Соломенное

Всё без толку, циркач и пилигрим!
Пускай и вправду Музою храним,
Идёшь ты по словесному канату,
Финал один: упасть и быть горбату.

Не лучше ли заняться лебедой,
Копать, полоть, стирая пот рукой,
Над комьями придирчиво склоняться,
И червяку счастливо улыбаться.

Послушай, неужели в тишине
Ты не обмочишь редкий ус в вине?
Ты сам растил не виноград, так брюкву,
Так возлюби покой, отнюдь не букву.

Весь этот сор, все эти корешки
Словесные -- ты убери в мешки,
Запрячь куда-нибудь, побойся Бога,
Глядишь, -- и успокоишься немного.

В конце концов, по праздникам, в глуши
Достань щепоть иль пригоршню души,
Понюшку прежних слов, крупицу смысла,
Ведро луны приладь на коромысло,

И погуляй по призрачным холмам,
Где ветер завывает здесь и там.
(Должно быть, это грустная примета,
Осенней ночью повстречать поэта.)

Скажите мне, в каком таком краю
Ласкает солнце голову мою,
Где слышатся не речи, но объятья,
И ветер с моря задирает платье.

Скажите мне, зачем забор из слов,
Когда рыбёшек солнечный улов
Сияет на груди у парапета,
И тишина дыханием согрета.

Не надо нам чужого ничего,
Мы здесь стоим, и звёздное кино
Прокручиваем на большом экране,
Прекрасна ночь! И мы прекрасны сами!

Так подождём, помешкаем чуть-чуть
Пред тем, как в море тёмное нырнуть,
На цыпочки привстанем над волною,
Чтоб брызги целовали нас с тобою.

Какое наслажденье и покой:
Молчать, дышать, стать небом и водой.
Чтоб в глубине таинственно мерцало
Рыбёшки незадачливой зерцало.

Ах, этот смех, какой же ты шельмец!
И вечно ты приходишь под конец,
Повсюду нос суёшь, бродяга вечный,
А ну надень наряд свой подвенечный:

Сюртук, манишку, перстень золотой,
Постой под ручку с лунною фатой,
Чтобы на этом месте нам проститься.
(Пора бы уж тебе остепениться,

И не влезать в серьёзный разговор)
Друзья, прощайте! Лазьте сквозь забор,
Там досочка одна... на честном слове,
И будет счастье -- с милым на соломе.