Женщина, не уставшая ждать

О чём-то отжившем забыть бы... Да рано.
Кощунственно Память закрыть на засов.
Жила в старину тут мать вольных Добряна,
из дальних земель принимала послов...
                .                .                .
...Повадился взламывать крыши упрямо,
не слыша в ответ человеческих слов,
злой ветер, до мест разрушения рьяный.
Холодное стойбище бывших домов
сродни   декорации   в рослом бурьяне.
Тут лежбище снов про житьё теремов.
                .                .                .
Хранимые ль     письма    давно пожелтели,
иль только и сил, чтоб бесхлопотно жить,
иль с печки мечты прочь давненько взлетели –
оставлены     Прошлому    бабьи затеи –
взор  сына     уютом      в дому ублажить.

Как     зиму     ей встретить?!     Грядёт     ведь чертовка,
а дров заготовить – уж     силы      не те…
…Паденье смягчила лишь мужья поддёвка,
но снова  клюка взята на изготовку,
чтоб, выйдя, вернуться домой к темноте.

Сточила жизнь век – годы прочь, словно стружка...
...Идя вдоль домов-развалюх, имена
умерших хозяев не вспомнит старушка...
...«Едва ль не     одна     в деревушке я. Лушка –
соседка помладше, и то померла.

Сыночек! Как жду тебя каждый я вечер!
На стол выставляю еду на двоих.
Храни тебя Бог от болезней, увечий...
...Быть может, в     пути      ты ко мне недалече,
а может быть... сгинул совсем в этот миг», –

стонала бедняжка, шагая прямее,
стараясь     прямее, как если бы сын
мог видеть её на заросшей аллее
былого величия дней на селе ли,
в деревне ли... Были бы люд и бензин...

...Лояльно ли Небо ко      всем     лицам – очерк
внушил написать Бог о доле такой...
...«Дай, Боже, мне весточку, жив ли сыночек!
Сгораю от дум, а отбросить     невмочь    их»! –
шептала старушка, долбя путь клюкой...

...У старой церквушки не     встанет      карета.
Приход – в давнем прошлом. Заброшен погост.
У слабой старушки Душа не калека,
но телу больному Судьба, что не лекарь,
остаток лет жизни отсыпала... горсть.

Всегда драме старости – место в ремейке...
...Усталость и старость – какие уж есть –
глаза закрывают, хоть выдери веки!
На край обнищавшей пустой деревеньки
дошла. На заржавленном куполе – крест.

Близ церкви из мыслей ушли заморочки.
Молитв      исступлённых Душа тут полна.
На грани безжалостной жизненной ночки
до боли хотелось  увидеть сыночка
покинутой матери. Грусть – пить до дна...

С горячей мечтою слова были слитны...
...У ветра промозглый осенний настрой.
Болит      ли у тела Душа, не      болит    ли,
но ветер подхватывал к небу молитвы,
взамен осыпая старушку листвой.