Избранное фрагмент 6

Ложится первый снег
И солнце сторонится,
В тяжелой тишине
Слетают с крыши птицы.
В разрозненном краю
Стихи читают дети.
И птицы хлеб клюют,
И все равно на свете.

Любви осенний плач,
И детство говорило,
Что женского тепла
До жизни не хватило.

Его крутой изгиб
Летуч, как листья лип.

Коричневый миндаль
Распластывает тело,
И вот в ресницах сталь
Навеки повзрослела,

И в жаркой наготе.
Так ждет сухая степь.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Печаль его Елена,
И он следит давно,
Когда она из пены
Покажет плечи вновь.
         
                Свердловск, октябрь 1994



ЛЮБАША

Мы здесь одни. Пусты дома,
Далек в ночи вагонов стук.
Перемежается зима
С теплом от глаз твоих и рук.

На привокзальных рубежах
Невольной скуки не уйму.
А ты который раз во тьму
Меня приходишь провожать

Верещагино, 17.12.1994


НОЧЬ С МОДЕЛЯМИ

Не Татьяну и не Любу,
Дам изящного сложенья,
Целовал Ирину в губы,
Словно головокруженье.

Но холодной ночью черной
По какой дурной причине
Провалились девки к черту,
Не сыскать моей Ирины.

Отчего же ты, Ирина,
От убогих итальянцев
Не приедешь из Турина,
Чтоб со мною целоваться.

Знать, почудилося, будто
Было счастье на минуту.

23.1.1996



Из костей, откуда хочешь,
Жар бери,
Одиночество, да в полночь
Фонари,
Только вьюги согревает
Круговерть -
Сквозь нее в пустое небо
Не смотреть.
                Февраль 1996



Ты выпита до дна.
Тебе семнадцать лет,
Не говори, что нет,
Уж вечность с гаком было.
А нынче ты одна.
Все мебельный предмет
Интересует, Свет,
Не так ли, не забыла?
А помнишь - ну, прости:
Из черной ночи в ночь
Мотался мастер Кельвин,
И не о чем грустить,
Он отмечал точь-в-точь
Температуру гелия. . .
                Май 1996




ПОХОРОНЫ УГОЛОВНИКА НА СЕВЕРНОМ КЛАДБИЩЕ

От немоты до немоты
Простая кружка пива.
В цветах модельные кресты,
И кажется красиво.

Восходит солнце, как на грех,
Да грех уже не моде,
Его не вымолить на всех,
И нет греха в природе.

Не переменишь здешний мир,
И грешника на волю
Ведет небесный конвоир
Последний раз, не более.

Июнь 1996



                ЗАСТОЛЬНАЯ

- Все тот же звук соломинкой желанной
Не перестанет звать на праздник твой.
Уходят тени Ольги и Светланы,
И той, что машет издали рукой.

- Невзрачный день в окне проходит рано,
Обступит время с четырех сторон,
Но если ты такой взаправду пьяный,
Открой мне струн простое серебро.

- Кто верит в бога, черта иль султана,
Когда же я негаданно приду,
Ты, будто бы соломинкой желанной,
Открой, что будет в праздничном году.

- Который год, как заповедь Корана,
Белеет парус в синеве морской.
Когда-нибудь, с кем ты взаправду пьяный,
Объявит день волшебною рукой.
                Июль 1996




Дружок, ты знаешь, как садить
Горох и репу в грядку,
Лису на слове изловить
И чай глотать вприглядку.

А нынче город стал стеной,
Горох ему не страшен.
Ему не нужен лис ручной,
А нужен день вчерашний.

Ему “Калашников” ручной -
Соседа с перцем слопать,
И каждый ждет потопа,
И счастье в грош ценой.
               
Челябинск, апрель 1997