Зеркало ложной судьбы

Идёт к концу десятый месяц «спецоперации» в Украине, начатой Путиным, Лавровым, Шойгу и другими руководителями России.

Одна из интересных черт последнего времени – постановка в публичном пространстве вопроса об ответственности российской власти за содеянное. Говорить об этом начали пропагандисты – Скабеева и Симоньян.
Вчера тема была продолжена в серьёзном, плодотворном ключе и с поправкой на репрессивные условия, в «Коммерсанте» - одной из тех газет, которые читают в России все, кто причастен к принятию государственных решений.

«Коммерсант» опубликовал выдержки из книги Ханны Арендт «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме». Они представляют собой как бы зеркало, в которое каждый читатель может взглянуть и увидеть, как отразилась в нём сегодняшняя Россия:

Самой убедительной ложью, которую проглотил весь немецкий народ, был лозунг: «Битва за судьбу немецкой нации».

В этом лозунге были три облегчавшие самообман составляющие: он предполагал, во-первых, что война — это вовсе не война, во-вторых, что развязали её судьба, рок, а не сама Германия, и, в-третьих, это вопрос жизни или смерти для немцев, которые должны полностью уничтожить своих врагов, а то враги полностью уничтожат их самих.

Зло в Третьем рейхе утратило тот признак, по которому большинство людей его распознают,— оно перестало быть искушением.

Совесть как таковая в Германии явно куда-то пропала, причём настолько бесследно, что люди о ней почти и не вспоминали — и не могли даже представить, что внешний мир не разделяет этот удивительный «новый порядок немецких ценностей».

В мозгах этих людей, превратившихся в убийц, застревала лишь мысль о том, что они участвуют в чём-то историческом, грандиозном, не имеющем равных («великая задача, решать которую приходится лишь раз в две тысячи лет») и потому трудновыполнимом.

Эйхман дословно повторял одни и те же клишированные фразы. <...>. И чем дольше вы его слушали, тем становилось понятнее, что его неспособность выразить свою мысль напрямую связана с его неспособностью мыслить, а именно неспособностью оценивать ситуацию с иной точки зрения.

Сущность тоталитарного государства и, возможно, природа любой бюрократии состоит в том, чтобы сделать из людей чиновников, простые винтики административной машины и таким образом расчеловечить их.

В приговоре суд обозначил, что такое преступление могло быть совершено только гигантской бюрократией, использовавшей правительственные ресурсы. Но оно всё равно остается преступлением, а значит, все винтики механизма, сколь бы ничтожными они ни были, в суде тотчас превращаются в преступников — т. е. в людей.

С политической точки зрения урок состоит в том, что в условиях террора смиряется большинство — но не всё. Так же как урок стран, находившихся в близком соседстве с «окончательным решением», состоит в том, что это действительно «могло произойти» в большинстве стран, но не везде произошло.