Продавец тишиной

притча

Мне хочется рассказать тебе одну старую притчу, безделица, право, но что-то в ней есть такое, что не подвластно порядку вещей и формальной логики.
Во времена халифа Абу Джафар аль-Мансура однажды на багдадском рынке появился странный торговец. Он торговал тишиной. Многие приняли его за сумасшедшего и смеялись над его товаром.
-  Найдётся ли в Багдаде такой дурак, что купит у тебя тишину? Таким мошенникам, как ты, надо не торговать, а собирать ослиный навоз для удобрения.
- Ничего, ничего, - отвечал торговец тишиной зубоскалам. Потом очень пожалеете, что не стали моими покупателями сегодня. Будете умолять меня продать хоть горсть тишины за горсть золотых динаров, но будет поздно.
Прошло ещё несколько дней, потом ещё столько же. Молва о необыкновенном продавце дошла до халифа.
- Приведите ко мне во дворец этого прохвоста, - приказал халиф визирю.
Визирь легко исполнил приказ, и вот уже перед халифом, пьющий свой мятный щербет, предстал торговец тишиной.
- Сколько ты хочешь за свой товар, достопочтимый? – спросил вкрадчиво халиф.
- Всего лишь пиалу прохладного мятного щербета, ваше величество, - смиренно ответил торговец.
Удивился такому ответу халиф и приказал принести, что попросил этот странный человек.
- Вот наш щербет тебе, уважаемый, - улыбнулся халиф, - но где же твой товар?
Торговец спокойно пил ароматный щербет, и, казалось, что он совсем не обращает никакого внимания на халифа и его вопрос. Халиф повторил сказанное ещё раз, с трудом сохраняя свое спокойствие, но гость опять промолчал, и как ни в чём не бывало, сидел на мягкой подушке и потягивал свой напиток.  Тут подскочил разгневанный визирь с обнажённым ятаганом и зашипел прямо в ухо торговцу:
- Его величество соизволил уже два раза тебя спросить о твоем товаре, купец. Ты же позволяешь выказывать нам своё непочтение, и за эту дерзость ты уже заслуживаешь казни. Быстро отвечай, презренный червь, где твой товар!
Торговец всё также невозмутимо наслаждался мятным щербетом, закрыв свои глаза, чтобы лучше чувствовать его аромат.
- Да, он просто издевается над нами, ваше Величество! – багровея от ярости, взревел взбешенный визирь. Разрешите мне лично отрубить голову этому презренному проходимцу и выбросить её собакам на съедение. У халифа нервно заиграли желваки на лице, и само лицо перекосило от праведного гнева. С большим усилием воли, собрав в себе всё оставшееся терпение, он, твердо чеканя каждое своё слово, произнёс, уставившись немигающим взглядом в узор ковра под его ногами:
- Ты, верно, не понимаешь, почтенный, что твоя жизнь висит на волоске? А, может, ты и вправду сумасшедший? И если ты являешься таковым, то я просьбу своего визиря легко удовлетворю. Но, если ты шарлатан и мошенник, что явно и показывает твоё оскорбительное поведение, мы предложим тебе более изысканное наказание. Ты будешь умирать медленно. Мы привяжем тебя голого к дереву и обмажем с ног до головы мёдом. Ты, ведь, как я понимаю, любишь сладкое, не правда ли? И ты не поверишь, но прожорливые муравьи тоже, почему-то очень любят мёд. Я думаю, вы найдёте общий язык, вам будет что обсудить на досуге. В клетку его!
Торговец тишиной так и не произнёс ни одного слова, и на витиеватые речи халифа никак не отреагировал. Только легкая улыбка светилась в его уголках губ. Казнь была назначена в полдень завтрашнего дня.
Весь вечер и всю ночь султан, не смыкая глаз, всё раздумывал о безрассудном поступке торговца тишиной.
- Возможно, здесь где-то кроется какая-то загадка. Ни одного слова не произнес этот человек, не ответил ни на один вопрос и остался безучастным даже к приговору о своей казни. Странно всё это, очень странно.
Посреди ночи он призвал своего мудреца и звездочёта в свои покои, чтобы тот растолковал, что говорят звёзды по этому загадочному недоразумению. Звездочёт посмотрел в свои гороскопы, что-то высчитывал и, внимательно посмотрев на султана, испуганно пролепетал:
- Ваше Величество, Ваше Величество!  У вас кровь из носа! Слуги были тут как тут, быстро принесли хлопковые платки и лёд. Халифа быстро уложили на ложе, приложили бережно матерчатый сверток к носу. Видно было по чётким и слаженным действиям слуг, что такой процедурой они занимаются не в первый раз.
Вскоре появился придворный лекарь, прослушал у халифа пульс, осмотрел глаза и уши, растер на пальцах капельку крови халифа, обнюхал размазанное и сделал заключение:
- Осмелюсь Вашему Величеству настоятельно порекомендовать физический покой и тишину ума. В вашем драгоценном организме, о, владыко подлунного мира, высокое беспокойство сердца, и оно еле справляется со своей божественной ролью, перекачивая кровь сверху вниз. Только покой и тишина ума! Оставьте на некоторое время государственные дела и свой гарем. Отдохните в безмолвии где - нибудь у моря или в тени апельсиновых деревьев в окрестностях Багдада.  Да, услышит Аллах наши молитвы и просьбы!
