Змей Горыныч и добрый молодец Иван

Клауфильда Матвеевна баюкала внучка Тимофея, но ребёночек отличался неуживчивым характером.
Капризничал, хныкал, и устраивал концерты, оглашая село громкими воплям, как будто его резали ножом.
От частого рева у Тимоши вылезал пупок, который бабулька заправляла после окончания сольного концерта.
Однажды ей это так надоело, что она бросила внучка, пошла в трактир и напилась, горланя песни и порываясь уйти в монастырь на полный пансион, чтобы не слышать капризов внука.Зашел в трактир пришлый посетитель, что по имени прозывался Иваном,чтобы отведать здешних щей, попить кваску, и поспрашать о девице красавице Людмиле, которая якобы пустила слух, что вся в ожидании принца на белом коне.
Спросил о ней Иван Клауфильду Матвеевну, потому что в ранний час никого и не было из других посетителей.
- Слыхивал я бабуся, что живёт в вашем селе одна красотка, которую Людмилой зовут.
- Да какая там красотка, ничего особенного в ней нет. Вот я была красоткой в молодости, но только всю красоту унесли годы. А что ищет жениха Людмила, это правда. Но делает это не активно. С моря погоды ждёт у окошка, все горюнится, когда же появится прынц на белом коне.
- Я прынц и есть. Иваном кличут. Происхождения не королевского, но работник отменный. Правда, тянет меня все все время полежать, подумать о житье бытье.
- Какой из тебя принц, в принцы я больше гожусь, - проговорила голова какого то чудища, проснувшись через открытое окно.
- Что это за пугало огородное  заявляет, что он принц, а я стало быть кто по - вашему? Пень трухлявый? Так что ли?
- Ваня, не кипятить, не ерничай Будь выше этого, - успокоительным тоном увещевало того чудище, внося успокоение и умиротворение.
- А что я, я ничего. Ну, гоношился, так самую малость.
 С кем не бывает. Так молодой же. В оправдание моей ершистости говорю эти слова. Иван вышел из трактира и обомлел, когда увидел во весь рост чудище с тремя головами, огромного роста и с длинным хвостом. Вот тебе и безобидный на первый взгляд Змей. Да если он выпустит из своих голов пламя, от него мало, что останется. Иван решил не злить Змея, а тихо ретироваться отсюда. Не буди лихо, пока оно тихо. Так говорит одна мудрая пословица. И Иван почесал из этого села , да так быстро, что только пятки сверкали
- Иванушка, любомудрыц ты мой, куда же почесал?- вдогонку ему кричала красавица Людмила, протягивая рученьки свои белые в окно. А Змей Горыныч положил ей прямо на руки Людмилины  белые одну из своих трёх голов, ожидая поглаживания; и почесывания за ушком.
- Ты чего это прикорнул ко мне, чего это прильнул, страшилище трехголовое?  Фу, ты брысь!
У Змея Горыныча выкатилась одинокая слеза.
- Вохрик, Вохрик, Вохрик, - обиженным голосом стал звать непонятно кого Змей Горыныч. Вохриком оказался облезлый страус, который был другом Горыныча.
- Меня обижают, Вохрик. Такого здоровенного Змея ни в грош ставят.
- Андропук, прогони со двора Змея трехголового, а то он мне надоел, ластится и ластится, - приказала Людмила слуге. Слуга замахал руками , стал кричать угрожающим тоном на Змея Горыныча..
- Ну, ладно, ладно. уйду я, дайте только немног продвигаться, и с мыслями собраться.
- Иди нафиг , отсюда, пошел вон!- старательно выполнял приказание своей госпожи Андропук. Он даже схватил палку, чтобы ударить Змея по одной из трёх его голов. Змей Горыныч безутешно разрыдался, обиженно поджав хвост.
- Такой большой, такой здоровенный Змей, а  напугался
какого то маленького, нахрапистого, мужика, чрезмерно угодливого слугу своей госпожи.