Река Сереж

                ( Очерк)

 Во дни лютых  морозов двоюродная  сестра,старше меня годами десятью -двенадцатью   казалась мне  теплой, основательной,  будто  русская добротная печка из сказки,  которая и обогреет и   горячими пирогами накормит. Говорила Валя тихим  бархатным  голосом. Речь звучала   мягко  и приятно,  словно боялась всколыхнуть нечаянно  ровный  ход жизни. Звуки  лились такими   плавными   и равномерными,  что   невольно  напоминали  мне  говорливое    течение реки Сереж, на  берегу  которой она поселилась  с той поры как вышла замуж.
Река эта теплая, вода в ней мягкая и прозрачная, по краям длинные темно- зеленые водоросли, в иных местах желтые, как  яичный желток кувшинки, а кое- где белоснежные  лилии. Лилии и кувшинки, окруженные  широкими круглыми листьями, покачивались   над  водой и  источали  сладковатый  аромат. Красота их поражала мое детское воображение.  Случалось, что взрослые парни доплывали  до дивных  островков и нарывали букет. Стебли у   цветов   длиннющие, потому что места ,где росли они  глубокие. Река – то ведь тоже  мыслит,  понимает, что  добро  надо от людей подальше располагать, чтоб неповадно было   дергать и рвать  завсе,  ведь   эдак  вся ее  красота поблекнет. Течет себе река Сереж  чистая, блестящая, как  серебро, бока,   словно  огромные  красно- пестрые плавники из  песчаных  и глиняных  берегов.
 Сереж – такое  название реки пришло из древнерусского языка и дословно означает- плотва, т.е  сорога , а в народе сорожка.  Рыба такая с красными глазами,  оранжевыми плавниками, выпуклым зеркально- серебристым брюхом, покрытым чешуёй.  Плотвы в реке полным – полно.
  Муж сестры – Саша  часто рыбачил со своим  родным старшим братом, которого я называла дядя Толя, так как   он был очень взрослый и  носил  темную с проседью бороду. В сенях стояла деревянная кадка с соленой рыбой: плотва, караси и огромные щуки.  Дядя Толя   не просто  очень любил рыбачить -  рыбалка была его страсть, смысл жизни. У него были лодки: резиновая, деревянная и моторная. Куча всяких сетей, морды и удочки для этих целей и , конечно, бутылочка вина или водки  на запас.
Река  Сереж была моим излюбленным местом. Мы с сестрой частенько   приходили   на деревянный мосток, чтобы   постирать щеткой  домашние половички или почистить песком  закопченные кастрюли и сковороды. В прозрачной воде вокруг мостка плавали мальки, бултыхались  водоросли. Купаться там было нельзя из- за речной травы, да и дно там было вязким и резко переходило с мели на глубину .
Зато  в самом начале села  такое благодатное место для купания, что если бы меня спросили какие чувства бывают в раю, то  это то самое,  когда можно нырнуть в теплые волны реки Сереж и поплыть. Дно песчаное гладкое.  Река  сама  держит  тело  и нежит, и ласкает мягкими волнами. Бывало нырну   в нее  глубоко, глаза  открою- вода   зеленоватая от отражения водорослей и прибрежных деревьев  с солнечными бликами,  и  я плыву, плыву  в размашку, и на спине, и просто раздвигая водное пространство. Эх, радость! Вот она и воля вольная, и свобода, и счастье слияния с водной стихией.