- А ты что скажешь, звездочёт, - спросил халиф придворного астролога.
- Каждый знак находится в аспекте секстиля к третьему и одиннадцатому знаку, справа и слева от него… подобным же образом образуются и другие аспекты, т.е. квадрат, трин и оппозиция…
- Остановись, мудрец, заклинаю! Скажи без этой своей астрологической тарабарщины. Что говорят твои звёзды?
- Звезды не благоприятствуют нам, о, мой государь! Седьмой и восьмой лунные дни отягощены восходящим..., простите. Вам нужна тишина ума и пустынное место! Здесь я в полном согласии с нашим светочем медицины, да приумножит Аллах его познания!
И тут внезапное озарение снизошло на халифа.
- Так, вот о какой тишине молчал этот проходимец!
Утром началось приготовление к казни. За финиковой рощей, в редких зарослях
тамариска и белых ив стоял в гордом одиночестве евфратский тополь. Он - то и был
невольным участником и свидетелем всех «медовых казней» над несчастными, кто попадал в немилость халифа.
Рядом с деревом устроился большой муравейник, жители которого только и жили, казалось, одним ожиданием очередной экзекуции. К полудню собрали народ, выставили по периметру стражу.  Подъехала арба, запряженная двумя белыми мулами. С арбы дворцовые слуги сняли два больших запечатанных кувшина и поставили их рядом с деревом. Неподалёку от дерева выставили алый шатёр и в нём установили тронное возвышение, устланное коврами и шелковыми подушками. Ждали халифа и преступника.
Халиф со свитой и молодыми женщинами - служанками прибыл ровно в полдень. Торговца тишиной привезли на арестантской арбе в сопровождении стражников, сняли с него одежду, привязали кожаными жгутами к дереву и начали поливать его из пиал жидким мёдом. Ни одного вздоха, ни звука о мольбе или о пощаде не услышал халиф. Только та же его легкая улыбка уголками губ.
После определенного сигнала визиря, стражники взяли с арбы две длинные приготовленные палки, и начали ими ворошить муравейник.  Из его разорённых сералей выползли озлобленные существа, и почуяв ароматный запах цветочного мёда, ринулись рыжей ордой на привязанного к дереву и залитому мёдом торговцу тишиной.
И опять плотная тишина повисла над зарослями тамариска и белых ив.
Халиф встал со своего тронного возвышения, перебирая черного коралла чётки, декорированный серебром, и подошёл ближе к дереву, чтобы увидеть мучения торговца тишиной. Но его тело как будто не принадлежало ему, ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя это лицо было почти не видно из-за сплошной массы маленьких, рыжих убийц.
Халиф вытащил из нарукавного кармана белого шелка платок и бросил его к ногам торговца. Это был знак. Мгновенно подбежали слуги с кривыми кинжалами, перерезали кожаные жгуты вокруг дерева, освобождая медового человека от пут и отдаляя его подальше от дерева казни. Двое других слуг вскрыли второй большой кувшин, и с медных черпаков начали поливать торговца чистой водой. Две женщины - служанки виртуозно и ловко начали смывать пушистыми кисточками муравьёв с тела несчастного, освобождая все внутренние полости ушей, носа, гениталий специальными тонкими деревянными щипчиками. После того, как тело было полностью очищено от мелких, жестоких тварей, две другие молодые массажистки расстелили на землю плотное сукно, возложили на него торговца тишиной и начали умащивать его тело дорогими целебными бальзамами. Обескураженный городской люд смотрел на это необыкновенное зрелище открыв рот, а всё потому, что в истории всех казней Багдада, такого прецедента еще видом - не видывали. Халиф сидел рядом с массажистками и держал в золотой пиале мятный щербет. Когда массаж был закончен, девушки одели торговца в мягкие белые одежды, усадили его на шёлковые подушки, расчесали ему волосы, одели шафранную чалму на голову, а на его ноги - кожаные сандалии с серебряными застежками и удалились в тень шатра. Халиф молча поднес пиалу со щербетом торговцу тишиной. Тот молча принял её, отпил с наслаждением несколько глотков, и подал обратно пиалу халифу. Халиф молча принял золотой сосуд из рук торговца, отпил с наслаждением несколько глотков, и посмотрел ему пристально в лицо. Безмятежность и тишина окутывала этого человека, только легкая улыбка уголками губ.
- Прими меня, о, драгоценный Учитель, в свои ученики, - произнёс смиренно халиф, и слезы его тяжёлыми жемчужинами стекали на шелковый халат.
Торговец тишиной посмотрел в небо, и закрыл глаза. Халиф и вся его челядь вместе со стражниками последовали его примеру. Благочестивый народ Багдада склонился в смиренном поклоне перед торговцем тишиной.
На следующий день халиф подарил своему Учителю красивый дом с апельсиновым садом, и часто можно было увидеть в тени фруктовых деревьев безмолвно сидящие две фигуры.
Густо-бордовым шелком накрывался восток.  За финиковой рощей, в редких зарослях
тамариска и белых ив лежал в гордом одиночестве срубленный евфратский тополь.
Где-то из далекой долины слышались крики ишака и разгорались костры.
С зажженными факелами проходили Факельщики, сопровождая своих хозяев по темным узким улочкам древнего города.
Царственно вступала в свои права ночь.