Поселение

Снова скользит торжествующий чёрный стержень
подвесными дорожками глухо заимствованных платформ,
обращая мембрану жизни в оторванное письмо,
отчаяние — в графоманию, упоительный эскапизм.

На заполняющихся страницах прошлое, жарко и жгуче вспыхивая, сотрясает способности внутреннего внимания: ужасный, панический грохот пустых бутылок, ранним утром — утомительный, досаждающий, горький звон к продолжению жизни в пустой и холодной комнате, которую я же и выстудил, наполнив вязкой слизистой пеленой, короткой ночью без ожиданий поведав исповедально свою историю на хороших, добрых листах бумаги, беспредельно вседозволяющих полигонах — не мудростью и не силой я разукрасил сии листочки, но чёрную плесень на них подселил ко своей потехе, чтобы не думать и не бояться, пока безмерная горькая немота поистине настигает исподволь, когда все образы делятся на два, на три, оказываются дважды и трижды взаимовложенными и через то семикратно проклятыми; когда от усвоенного наскоро и растраченного напрасно бледная тошнота разрывает — поганка дохлая, распространённая, воспринимающая, слышащая неявно, ухающая форма жизни, бетон подвалов, стоячая влага воздуха и тяжёлый гул; когда от своей несозданной глубины уязвляешься всем нутром и, отчаиваясь, торжествуешь — ликуя же, низвергаешься; когда смотришь подолгу в зеркало и отшатываешься одним моментом, прокручиваешь себя назад — восприятие распадается на бессимвольные картинки, простые решётки аффектов, плоские цветные изображения: интеллект не задействован напрямую, но просто внутренний артистизм; сам с собою здесь, но не узнаю себя снова — только картинки, пролистываемые, сменяемые, кружение головы под шапкой и капюшоном да самодовольные игры по временам, по сути своей безобидные и бесхитростные: интеллект не задействован напрямую — просто внутренний артистизм, который уж слишком бьёт.

Проснусь во сне и пойду через весь движущийся город
хорошо усвоенными путями — в том большое моё утешение.
Сердца не слышно, память на время деактивирована:
во сне, после сна, через все неправедные миры,
скользит, высекая, торжествующий чёрный стиль,
почти неизвестный, но оценённый достаточно высоко,
снискавший несколько незаметных хвалебных слов,
но столь же оцепленный, шатающийся, скрипящий,
выслушивающий стон позвоночника, рёбер, органов,
иструженных не трудом, но внутренним артистизмом.

Питаемое из ниоткуда, всё пространство светится изнутри каждой своею точкой.

Деревня под тенью свинцовых туч. Башни в зловещей тьме: снова сон — не сон.

С наступлением утра оказываюсь в поселении.


27 ноября, 2022 год.