Плавать научили меня лет шести от роду, в моей  родной деревушке «Лесные поляны».  Это был крохотный пруд с мутной водой, где били холодные подводные ключи. Малышней мы возились на мели в смешных  желтеньких или голубеньких  трусиках до колен, барахтались в запруженных лотках, которые перекрывали мощное течение. Никто  с ребятней   не цацкался:  старшие дети  посадили на плот, доплыли до середины и бац меня с плота на глубину! Я с перепугу начала руками и ногами шлепать по воде и почувствовала, что вода держит меня. Держит! Вот радость-то!  Так  и научилась: сначала просто хлестать по воде всеми конечностями, а потом плыть, как рыба. Не думаю, что это хорошая затея- резко бросать дитя в воду, но в моем случае все сладилось.  Что – то еще  вобрала я в себя через эту грубую науку. Видимо, то что можно броситься в стихию жизни    без особого умения и знания, если будешь биться   со всей силы  руками и ногами, то не только не погибнешь, но и  научишься чему –либо неведомому до сей поры, обретешь  новые силы.
Река Сереж учила меня любви, легкости, игривости и счастью. Нет не учила - даровала. Со стороны реки это ответное чувство на мою страстную жажду хлюпаться в воде с измальства.  Природа  наделена особым сознанием и чутьём. Присмотрелась водная стихия к моим порывам с утра до вечера бултыхаться  в воде и вознаградила ответной лаской.
 Чулым, который   протекал в Малом Сереже , то есть через мост  от Большого Сережа, я не полюбила: волны быстрые, хлесткие и холодные.
Малышкой я еще  не знала, что река Сереж левый приток Чулыма, что длина этой реки двести с лишним километров, что берет она свое начало из озера Белое, которое находится в городе Ужуре, что к бассейну относятся реки: Чулым, Обь и даже воды Северного Ледовитого океана.
В моей памяти эта река  Сереж  оставила самые добрые воспоминания, но любая река это сила, мощь, стихия. Помню как по весне вода в ней поднималась чуть ли не до самого моста. Река  тихой разливной силой, мощными потоками  топила берега и грозила снести все на ее пути. Глубина в некоторых местах достигала  до десяти метров. И немало жизней унесла она тех, кто спьяну веселился на ее берегах  и нырял в воду.
 Вот и теперь тревожит сердце, что деревни со своими хозяйственными отбросами  подрывают силы реки, обескровливают ее  крепкие  жилы. Жаль  реку  – память моего детства.
  Течет она  тихая, теплая, кроткая красавица  долгие десятки километров. Склоняются  над  её водами печальные ивы, кое- где лопочут меж собой  камыши, летают стрижи и ласточки   над  песчаными обрывами, кружат  ярко-голубые и красно- коричневые стрекозы. Немало  деревень и небольших городишек раскинуты по её  берегам.
 Вдосталь  всего  повидала за долгие века.
Старожилы рассказывали, мол проходил здесь адмирал  Колчак со своим войском и укрывалась   банда Ивана   Соловьева. Ржали их крепкие кони, вставая на дыбы, противясь новому революционному  порядку. Правда это или местные легенды – теперь поди разберись . …
 Много кулацких изб, крепко и основательно рубленых, в селе Большой Сереж и в селе Малый Сереж обустраивали всё для добротного жилья ,конечно, кулаки, т.е. люди небедные и скорее всего смекалистые. А ещё думается мне, владеющие какими -то тайными знаниями, передающимися от поколения к поколению. Высокую белокаменную церковь построили  с куполами позолоченными, поставили её на пригорке так, чтобы народу сподручно  приходить из Большого и из Малого Сережа. Никогда и нигде я не испытывала таких светлых чувств, такого божественного умиротворения, как в этом селе. Место намоленное  благодатное. Со своим храмом,  православным христианским богослужением до революции 1917 года.  А потом начались иные порядки: раскулачивание, образование совхозов и колхозов. Крови там было пролито немало. Церковь само собой закрыли. Куда всё добро  церковное   подевалось? Кто же теперь знает?  Грамотность ввели всеобщую. Недоумков, верующих не стало, мол религия - обман темного народа, попы про Христа брешут! Только народ-то не шибко поверил новой власти. Иные  ещё пуще молились, те в ком страх божий жил, кто тайно в избах своих иконы хранил и Христу покланялся, кому чудилось, что за отступничество от веры православной беда будет. Пуще всего  боялись голода и войны. Многие  старушки- молитвенницы жили по своим христианским традициям. Сибирь. Далеко от столицы. Край каторжный, но к своеволию лоялен.
 
  В опустевшем храме  поначалу хранили зерно, а потом и вовсе забросили. Детьми мы там   находили голубиные гнезда с птенцами.

А река всё течет и течет через века, через селенья, поля и луга. Не  каждому откроет свои тайны. Молчалива с виду, а подойди поближе да с душой и многое услышишь в её говоре. Сколько людей пили её чистую водицу, Скольких накормила и освежила,  родимая, - не счесть!
 А иные старушки чудеса рассказывали про глубоководные места, мол водились прежде длинноволосые красавицы- русалки, в которых превращались молодки - утопленницы. Видела такую русалку и свекровь моей сестры Вали - бабушка Паруня. Рассказывала она про это неохотно, с тяжелым вздохом, дескать мол, было дело по молодости:" Сижу с Иваном - парнем своим на обрывистом берегу. Ночь темнехонька, луна едва- едва из-за туч выглянула. Слышим плещется прямо у мостка деревянного  что - то али кто-то, смех девичий. Я испужалась, начала креститься, что за нечисть? А Ванька- то мой лихой парень прыг  на мосток. А русалка кудрями тряхнула и нырк под воду, а гребень- то костяной  резной   забыла. Иван его мне и принёс. Ох, и мучать она начала меня, что ни ночь стучит в окна. Гребень назад требует. В те годы лектричества не было в избах, только лучины да   керосинки, свечи у тех, кто побагаче. От греха подальше гребень тот отнесла назад в полнолуние.  На мосток положила, с той поры и отстала лихоманка, язви тебя"
 Тиха и задумчива река Сереж. Всё- то она помнит: и  знатных купцов, и крепких кулаков - помещиков, и людей служивых. Хранит в памяти  и песни, исполненные на её берегах, и легенды, и сказания, и чудесный малиновый звон золотистых колоколен, который звенел над её сверкающими  водами под тихую песню летящего ангела- пречистого херувима,  хранителя земли русской.


© Copyright: Бояркина Галина, 2022