

…Рассказ Лены, казалось, не закончится никогда. Марта как-то незаметно попала в ритм ее речи и отвлеклась, в голове стали мелькать картинки из ее собственной истории замужества, которая до боли была похожа на ту, что рассказывала ей Лена.
Но тут их разговор прервал сотрудник приюта - он пригласил Марту в администрацию: к ней приехал адвокат, чтобы вместе отправиться за документами, и вещами, которые остались на квартире.

***

*Швейцарский франк – государственная валюта Швейцарии, приблизительно равен евро: разница колеблется, но не превышает нескольких сантимов, поэтому, чтобы представить себе уровень цены чего-либо во франках, можно вполне сравнивать с евро. Для наглядности я буду в скобках писать соответствующую сумму в рублях (при этом возьму прежний курс:  1фр = 85руб – он долгие годы был относительно стабильным и более реально представляет уровень зарплат, налогов, цен и расходов в Швейцарии, чем тот, который есть сейчас).