Юлия Стаховская. Киев

1.

Как я люблю этот протяжный первый аккорд робкого снега.
Инкрустированную луну наверху.
И свет её сквозь тёмную византийскую ладонь по Старому Киеву идёт.
В брошке двора, где они жили, сломана застёжка,
но осталось отражение их ботинок.
И я становлюсь в них, в родные, и ста лет как не бывало.
Самое время рассказать девочке, что сидит за книгой
и часто ворует свечи в церквях, и лепит из них кузнечиков – как оно дальше будет.
Но я промолчу – небо совсем голубиное, свет уже высоко-высоко,
и луна больше не такая таинственная – в точечку, словно перепелиное яйцо.
Так когда-нибудь кто-то другой заглянет в другой сундук – и увидит в нём тебя.

2.

Идёшь по городу, и он тебя узнает: поступь и слова на ходу.
Прозрачные дворы и заслеплённые звезды на небе, и гулкую тишину.
Ты бы бредил им, целовал бы отметки на кирпичах, которым, может, лет сто или больше.
Твой дом растёт, как цветок в саду – и потолки всё выше.
Расходятся стены, расширяются дальние части комнат,
и ключ в кармане пустил росток, словно боб или какое-то семя.
Ты найдешь её в одной из комнат и посадишь себе на колени.
И все, кто здесь был, кто позабыл о нас, будут стоять в стороне – это не для них.
Проявятся другие за столом в назначенное время, и места им хватит.
Иди по городу – шёлковой лаской, гибким зверем.
Так гром ударяет, будто из-за решёток, и летним ливнем тебя настигает
под лапой у липы, рядом с Десятинной.
И всё, чего желал под ней и под этими звёздами – стоит рядом с тобой –
а город светится вниз. И город светится вверх.

2017

(Перевод с украинского)