Люблю одного. Сплю с остальными

Я проснулся от того, что невероятно сильная боль сковала мои руки, будто пытаясь сломать их, выворачивая сухожилия. Дёрнув ими, я не испытал облегчения, поняв, что не могу пошевелиться, чувствуя, как болезненное покалывание постепенно перемещается на предплечья. Я простонал, когда, открыв глаза, понял, что был прикован к постели полностью обнажённым. Наручники были зафиксированы на запястьях и лодыжках, начинающих сильно ныть, и я лежал с широко раздвинутыми в стороны руками и ногами. Из груди вырвалось глухое рычание, когда осознание того, что это проделки Виктора, стало очевидным, а слепая ярость затмила мой рассудок, готовясь вырваться наружу в любой момент. Я ненавидел быть прикованным, тем более не по собственной воле. Оскалившись, я зарычал громче, резко дёрнул онемевшими руками, и комнату заполнили скрежет бьющегося друг о друга металла и рваные звуки моей нарастающей злобы. Как по щелчку, в сознании стали всплывать яркие картинки из прошлого, когда я оказался в подобной ситуации в своей квартире.

- Давай же, Валера, сделай это для меня, - выдохнула он, целуя меня в лоб.

- Подчинись мне. Я хочу повелевать тобой, - простонал парень, и послышался щелчок наручников на запястьях. Я вздрогнул, почувствовав холодный материал на своих оголённых бёдрах, когда мужчина сел на меня в безумно сексуальном кожаном костюме господина. Я любил экспериментировать и открывать в себе новые грани собственной искушённости, чувствуя, как меня возбуждает наша маленькая игра. Почувствовав, что начинаю сильно возбуждаться, я простонал, дёргая бёдрами навстречу к нему. Парень прошёлся по моей груди своими острыми иглами, до боли вдавливая их в кожу, оставляя красные полосы.

- Эй, осторожней, красавчик. Я вынужден буду наказать тебя за такую шалость, - тяжело дыша, прорычал я, устремляя на него убийственный, полный вожделения взгляд. Закусив нижнюю губу, он издал самый сексуальный стон, который мне когда-либо доводилось слышать:

- Только этого я и добиваюсь.

Молодой парень откинулся назад и поднял что-то с пола. Я был в предвкушении, ожидая того, что будет дальше, испытывая бешеный прилив адреналина в крови. Достав чёрный плотный платок, он попытался завязать мне глаза. Замерев в сантиметрах от лица, господин пристально посмотрела на меня, даже не пытаясь сдержать улыбку.

- Не думаю, что это хорошая идея, малыш, - скривился я, испытывая какие-то смешанные чувства. Я пошёл на то, чтобы быть связанным для самого сексуального самца, которого когда-либо встречал, но позволить ему завязать глаза, и не видеть того, что он мог со мной сделать, это было слишком, даже для меня.

- Да брось, будет весело, - проурчал он низким, соблазнительным голосом. Опасный блеск его серо-голубых глаз был последним, что я увидел, прежде чем он туго зафиксировал платок на моей голове.

- Нет! - прорычал я, начиная дёргаться и извиваться под ним, испытывая теперь ярость и разочарование из-за неудавшегося секса и так зверски испорченного им момента.

- Развяжи меня, - выдохнул я, неспособный дотянуться до повязки, чтобы хоть немного ослабить ткань и избавиться от неё.

- Мой мальчик, ты такой сексуальный, когда сопротивляешься, - простонал он, пробегаясь по моему лицу ногтями, посылая волны мурашек по всему телу.

- Хватит! - прорычал я, резко дёрнув головой в сторону, ощущая острую боль на щеке. Его ногти.... А может он опять взял иглы... Твою мать... Я напрягся, когда почувствовал лёгкое движение его тела, как в следующую секунду что-то тяжёлое и неприятно-холодное коснулось моей груди, медленно опустилось к животу, и затем вернулось обратно.

