Эрих Кестнер. Житейский романс

  (перевод с немецкого)

Они друг друга лет восемь знали,
При этом, неплохо узнать довелось.
Но вдруг любовь свою потеряли,
Как люди теряют – то шляпу, то трость.

Им стало грустно от чувства фальши,
И ложь поцелуев обоим ясна.
В глаза заглянули – что будет дальше?
Она зарыдала... Он встал у окна

И произнёс, проводив силуэты
Двух кораблей, уплывающих вдаль:
"Пять, и пора выпить кофе нам где-то."
За тонкой стеною был слышен рояль.

В кафе по соседству они побрели,
Сидели, мешая сахар.
Вокруг опустело, и тени легли,
Они всё молчали – понять не могли
Причину такого краха.

-------------------

Оригинал:

Erich Kaestner (1899-1974)

Sachliche Romanze

Als sie einander acht Jahre kannten
(und man darf sagen: sie kannten sich gut),
kam ihre Liebe ploetzlich abhanden.
Wie andern Leuten ein Stock oder Hut.

Sie waren traurig, betrugen sich heiter,
versuchten Kuesse, als ob nichts sei,
und sahen sich an und wussten nicht weiter.
Da weinte sie schliesslich. Und er stand dabei.

Vom Fenster aus konnte man Schiffen winken.
Er sagte, es waere schon Viertel nach Vier
und Zeit, irgendwo Kaffee zu trinken.
Nebenan uebte ein Mensch Klavier.

Sie gingen ins kleinste Cafe' am Ort
und ruehrten in ihren Tassen.
Am Abend sassen sie immer noch dort.
Sie sassen allein, und sie sprachen kein Wort
und konnten es einfach nicht fassen.

1928
-------

Подстрочник Галины Косинцевой Генш:


Деловой романс/Будничный романс/Житейский романс

Когда они знали друг друга [уже] восемь лет
(и, можно сказать, они знали друг друга хорошо),
их любовь внезапно пропала/потерялась.
Как у других людей трость или шляпа.
Они были опечалены, [но] радостно/браво обманывали друг друга,
пытались целоваться, как ни в чём не бывало,
смотрели друг на друга и не знали, что [же] дальше.
[И] наконец, она заплакала/разрыдалась. А он стоял рядом.
Из окна можно было помахать кораблям.
Он сказал, [что] уже четверть пятого
и время [пора], где-нибудь выпить кофе.
Рядом [по соседству] человек [кто-то] упражнялся/[играл] на пианино.
Они пошли в самое маленькое кафе в [этом] месте/ [вблизи]
и помешивали кофе в своих чашках.
Вечером они всё еще сидели там.
Они сидели одни, и они не говорили ни слова
и просто не могли этого/[ничего] понять.

Примечания:
/ – разделяет синонимы
[ ] – пояснения, толкования (не содержащиеся в тексте)
______________________________________

