Покурим?

Покурим?
Вот тут, над пропастью,
Пока крутятся лезвия-лопасти.
Пока дальний плацкартный
Своим скрипом
Не расскажет мне о твоей грустной душной полости
Внутри груди,
О твоей грусти,
О твоей улыбке, которая от печальности.
Которая отпечаталась
В каждом стихе.
Вот тут, над изморозью души,
Где пьяные алкаши просят гроши,
Где смрад доходит до вершин
Носовой перегородки.
Где в городах люди просят подаяние и едят объедки.
Где у каждого второго взгляд гнилой селёдки.
Где «грязь» - это не образ в выражении.

Ну, как ты там?
Как проходит твое весеннее обострение?
Много ли изменилось за один этот день?
Или вчера, или вообще на этой неделе,
Было хоть что-то, что ты бы рассказать хотел мне?

Видимо, нет.
Нет ничего кроме вековой усталости.
Кроме лёгких «люблю» в ванильной сладости.
Что-то вроде «я соскучился»,
А у меня тишина.
И на ультразвуке скрипит душа.
Стекает по кафелю в дыру-провал,
Как сырой дождь по подоконнику.
Стучит мысля - как бы я на все это клал.

Но нееет… она не даст мне достичь больной предел.
Купидонова стрела насквозь пропитала своим ядом…
Теперь «любить» - мой удел.
А тот кудрявый стыдливо отводит глаза, мол, не у дел…
Я тут на корточки присел
Посреди тёмного асфальта, пропитанного влагой -
Плохая затея, но я уже взял в руку мел…
А хотелось бы затянуть потуже узел
И пятками с табуретки. Да нет ее…
Знаешь, пока я писал на мокрой черноте твое имя… постарел…
Не годами, конечно — душой.
Зачем, спрашивается, стоял раскрыв руки под обстрел…
Сам… я сам этого хотел.
Думал - вот теперь будет счастье и в душе оттепель.
Последнюю букву «А» вывел.
Стёр и пальцы, так что немного покраснел тот мел.
На белом вышло розовыми буквами.
А романтично я себе подушки пальцев тут стёр…
Пока писал имя твое.
А с утра дворник его смел.
Я сидел на скамейке неподалёку, смотрел
Как веник заметает пылью розовые линии,
А пальцы щиплет, удерживая сигу.
Эй ты, сверху, можно я прям тут сгину?
И меня тоже дворник заметёт серой пылью.
Я просто чувствую…
Если так и дальше пойдёт тропинка нашего с ним пути,
Я просто сгорю…
Такая себе молитва не Богу, не Будде,
Даже не Купидону…
Просто небу и воздуху.
Своему сердцу.
Слышь, мотор, я так больше не могу.

Стук…