- Это плётка, мой мальчик, - проворковал он, убирая с меня эту дрянь. Отсутствие этого предмета на своём теле ещё больше испугало, взбесило и насторожило меня.

- Нет, - громко заорал я одновременно с тем, как услышал звук плети, рассекающей воздух.

Это была одна из тех игр, которую так любил Павел.

Поняв, что попытки вырваться ни к чему не приведут, я опустил руки обратно на простыни, и, закрыв глаза, попытался воссоздать в памяти картинки вчерашнего вечера и понять, как ему удалось приковать меня к кровати, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Я не вспомнил ничего, что могло бы привести к такому исходу. Обычный день, спокойный вечер, стандартный трах. Всё это время я прекрасно играл свою роль, постоянно находясь рядом и занимаясь с ним сексом по требованию, ни разу не дав усомниться в себе. Наверное, мне следовало бы испугаться того, что сейчас я лежал совершенно обездвиженный и беспомощный на его огромной круглой кровати, хоть и от этого сучонка можно было ожидать чего угодно, но я был слишком зол на него, чтобы чувствовать что-то кроме. Но взрывы из прошлого не давали мне покоя, посылая тревожные сигналы в мой мозг. Я боялся повторения того случая. После того, как Пашка избил меня плетью, я возненавидел всё, что было связано с наручниками и садомазохистскими течениями в принципе.

- Сука! – взревел я, отчаянно дёрнув руками, когда меня наконец-то услышали, и дверь в спальню открылась.

- Котёночек, я вижу, что ты уже проснулся, - проурчал Витя, подходя ближе ко мне и пряча какой-то предмет за спиной. Я ненавидел, когда он постоянно называл меня именно так и только изредка по имени. Борясь с отвращением, я перевёл взгляд на его лицо, пытаясь разглядеть в глазах то, что он собирался сделать дальше. Хитрая ухмылка скривила его милое на первый взгляд личико, и, закусив нижнюю губу, он стал жадно рассматривать моё обнажённое тело, находящееся сейчас полностью в его власти, смакуя каждый сантиметр и медленно поднимаясь к лицу. Твою мать, я и не представлял, что он может быть настолько невменяемым.

- Освободи меня, - прорычал я, когда наши глаза встретились. Виктор подошёл ещё ближе, аккуратно забираясь на край кровати и распахивая свободной рукой махровый халат, скрывающий красивое загорелое и мускулистое тело. Я дёрнулся в сторону, когда, перекинув ногу, он опустился своей задницей на мой спящий член и начал медленно покачиваться на нём. Незамедлительно отреагировав, он стал наполняться кровью, мгновенно прилившей от недвусмысленных движений, и спустя несколько мучительных секунд был весь во внимании. Я ненавидел себя в этот момент! Как не сопротивлялся, стараясь расслабиться и думать о чём угодно кроме секса, он не подчинялся мне, отказываясь слушать моё сознание. Каждый раз, когда я был с Витей, злоба, отчаяние и отвращение к самому себе уничтожали меня изнутри. Близость с этим ублюдком я расценивал как измену, предательство и пренебрежение моими чувствами к единственному парню, сумевшего пробить ту прочную броню, что создавал годами холостяцкой жизни самого популярного члена гей-сообщества Петербурга.

Я вздрогнул, когда почувствовал, как Виктор обхватил мой член пальцами, и испуганно распахнул глаза.

- Ммм, ты такой красивый, котёночек. Я не могу так просто отказаться от тебя, - простонал он, начиная резко водить рукой вверх-вниз.

- Витя... Нет, - прорычал я, когда чуть приподняв голову увидел, что он уже съехал по моим бёдрам вниз и собирался взять мою плоть себе в рот.

