Избранное фрагмент 4

Свинцовая поступь вины.
Смирительный город калек.
А было - полмига любви.
А ты возомнил - человек.

Чудовищно время идет,
Как споры с чужими людьми,
Как капли дождя, напролет,
На грязном портрете Перми.
                Март 1989




Смыкается листва. Мне чудится - дрожит
На перепутье вен мой город сероглазый.
За что ты так - во мне? Ах, если жизнь - держи!
Я знал, что ты убьешь, не выстрелив ни разу.
                Май 1989


Я не живу. Я странствую в пустыне.
Как будто для насилия рожден,
Струится день. Пески ночами стынут,
И, как в мишень, беззвучно смотрит в
спину
Собрат-манкурт.

Мне все равно, какая в теле мука,
И город солнца, ставший из песка,
И жизнь, как дар слепому камня в руку,
Как перевод с чужого языка.

И с каждым днем все явственнее гибну,
Уже не отбиваясь от камней,
Когда пески зернистые пустыни
Поют в бездонной гибели моей.
                Май 1989



ЭМИЛИЯ ЛОНСКАЯ

Когда последняя пороша
Седое выстрижет чело,
И труп, небрит и неухожен,
Земля упрячет под крыло,
 
То запоет среди болота
К судьбе привычных пермяков
Твоя кровавая забота
В Афган отправленных штыков.

Когда покроют слезы камень -
Прощайся милая, прости! -
Ты вдруг разверстыми устами
Молитву господу прочти.

И ты вослед заложишь с гиком
Отца перед христовым ликом
И слезы первые любви
Тупого Спаса на крови.
                13.4.1989
Лонская – пермская журналистка, писавшая об Афганистане





КОВАЛЕВСКОЙ
Что наше северное лето. . .

Бабье лето еще впереди.
Ты не знаешь, что это такое.
Это запах травы-зверобоя
У тебя на соленой груди.

Это неба прозрачный бутон -
Все, что в горле осталось от крика,
И далекого взгляда улика,
Иногда, в перерывах, сквозь сон.

И ненужного снега луга,
Там, под снегом, водица святая,
Так зовуще, пружина тугая,
Выбирает впотьмах берега.

Это запах сырых облаков,
Это выстрел табачного рая
И спасительно терпкого чая,
Иногда, в перерывах от снов.

Кто ж виновен, что мы далеки.
Будто ноет пружина тугая,
На рабочем столе, отлетая,
Зверобоя дымят лепестки.
                8.9.1989



Это речи во хмелю,
Вилами по луже.
Я скажу тебе “люблю”,
Только ты не слушай.

И не верь моей игре,
Радостной и жадной,
Оттого, что на дворе
Все идет неладно.

Это синие ветра
Сылвенских Камаев
В степи легкие добра
Не летают стаей.

Вот и время нам с тобой
Из коробки длинной
Взять у папы расписной
Браунинг старинный.

Повернуть его слегка,
Правильно нацеля,
И закружится тоска
Мартовской метели.

Март 1990



Детские игры в дети.
Детские игры в деньги,
А перед этим - в правду,
Веру, надежду, любовь.

Поле как выстрел, Бетти,
Поезд - последний пенни,
Выброшенный в награду
Ветренице любой.
               
Москва - Краснодар, октябрь 1990



СТАНИЦА

Там на веранде пили чай,
И было видно спины,
А он молчал, а он молчал
Потеряно и длинно.

Она была чуть холодна
В ответ на степь пустую,
А жизнь летела из окна
Ничком на мостовую.

Еще чуть-чуть, и унесет
К вокзалам с мостовыми,
А грязь дорожная течет
Меж хатами чужими.

Наверно, ты не холодна,
А буря грянет мимо
В стакане красного вина
С девчатами чужими.

Да нет же, ты не холодна,
То жизнь проходит мимо,
Когда китайская стена
Стоит невыразимо.
 
Станица Бакинская, 14.12.1990



Есть виски, что как мишени в тире,
И  Прокруста выстелено ложе.
Декабристы выстрелили позже.
После смерти в рудниках Сибири.
                Август 1991


Остается смотреть в одинокую точку.
На бесснежье смотреть, да бутылки
считать.
Будь ты проклята, Пермь, что с умом
укороченным,
Где в постелях теплынь, да кладбище в крестах.

Будь ты проклята, Пермь, крепостной
уголочек
С деревенским теплом, да кладбищем в крестах.
                17.11.1991


Для школьной радости
Сентябрь ласковый,
Как будто празднество,
Да не с кем праздновать.
                1992


... Прогулка, мертвое лассо,
Меня влекла медвежьим грузом
С толпой кочующих французов
По катакомбам Пикассо.
               
   Париж, октябрь 1992