В сети интернета мне удалось найти некоторую информацию (анализ) данного стихотворения Кестнера
(со ссылкой на  статью Т. Н. Андреюшкиной «ДЕЛОВОЙ РОМАНС» Э. КЕСТНЕРА И «ЗАВТРАК» Ж. ПРЕВЕРА: ЖАНРОВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СТИХОТВОРЕНИЙ И ИХ ПЕРЕВОДЫ. Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева № 2, том 2, 2019):
<<
«Обиходная лирика» («Gebrauchslyrik»), характерная для такого литературного явления, как «новая деловитость» («neue Subjektivitaet»), приобретает большую популярность в Германии в период между двумя мировыми войнами и восходит к «стихотворению на случай» («Gelegenheitsgedicht»), имеющему давнюю традицию в европейской поэзии: оно широко использовалось в эпоху Барокко (А. Грифиус, П. Флеминг и др.) и Просвещения (И.В. Гете и др.), в постромантизме (Г. Гейне) и в бидер-мейере (Э. Мерике). К представителям немецкой «обиходной лирики» можно отнести К. Тухольского, М. Калеко, Б. Брехта, Э. Кестнера и др.
Поэты «новой деловитости» противопоставляли свою «непрямую лирику» («indirekte Lyrik» ) как экспрессионистскому пафосу и риторике, так и сентиментальности конвенциональной лирики с ее «цветочками на лужайке», «свиданиями при луне» и игрой с рифмами. «Левая меланхолия» («linke Melancholie») поэтов, переживших Первую мировую войну и являющихся свидетелями прогрессирующего овеществления отношений в индустриальном капиталистическом обществе под влиянием технического прогресса, способствовала сдержанности в выражении чувств и предпочтении герметических форм в лирике. «Соответственно, речь идет и об акценте на «вещественном» - не абстрактном - предмете художественного произведения, и о «деловитой», рациональной манере его изображения».
Стихотворение Э. Кестнера (1899 – 1974) «Деловой романс» («Sachliche Romanze») уже в названии отражает причастность к литературному течению и впервые опубликовано в «Фоссише цайтунг» в 1928 г.
Его лирические герои - обычные люди, живущие рядом, обремененные теми же заботами, что и все остальные.
«Кестнер показывает трагедию будней, такую же банальную, как и печальную - уже название указывает на это программное слияние» , - подчеркивает немецкий исследователь Р. Шнель. Что касается жанра стихотворения, то название указывает на старую стихотворную форму, пришедшую в Германию через Францию из Испании в XVI-XVII вв. Романс, для которого характерны 4-стишия с перекрестными рифмами и чередованием женских и мужских каденций, использует Гёте в «Западно-восточном диване» в книге «Зулейка». Такое четверостишие с 4-стопным хореем получило название «строфа Зулейки».
У  Кестнера дактиль чередуется с анапестом. Форму романса применял и Г. Гейне в «Книге песен» и в своем позднем творчестве, например, в сборнике стихов «Романсеро», рассказывая в них любовные истории.
«Лирические стихи «на случай», которые писал Кестнер, уж никак нельзя причислить к большой немецкой поэзии. Тем не менее его тонкие, дерзкие и все-таки несколько сентиментальные строки трогали и захватывали меня, они меня увлекали», - писал известный немецкий критик М. Райх-Раницки, вспоминая о времени, проведенном в Варшавском гетто. «Еще в годы жизни писателя я не раз писал, пожалуй, несколько упрямо, что Кестнер, этот певец маленькой свободы, этот поэт маленьких людей, входит в число классиков немецкой литературы нашего века. <...> Нас, только недавно изведавших любовь, приводил в восторг несколько меланхоличный, но восхитительный «Деловой романс» из книги «Лирическая домашняя аптека доктора Эриха Кестнера». Мы читали о любящей паре, у которой по прошествии восьми лет внезапно пропала любовь, «как шляпа и трость у других», и которая просто не могла понять этого. <...> Имя Кестнера в принципе невозможно упомянуть вместе с именами Рильке и Георге, тем более Гёльдерлина, но в некоторых жизненных ситуациях не находится терпения, чтобы слушать симфонии Брукнера и, напротив, обнаруживается слабость к Гершвину. Вот так и мне в ту пору скепсис и юмор совершенно неторжественной лирики Эриха Кестнера, навеянной жизнью большого города, оказался куда ближе возвышенной поэзии пророков. Но было и совсем другое обстоятельство, о котором я не особенно задумывался в Варшавском гетто. «Лирическая домашняя аптека» напоминала мне о духе и климате той культуры Веймарской республики, которая завораживала — здесь уместно это часто не к месту используемое слово — и осчастливливала меня»
... в стихотворении Кестнера можно угадать удлиненный романс (вместо 4-х катренов он содержит 3 катрена и 5-стишие ), а также вечернюю песню, или элегию.
>>

------------------

3-е место на конкурсе переводов.

-----------------

Иллюстрация:
Bild von Edward Hopper, 1932