- Валера... Да, - выдохнул он тёплый воздух, заставивший меня вздрогнуть, и погрузил головку в рот. Я зарычал от убивающего меня удовольствия. Витька всегда прекрасно делал минет, любой не смог бы противиться так безупречно работающим языку и рту. И я был одним из них. В очередной раз возненавидев себя за эти мысли, почувствовал волну жара, обволакивающего моё тело. Витя ускорял и замедлял темп, пока я извивался под ним, не способный сделать хоть что-то, каждый раз ощущая, как металл сковывает мои руки и ноги. Я ненавидел себя за то, что получал удовольствие от его губ, плотно сжимающих мою плоть, его пальцев, резко и сильно работающих надо мной, его горячего дыхания, приближающего меня всё ближе к краю. Не в силах бороться с инстинктами, я приподнимал бёдра навстречу его рту, когда он в очередной раз погружал всю длину моего члена в рот, чувствуя наслаждение и отвращение одновременно. Я застонал, и новая огненная волна прошлась по всему телу, растворяясь приятным покалыванием в конечностях, когда резко кончил ему в горло. Виктор вытер рот тыльной стороной ладони и, приподнявшись на коленях, начал медленно подползать ближе к лицу. Я внимательно следил за его действиями, вдруг вспомнив об ощущении угрозы, исходившей от него, как только он вошёл в комнату. Облизнув покрасневшие губы, он скривился в хищной ухмылке, и, опустившись на мой живот, тихо прошептал:

- Идеальный во всём. Я безумно рад, что мы вместе, - я молчал, ощущая сейчас сильное напряжение во всём теле.

- Скажи мне, котёночек, этот маленький шакал тебе больше не звонил? – его карие, крошечные глазки-пуговки вдруг стали очень серьёзными, мерцая холодным блеском. Едва сдержавшись, чтобы не скинуть его с себя, я тихо ответил:

- Вить, мы уже обсуждали это.

- Я знаю, но мне интересно, он больше не пытался с тобой связаться? – прервав мои воспоминания, спросил Виктор, приподнимая бровь и чуть наклоняясь ко мне.

- А если бы попытался? – прорычал я, сопротивляясь из последних сил.

- Этого не будет. Я не отдам тебя ему, - прошипел он, доставая из-за спины то, что так долго не давало мне покоя.

- Твоё прекрасное лицо и тело – это всё, что может его привлекать, - задумчиво проговорил он, прикасаясь холодным, плоским лезвием ножа к моей щеке. Конечно, для этого недалёкого пацана не было ничего святого и более значимого, чем моя красота, ставшая для меня проклятьем. И теперь я чётко осознавал это. Резко дёрнув головой в сторону, я обжёг Витьку взглядом, преисполненным ненависти, начал извиваться, насколько это позволяли крепкие цепи наручников, пытаясь скинуть его с себя. Грубо схватив меня за лицо, он с силой надавил ногтями на щёки, фиксируя голову и вдавливая её в подушку, приложил нож к моей левой скуле.

- Тшшш, не шевелись, котёночек, а то я могу тебя поранить, - проурчал он, сильнее нажимая на лезвие, и я почувствовал, что если дёрнусь хотя бы на миллиметр, острый нож непременно порежет кожу.

- Ты никогда не будешь его! Слышишь? - проорал он мне в лицо, всё ещё держа нож в опасном положении. Витя не решался сделать следующий шаг, как и любой другой мужчина, любуясь моей красотой, и в подтверждение этим догадкам секундное колебание и замешательство отразились в его взгляде.

- Ты мой, Валера. Всегда будешь со мной, потому что мы любим друг друга и всегда будем. И он навсегда исчезнет из нашей жизни, - спокойней проговорил Виктор, двигаясь кончиком лезвия вниз по моей щеке, шее и останавливаясь у яремной впадины. Аккуратно проведя вдоль ключицы, он спустился к моей груди, заворожено наблюдая за своими действиями. Чувство власти и превосходства не на шутку возбуждали его, и этот шанс я не мог упустить, ведь кто знает, на что он был готов ради того, чтобы навсегда разлучить нас с Даней. Изо всех сил сдерживая переполняющие меня гнев и ярость, я резко вдохнул, закрыв глаза, и затем быстро открыл их, одарив его самым вожделенным взглядом, на который только был способен.

