Записки из электрички. Вагонная педагогика

     В пятницу вечером  электричка, отъезжающая в Подмосковье, похожа на пирожок с начинкой. В одночасье чья-то сильная рука выжимает офисы и магазины, высотки и площади,  как тюбик с едой космонавта, а его содержимое  перетекает на перроны, в вагоны, а оттуда -  в распахнутые  шлюзы дверей по всем станциям, чтоб в конце пути раствориться в пригородных лесах.
     Я прибежала на вокзал за 10 минут до отправления и успела занять место скраю.
Напротив  устроилась разновозрастная парочка. Мама и сын - подумалось мне мимолетом. Женщина постарше и покрупнее, парень щупленький и много моложе. Но скоро стало понятно, что это коллеги. Они, хоть и в вполголоса, но довольно густо выпускали пар, накопленный за неделю. Поэтому подвыпивший пассажир у окна в левом ряду  привлек внимание не сразу, а лишь когда громко заговорил по телефону откровенные глупости.
     Наш мозг беспрестанно анализирующий, обобщающий, делающий выводы,  вскипел и начал исследовать говорящего.  Мужчина за 50 был похож на сталевара,  которого можно встретить на танцах в санатории. Изработанный, непосредственный, в чем-то даже беспомощный, к тому же сегодня  отошедший от  своих железных  правил.   Человек тяжелого физического труда на отдыхе бывает неловок и часто не понят людьми светскими, а уж тем более  образованными, работающими в Москве, у которых и минута и слово  имеют свой ценник. Мужчина громко и неуклюже рассказывал кому-то по телефону про ипотеку и считал миллионы вслух  неправдоподобно. Выспрашивал, нельзя ли ему часть ипотеки потратить  самому, на что ОН  пожелает, например, купить диван.
     Пассажиры, попавшие в радиус его вещания, цинично  закатывали глаза, фыркали, хихикали, но молчали.
Так сказать, свое мнение придерживали до ужина.  И надо сказать, у них почти получилось, в какой-то момент  всеобщее терпение было достойно похвалы.  Парочка  напротив все больше погружалась в суть служебного вопроса.  Все больше в их речи сквозило возмущение, даже негодование.  Мужик, похожий на сталевара, тоже разогревался и в некоторых реперных точках переходил на агрессивный простонародный стиль, попросту - мат. Когда плохих слов стало больше, чем общепринятых, коллега, та что покрупнее  и постарше, командным голосом, не терпящим возражения, выкрикнула:
- Мужчина, а можно без матов!!! ? И добавила для остальных:
-  Просто так не люблю, не могу маты слушать.
Нельзя сказать, чтобы в лице пассажиров она нашла поддержку. Не то, чтобы все закивали головами и начали дадакать. Вагон подсобрался с мыслями и притих,  в воздухе повисло ожидание. Публика не ошиблась, сталевар, предположительно, миллионер,  ждать себя не заставил.
     На счет раз он состряпал на лице блатную рожу, на счет два вырастил из шарфа шею и резко повернул голову в нашу сторону. На счет три сплюнул сквозь... и процедил:
- Я не понял... А это кто сейчас вякнул?... А?
Вагон замер, пассажиры онемели, оцепенели и кажется умерли. Все. Разом. В вагоне бывает так тихо, только когда входит совсем старый человек, которому явно положено уступить место. Вот и сейчас тишина кричала:
- А здесь никого нет!
- А это не мы!!! Смотри лучше в правом ряду у окошка...
Позавидовав единодушью наших рядов и оценив свое положение, попадающее под перекрестный огонь, мне подумалось:
- Бить будут всех... Мне - то уж точно с передовой не уйти. Да еще этот субтильный дружок правдолюбки. Ему видно достанется больше всех... Блин, учительница, - осенило меня! Забыла дверь в кабинет закрыть и вышла в электричку с указкой? Решила перевоспитать всех недовоспитанных , взять тембром? В памяти всплыли новости Дежурной части...
Что делать? Если мы так дружно умеем смолчать, то и спасаться лучше всем вместе. Нас много, может и справимся.
     Драма, тем временем, набирала обороты. Сталевар наспех извинился перед телефонным собеседником:
- Погоди, братан, я ща одной даме объясню хорошенько кое-что...
Люди вышли глазами в окно.

А сталевар резко наклонившись вперед, прям, ложась на свои колени, чтобы увидеть всю женщину, наполовину скрытую соседом, с отвязной интонацией проорал:
- Женщинааа! А уши греть не надооо! Это было похоже на рык льва, на крик черного ворона... Это было и смешно, и страшно одновременно.
Моя точка дислокации открывала ракурс на всех участников конфликта. Пока, нетерпящая мата дама, подтаскивала гранаты: протирала очки и готовила карточку с оценкой, прижавшийся к ней сосед растерянно  хлопал глазами.
Уловив точку кульминации  нарастающего ужаса, я заговорила не своим голосом:
- Мужина, - сказала я обращаясь к нему, как к другу. Просто Вы так увлекательно рассказывали свои жизненные истории, что мы заслушались и нечаянно подслушали....
Произнеся монолог, я посмотрела ему прямо в душу и умоляюще улыбнулась. А сама, на всякий случай, изыскивала внутренние резервы для того, чтобы выслушать оскорбления от человека тяжелого физического труда.  Но, к моему удивлению, разъяренный крокодил Гена на моих глазах превратился в Чебурашку. Будто кто щелкнул его по носу волшебной палочкой. В его глазах блеснула детская радость, рот расплылся в обаятельной беззубой улыбке. Огромными ручищами прижимая к груди кнопочный телефон  он сказал: извините, пожалуйста, и очень плавно снова провалился в свой шарфик. Пружина сработала в обратку, волна пошла от берега закату, вулкан втянул лаву в себя.
Вагон выдохнул, оживился. С мест повскакивали старушки и с нескрываемым любопытством  стали выглядывать участников происшествия. За эти две минуты мы все, как будто бы, стали друг другу роднее и уже без стеснения я обратилась к своим соседям напротив:
- Вы учителя?
- Да! - Ответила парочка хором.
- А что по нам заметно? - спросил обрадованно парень...
- Еще как заметно - ответила я и присоединилась к  планерке. Возмутитель спокойствия снова вел беседу по телефону - с удовольствием, но уже почти без матов. Великая сила педагогика! - подумала я, но все-таки  работать нам всем надо поменьше...