Кронос и Сатир

                Кронос и Сатир
                (Отрывок из поэмы)

              Случилось это всё на Спиналонге, на берегу благословенном, что млеет от ласковых набегов вод Эгейских. А так ли это было или нет ответит если и не сам Сатир, тогда уж Кронос непременно. Итак, однажды…

Сатир устав от возлияний и утех с очередною нимфой,
Прилёг вздремнуть в тени олив зелёных.
Но век своих отяжелевших ещё смежить он не успел,
Как вдруг пред ним из ничего, из воздуха возник,
Как призрак старец с седою бородою
И власами сплошь седыми.
И только тон лица цветущий, сбивал Сатира с толку –
Кто пред ним – старик седой
Иль мОлодец так рано поседевший,
От выпавшего ему на долю горя и страстей?
Сначала молча он глядел на незнакомца,
Чуть-чуть прищурив глаз лукавый
И обнажил здоровые, слегка с желта клыки,
В улыбке ироничной свой осклабив рот.
Затем локтем одной руки опершись оземь,
Чуть приподнялся на постели травяной.
Другой почёсывая грудь
Со спутанными волосами спросил:
- Ты кто? –на жителей лесных ты не похож.
Откуда ты, и здесь зачем? – молчишь?
Тогда иди своей дорогой и не мешай мне отдыхать…
- Я Кронос! Бог! – Бог времени.
- Бог? – времени? – Есть и такой?
Ну надо ж, - сколько развелось богов!
А время; - что это такое - время?
Вот скажем бог лесов, на флейте он игрок.
Но может если надо страх на всех панический нагнать.
Или Амур, к примеру, - мальчишка, но стрелок отменный.
Без промаха он мечет стрелы на лету.
И поражает прямо в сердце!
И жертве нет спасения – я знаю. Боль и муки,
Страдания и высшее блаженство
Каждый испытал, кого он встретил на пути.
А ты, - что можешь ты? Вот так же молча стоять в сторонке
И теребить себя за бороду седую, как сейчас?
Время, говоришь, а можно ли его потрогать, лизнуть,
Зубами укусить! На вкус – оно какое и пахнет чем?
Вот я ещё и с Флорою, и с Фауной знаком.
У них и вкусной, ароматной зелени и живности
всего в достатке – всё можно и потрогать, и куснуть…
А Зевс – могучий громовержец! - Когда он не в себе
Он мечет молнии и громы неустанно.
Он страшен в гневе! – Страшен!
На муки страшные и вечные обречь он может,
А может возвеличить и к себе приблизить…
- Я знаю – старец молвил.
- Ах знаешь! – Тогда и я скажу, что знаю -
Время, это блеф! – Ничто!
Нет прошлого, и будущего нет! – Не ведомо оно!
Есть только настоящее. Возразить-ка мне попробуй!
- Возразить? - Тебе? – Ну что ж, изволь…
Ты подожди совсем немного – узнаешь всё от третьего,
Он, кстати тоже бог, зовут его Гермес.
Он не трясёт козлиною бородкой,
И не стучит копытами как ты Сатир.
Его узнаешь по сандалиям крылатым. На том прощай!
С тобой мне не досуг, дела, дела – сказал
И растворился в воздухе, как не было его…
- Нет, нет, постой! – Сатир вскочил и попытался ухватить
За то, что сам назвал ничем, но лишь грабастал воздух
Жилистой рукой с обгрызанными, чёрными ногтями.
Как вдруг услышал шелест ветра, вернее ветерка,
Так лёгок был он и стремителен, когда явился
Гермес Великолепный!
В одной руке держал он горстью монеты золотые
В другой серебряные…
- Вот и ответ на твой вопрос – сказал Сатиру он
И осыпал серебряным и золотым дождём его.
- Это что? – вскричал Сатир – а как же…
- Какой же ты дремучий, друг мой козлоногий,
Ведь это то, что даст тебе всё что ты ни пожелаешь.
Ты только не зевай! Ведь время – деньги!
Лишь только взгляд Сатир отвёл на блеск монет,
Как вновь знакомый шелест всколыхнул траву
И в воздухе мелькнули и исчезли в дымке голубой
Летучие сандалии, унося владельца их в неведомые дали.
Сатир лишь только смог руками развести
В разочаровании, на трепетные звуки оглянувшись.
Так постояв мгновенье, он равнодушно
Ковырнул копытом звонкие монеты,
И опять улёгся в мягкую траву.
Но снова задремать так и не смог.
Лежал в задумчивости, а затем присел спиной опёршись
На ствол оливковый и вдаль глядел отягощённый думою.
Как вдруг глаза его прикрыли прелестные и нежные ладони
И смех весёлый рассыпался по рощице зелёной.
Тогда он осторожно ладошки с глаз своих отвёл,
Не выпуская их из лап своих, прижал к своим губам.
И стал их целовать поочерёдно.
- Ну всё, довольно отпусти пожалуйста меня.
Скажи, что здесь за россыпи златые? -
Смущённо прошептала шалунья-незнакомка.
Сатир повиновался тут же, но лишь наполовину-
Одну он руку отпустил и повернувшись к ней лицом
Рукой другою бережно за талию её обнял…
- Ах, Хлоя милая моя шалунья,
Куда же ты исчезла так надолго?
Я весь извёлся, скучая по тебе безмерно.
Не отпущу пока всё не расскажешь мне-
Сатир всё крепче нимфу обнимал,
Любуясь ею одновременно.
И целуя нежно то в плечико нагое,
То в бархатную щёчку.
- Нет, нет, я первая спросила, ответь сначала мне –
Откуда у тебя взялось и это золото и серебро?
Я знать желаю причину твоего нежданного богатства –
Капризным тоном настойчиво пытала Хлоя
Сатира обхватив за шею, при этом слегка
Его толкая локотками в грудь.
И он, помявшись, всё же сбивчиво поведал ей
Историю о том, что это мол проделки двух богов,
Решивших так вот подшутить над ним.
- Они сказали, что время, которое они затратили со мною
Стоит денег, но при этом сами заплатили почему-то мне.
И если я смогу распорядиться всем с умом
То запросто смогу удвоить, а то и утроить этот капитал.
Но деньги ведь не кролики лесные –
Они не могут сами размножаться.
О, боги, боги! Если дали золота –
То дали бы ещё ума в придачу!

А в это время, те о ком Сатир упоминал,
О нём самом, как раз, друг с другом говорили.
Гермес, в почтении глубоком голову склонив:
- О Вездесущий Кронос, наш уговор исполнил я.
Осыпал золотым дождём дремучего Сатира.
Скажи мне для чего? Хоть он не глуп совсем,
Но всё же далёк от понимания вопросов
Ведения дел и управления деньгами.
Привычен он лишь кутить да с нимфами
Утехам плотским предаваться...