- Витя, я хочу тебя! Пожалуйста, освободи меня. Я хочу трахнуть тебя сейчас же – страстно, грубо и безумно, - простонал я, а хриплость, появившаяся из-за ярости, придала нужный эффект. Его глаза потемнели, опасно засверкав, и, помедлив секунду, он отбросил нож на простыни и обрушился страстными поцелуями на мои губы, параллельно ища на прикроватной тумбочке ключ к моему спасению. Я старался успевать за его бешеным ритмом грубых, жадных поцелуев, тяжело дыша и стараясь играть свою роль правдоподобно. Я почувствовал привкус крови во рту, поняв, что этому уёбку всё-таки удалось поранить меня. Главное освободиться... Витька отстранился, нетерпеливо теребя наручники, и я облегчённо выдохнул, услышав спасительный щелчок сначала на руках, а затем и на ногах. Он вернулся ко мне, желая продолжить начатое, когда я быстро поднялся с постели, забирая острый нож с простынёй и отбрасывая его в угол комнаты. Парень приблизился ко мне, пытаясь заключить моё лицо в своих ладонях, когда я налету поймал его руку и сильно сжал.

- Никогда. Больше. Не. Смей. Мне. Угрожать, - проревел я, прожигая его взглядом.

- Но я думал, что мы займёмся любовью сейчас, - прохныкал он, пытаясь вывернуться из моей хватки. Сильнее сжав его запястье, и теперь точно причиняя ему боль своими грубыми действиями, всё ещё борясь со сбившимся от ярости дыханием, я проговорил:

- Нет никакой любви, Вить. И я повторю это последний раз для тебя. Если ты попытаешься ещё хотя бы раз угрожать мне... - неосознанно сделав паузу, я задумался на секунду, убеждаясь в искренности своих слов.

- Клянусь, я убью тебя, - со всей серьёзностью сказал я, освобождая парня из тисков и небрежно отталкивая его дальше от себя.

- Валер, пожалуйста. Я же так люблю тебя, - простонал Витя, безвольно падая на край кровати и обхватывая себя руками. Просто прекрасно, теперь он пытался давить на жалость. Что угодно, но этот номер никогда не действовал на меня должным образом.

- Мне пора собираться на работу, - бесцветно проговорил я, и, прежде чем выйти из комнаты, поднял блестящий кухонный нож, которым Витька чуть не вспорол моё лицо.

- Я жду тебя к семи, - прохныкал парень мне вслед, обречённо падая на кровать.

Я знаю, ты мне изменяешь.
Ты думал, я не замечаю?
Увы, я не слепой.
И мне обидно, правда, знаешь,
Ведь я обиды не прощаю
И за слова я отвечаю
Всегда, любой ценой.

Мой милый Мастер, ты так долго
Обманом связывал меня
И лживый яд любви по венам
Пускал, и словом ранил колко.
Бывало, взглядом ты маня,
До кости жёг, сильней огня.
Я плох? Ты ищешь мне замену?

Ты грусть и злость дарил, не глядя,
Меня любил, а может нет.
А я любил. Тебя лишь только.
За что ты так жестоко? Хватит!
Тебя винить - мой грех, запрет.
Завял мой нежности букет
И мне не жаль тебя. Нисколько.

Теперь наказан будешь ты.
Красиво, мрачно и помпезно...
И вот, в коленях дрожь.
Меня о пощаде молить бесполезно,
Последняя дева будет железной.
В ней медленно, сладко умрёшь.

И кровью испачкаешь мраморный пол.
Ну что же? Отмоется. Этот каприз
Исполнен. Не грустно, не горько.
И в честь твоей смерти накрою я стол:
Неверным погибель - единственные приз.
Железная дева - ну чем не сюрприз?
Осталась обида только...