Памяти Героя Советского Союза Г. Д. Костылева

Светлой памяти
Героя Советского Союза
Георгия Дмитриевича Костылева

Советско–финская война
Его крылом своим задела.
Не знаменитая она,
Но песни смерти часто пела.

Он опыт приобрёл на ней,
Что на войне всего дороже.
Награда тех суровых дней
Его не миновала тоже.

Чуть больше года – вновь война,
Он с первых дней в её горниле.
Вставала под ружьё страна
Навстречу грозной мощной силе.

И каждый вылет в тыл врага,
Как в одну сторону дорога.
Но мастерство ему слуга,
Считался лётчиком «от бога».

А время как-никак текло,
Он матерел от боя к бою.
Ещё и года не прошло –
Его представили к Герою.

Свою награду получил
И краткосрочный отпуск дали.
В блокадный город поспешил –
Там все от голода устали.

И мама тоже чуть жива.
Блокаду снять не удаётся.
Перетирают жернова
Людские судьбы как придётся.

Жизнь и помимо наших сил
Играет с нами под сурдинку.
Он приглашенье получил
К тыловику на вечеринку.

Ломился стол едой, питьём,
Им до страдающих нет дела.
И что-то надломилось в нём –
В груди обида закипела.

Когда страна едва жива,
Подобный пир как святотатство.
Сначала в ход пошли слова.
Позднее и рукоприкладство…

А был готов лист наградной,
Звезда ещё одна светила.
И вдруг – штрафник и рядовой.
Бессилен фронт в объятьях тыла.

Лишён полученных наград,
Возможности подняться в небо.
Что ж, трибунал ни сват, ни брат,
Штампует приговоры слепо.

Спасибо скажем штрафникам:
Уберегли – им близок духом.
Вернулся вновь к своим войскам,
Взят на поруки старым другом.

И вновь дуэли тет–а–тет,
Опять полёты на штурмовку.
Возрос его авторитет,
Но не утратил и сноровку.

Искусством был его полёт
В просторе том необозримом.
В руках умелых самолёт
Стал для врага неуязвимым.

Просчитывая каждый миг,
С врагом сражаясь, не терялся.
За сотни вылетов своих
Всего лишь раз ему поддался.

Сбил и врага, и сбит был сам,
Опоры в воздухе лишились.
На твердь, не верилось глазам,
Почти что рядом приземлились.

Со смертью в прятки шёл турнир,
Есть донесенье, ищем строчку:
Патрон последний – «сувенир» –
Поставил в поединке точку.

Его дружок ему вручил,
Когда готовились к полёту.
Семью им вражью огорчил,
Своей же предоставил льготу.

Вносил в победу личный вклад,
В тревогах вылеты тонули.
Но больше не было наград,
А прежние ему вернули.

Кого унизил, не дремал,
Хотя пути их разминулись.
Тыл щупальца не разжимал,
Они за ним как хвост тянулись.

В других уверенность вселял
И верил в добрые приметы.
На групповые зачислял
И свои личные победы.

Да, его радовал успех,
Был патриотом, а не числил.
За ним водился грех – не грех:
Он говорил всегда что мыслил.

Не так не мог себя вести,
Когда в опасности держава.
И потому был не в чести
Любимец лётного состава.

Страстям подвержен – человек,
Как лётчик дерзок и разумен.
Осмыслим весь двадцатый век,
Он был трагедиями шумен.

Хочу ему я слово дать,
Чтоб ненароком не обидеть:
«Трудней гораздо побеждать,
Не научившись ненавидеть».

Поверим мы фронтовику,
Врага щадить – себе накладно.
Жил постоянно начеку,
В победу верил безоглядно.

Потомок, разумом внемли,
В прошедшие вглядевшись дали:
Мы многое приобрели,
Но больше всё же потеряли.

P.S. 
Он благородство в принцип возводил,
Не признавал двуличия, обмана.
И по-сыновьи Родину любил,
А боль её – как собственная рана.