16. Якуб Колас. Сымон-музыка. Сымон-музыкант

СЫМОН-МУЗЫКАНТ
 

     Гнал Сымон остаток хватко,
Страх мальчонку прошибал:
Не простит такое тятя,
Что овец не удержал.
Знало сердце, что "проборки"
И ремня не избежать,
Потолки - на звёзды-створки,
Когда станут лупцевать.
А о том, что не виновен,
И не думал мальчик тут:
Для него первей уготован
Справедливый отцов суд.
Нет же - нет! Он скажет: "Тятя!
Крюком я стоял, глядел,
Да внезапно волк заклятый,
Вихрем будто, налетел.
Я кричал, осип от крика.
"А-а-а!" Он в голос закричал -
У него охриплый, дикий,
Из груди звук вылетал.
Только дома не поверят,
Ох, раскатится там гром!
С головы до ног измерят,
И еда в дому том ком.
И неспешно шёл к тревоге,
Загрустил, совсем затих,
Трёх овец везут в дороге
Да пред ним да не живых.
      Вон село уж недалёко,
Приостановился на поле он,
Вон их хата - и высоко
Шест меж окон заострён.
Вот замешкались мужчины
И овец во двор несут.
Из хлева как за овчиной
Двое дядек его бегут.
Говорят, там мать...
Люди направились туда, -
Ну, пошёл говор по хате,
А вон кто-то спешит сюда, -
Это чешет дядька Юрка.
- Добре выпас ты овец!
Где баранчик?.. Вот и шкурка,
Вот и мяско... молодец! -
И больше дядька а ни рыка, -
За овечки и погнал,
А музыкантик наш безлико
За спиной у него шагал,
Молчаливый и понурый
С этим горем и бедой;
Да на муки нёс натуру,
Ног не чуя под собой.
Вот село, вот их хата,
У крылечка гурт людей.
- Три овечки! а, проклятый!
В голос выдохнул Андрей.
- А ягнёнка таки стибрил! -
Дядька Юрка доложил.
- Так вот здесь, браток, и выбил,
Чтоб его живот крутил!
- Все, как есть, на ранах рваных!
Ты куда глядел?  Где был?
Уж ты, гад шельмоватый,
Тебя, чтоб он задушил!

<отрывок из поэмы>


1911
1918

Якуб Колас
(1882~1956)